Другая жизнь. Назад в СССР
Шрифт:
— Или в экзоскелете, — всплыла мысль, взятая из чужой памяти.
Я сразу представил боевых роботов из какой-то нечитанной мной, но известной по чужой памяти, книжке. Или даже виденного не мной фильма.
— Ничего себе, какие фильмы будут снимать в будущем, — подумал я и экзоскелет включился.
Сначала в нём что-то зажужжало и задвигалось так, что я почувствовал, как меня коснулись чьи-то пальцы. Эти пальцы стали «бегать» по всему телу и это было так приятно, что я уснул, но был тут же разбужен своим «цербером».
— А ну ка не расслабляйся! Концентрируй внимание на ощущениях! Усиливай
— Не хочу! Отстань! Ненавижу! — хныкал я. — Отстань!
— Концентрируйся! Соберись! — терпеливо призывал внутренний голос. — Вот твоя рука сгибается и разгибается. Ух ты! Кисть тоже сгибается! Видишь, аппарат какой! Точно — экзоскелет! От него и перешли к боевым роботам.
И я, заинтересовавшись тем, что сказал мой «сожитель», вынуждено сконцентрировался на том, что этот' экзоскелет' вытворял с моим телом. И только теперь я увидел, что надо мной появилось зеркало, в которое я мог видеть своё тело, упакованное в «кровать». В кровать, двигающаяся словно.
— Тебе безусловно повезло, Миша. Что это светило научной и практическойнейрохирургии заехал в больницу Рыбаков, а ты в это время лежал в приёмном, хе-хе, покое в соответствующем отделении. Благодаря мне, кхе-кхе, ты ещё был жив. И это удивило его. Вот он и проникся к тебе уважением. А зря, между прочим. За что к тебе проникаться уважением, когда ты киснешь, как коровье молоко в жаркий день?
— Благодаря тебе я жив? — удивился я.
— Конечно. Ты так шарахнулся своей дурной башкой об угол височной долей, что шансов выжить у тебя не было. Я сам, понятное дело, не видел, но все, кто видел твой проломленный череп, ахали так, что меня морозом пробирало.
— Значит я должен был умереть?
— Не должен! Не должен! — возмутилось «оно». — А как я без тебя?
— Хе-хе… Отправился бы туда, куда положено душам. В Ад.
— За что мне в Ад? Я же такое же, как и ты.
— Ага… Посмотрел я картинки из твоего прошлого и моего потенциального будущего. Бр-р-р…
— Это была война. А на войне, или ты, или тебя. И… Давай не будем, а? Не люблю вспоминать. Сейчас-то ты вряд ли падёшь туда, где проходил службу я, но мы будем с тобой стараться, чтобы попасть хотя бы под категорию «В». То есть с ограниченной годностью. Но пока ты находишься в состоянии которое соответствует категории «д». Совсем негодный. И не только к военной службе, но и к обычной жизни. А поэтому, двигай мослами, боец. Ишь, как тебя экзоскелет ворочает!
Экзоскелет и вправду перевернул меня животом вниз. Причём вместе с зеркалом, и стал изгибать меня в пояснице.
— Нихрена себе корейцы придумали! — сказало «оно».
— Слушай, как бы мне тебя называть? — спросил я. — Что-то надоело «экать».
— Может «Василич»? — спросило «оно».
— Э-э-э… Как-то, не очень.
— Ну, не знаю. Сам, тогда, думай. Как тебе ощущения от этого «экзоскелета»?
— Ощущения есть и они тем сильнее, чем я концентрируюсь на том участке тела. Отличный тренажёр.
— Это они его на тебе тестируют, чтобы в Москве представить результат исследований. Точно государственную премию получит этот Коновалов. Фамилия же какая, хе-хе… Но очень
— Не могут реабилитироваться и умирают? — удивился я.
— А ты как думал? Если у тебя не начнут нормально работать внутренние органы, долго ты проживёшь?
— Думаю, что не долго, — проговорил и задумался о последствиях своей лени, я.
— Так, что, двигай поршнями, Мишка, если жить хочешь. А жить надо. Хотя бы ради того, кто тебя спас, то есть — меня любимого.
Я улыбнулся и улыбнулся по-настоящему.
— О! Он улыбнулся, — сказал профессор. — Какой образец выносливости! И Любочка, не увлекайтесь раздражением детородного органа. Его, извиняюсь, детородного органа. Не вашего. И не краснейте так. И вообще, переведите аппарат на автоматический режим. Рано ему думать о сексе. Да и вам, Любочка, не рановато? Вы у нас — практикантка?
— Вот жулик. Сам выбрал помощниц из практикантов, чтобы ни один врач, участвующий в эксперименте, не претендовал на соавторство, а теперь спрашивает.
— Практикантка, — согласилась Любочка.
— И сколько вам годков?
— Двадцать.
— Ну… В принципе-то можно… Но надо уже сейчас выбирать себе перспективного партнёра, а не развлекаться…
— Я не развлекаюсь, а вспомнила ваши слова про восстановление функций организма. А какой же мужской организм без, э-э-э, нормального функционирования этого органа. Вы, как мужчина, должны же его понять?
— Как мужчина — могу, — рассмеялся профессор. — Я и не против. Можете даже свои наблюдения вставить в курсовую работу. С указанием меня, как вашегоруководителя и со ссылками на мою работу. Так что — работайте. Наблюдайте и экспериментируйте.
— Вот молодец! Заставил девчонку сделать за себя кусок работы. И важный скажу тебе кусок. Многих заинтересует, как реабилитировать функции простаты и, собственно, эрекции. Ты как, не возбудился ещё?
— Пока нет, — вздохнул я.
— Ну, ничего-ничего. Похоже, что Любочка, — девушка целеустремлённая и в тебе заинтересованная. Она добьётся желаемого результата. И ты можешь ей помочь. Я тут подкину тебе неплохой видеоряд. Вот, смотри.
Перед «глазами» побежали эротические сцены.
— Да ты, смотрю, не брезговал, «Василич».
— Хе-хе… Молодость — она такая, — прохихикал «предок». — Молод ты, конечно, ещё. Хотя… Когда ещё это смотреть, как не в твоём возрасте. Позже на живых представителей сего племени будешь смотреть и не только. Ха-ха… А пока, хе-хе, только визуальный контакт и рекомендован.
Но, к моему и Любочкиному огорчению, манипуляции «кровати» и мои концентрации на детородном органе к желаемому для нас с Любочкой результату не привели. Хотя мне показалось, что внутри и внизу живота у меня потеплело. Кстати, я почувствовал, что и у Любочки потеплело тоже. Или мне показалось? Честно говоря, я на любочкином, э-э-э, лобке, концентрировался дольше и тщательнее, чем на своём. Она очень хорошо отражалась на одном из моих зеркал.