Другая жизнь. Назад в СССР
Шрифт:
Пирамида медленно вращалась и от неё во все стороны били лучи радуги. Потом из груди девушки вылетела звезда и развернулась в цветущий фантастический сад и всё вдруг смыла волна, превратившаяся в бегущих зайцев и в планетную систему. Откуда-то я знал, что эта композиция включает в себя фрагменты основных музыкальных тем и звуковых эффектов альбома. Но я не думал об этом. Я растворился в музыкальных и визуальных эффектах.
— Вот тебя накрыло, — услышал я «предка», когда пришло время менять прослушиваемую сторону.
—
— Не был я на концерте Пинк Флойда. Это тебя просто накрыло. Это глюки, Миша! Тебе можно в аниматоры идти. Это же надо, что ты там насочинял.
— То есть, насочинял? — удивился я.
— Да, то и есть. Это тобой выдуманные образы. Представляю, каких видений ты на Жана Мишеля Жара насочиняешь. Кхе-кхе… Когда он напишет свой «Oxygne». Пока его эксперименты слух меломана не радуют.
— Отстань, не мешай. Вот это музыка!
Я снова погрузился в волшебные звуки[2] Pink Floyd. Раньше я ничего не слышал из этой группы и теперь я в неё просто влюбился.
Моё «осоловевшее» лицо оценили и ребята, немного поиздевавшись надо мной. Но не сильно. Витрюк не сильно бредил музыкой. Он был футболистом и больше времени уделял спорту, чем музыке, поэтому он успел поставить на кухне электро-чайник и вскипятить его. А потому мы наполнили себе кружки и продолжили слушать диски. Следующим выбрали пластинку группы Deep Purple — «Machine Head»[3]. Этот концерт я слышал и он у меня даже был записан на плёнку, но в моно версии. Стерео концерт звучал просто отпадно. Особенно через Жековские колонки. Мысленно я пищал от радости.
Потом мы послушали «Red Rose Speedway» Пола Маккартни, а потом пришла мама и, хотя мама и пыталась задержать их, обещая напечь блины, ребята ретировались.
— Что это у тебя за шум такой? И что это за магнитофон, клонки? Проигрыватель какой? Нерусский, что ли?
— Это Женька Дряхлов, оказывается, мне оставил, когда уезжал в свой интернат. Просто я тогда был ещё маленький.
— А, ну да… Твой папа что-то говорил такое. И Семёныч ему много чего передал, когда уезжал. Надо же! Текникс… Это же Япония, кажется. Я в журнале «Радио» видела такой. Ладно! Как себя чувствуешь? Голова не болит?
— Сегодня ещё не болела. Ходил? Зарядку делал?
— И ходил, и делал, и пресс качал и спину, и руки, и приседал.
— Не врёшь?
— Вот тебе крест, — перекрестился я.
— Смотри, привыкнешь креститься, напугаешь своего комсорга.
— Громов Серёжка обещал подтянуть меня по главным предметам.
— Да? Это хорошо! А то я уже репетитора хотела нанять. А ты готов заниматься?
— Готов. Да и профессор требовал.
— Любочка не приходила?
— Она же вчера была. Значит завтра будет…
— А-а-а… Хорошая девочка. Так бы и отдала бы тебя ей в мужья, если бы она не была такая старая. Такая умничка. И приготовит, и с тобой позанимается.
— Ха-ха, —
Хотя… Это мне просто помнится, какой я был атлет семидесяти трёх килограммов мышечной массы. Теперь я весил шестьдесят пять. Месяц назад — шестьдесят один. Ну, был я дрыщом. Но ведь набрал вес! И ни одной жиринки. Я ведь и раньше за шестьдесят пять выступал. Так что — нормально я выглядел. Натуральный блондин с голубыми глазами и не урод, спасибо маме с папой.
[1]
[2] Pink Floyd — Money — https://rutube.ru/video/2370076b055f37d3ead80f60e94164e9/
[3] DEEP Purple — Highway Star- https://rutube.ru/video/c8955699a23ce6c294a73b02ad4d0b5f/?r=plwd
Глава 14
— А ко мне Люба Шабанова приезжала, про тебя спрашивала, — сказала Ирка. — Как узнала, что ты в больнице лежал, так расплакалась. Говорит, что думала, что ты её бросил. Ты… У вас с ней, что, уже всё по-серьёзному? Ты же, вроде, говорил, что с какой-то девочкой из тридцать третьей школы встречаешься и у вас с ней всё по-серьёзному.
Я вздохнул.
— Да, прикололся я тогда. Над Людкой Фроловой. Ну и ты попала под раздачу, извини уж, хе-хе… Слишком она тогда губы копылила, Людка эта. А Люба… Жаль, у неё телефона нет… Так бы позвонил…
— Телефон у них есть. У них же коммуналка на трёх хозяев. Там общий телефон в коридоре.
— Не знал. Сколько лет дружим, она ни разу мне его не давала.
— Так, общий же. Она стеснялась, наверное. Ты же знаешь, какая она. Так у вас по-серьёзному?
— Достала! По-серьёзному, по-серьёзному! О чём ты говоришь, Ира? Какой там «серьёз»? Хотя, конечно, я весь восьмой класс ходил к ней настойчиво. Надоел наверное. Что-то сейчас вспомню и стыдно становится. У них же одна комната с мамой, а я приходил в гости. А она меня на улицу. Вот мы с ней нагулялись и в дождь, и в метель…
— Ну-у-у… Не знаю-у-у… Она такая серьёзная была, когда от меня уходила. Это ещё в начале марта было. Наверное, думала к тебе на день рождения приди, как в том году. А тут узнала, что ты, как овощ в Рыбаков лежишь.
— Сама ты — овощ! Ты, что, так ей и сказала, что я овощ?
— Чо я дура, что ли? Да ты уже и не овощем тогда был. Уже и шевелился, и даже ходить пытался… Мы же приходили с мамой, помнишь?
— Помню-помню… И всё, больше не приходила? Только один раз?
— Ага.