Элемент Водоворота

Гениальный Идиот

Интуитивно сформулированная гипотеза Кабуто состояла в том, что Саюри имела патологическую склонность оказывать помощь всем живым существам. И подтверждали это не только молчаливые работники ее фермы, но и огромные корзины с овощами и фруктами, которые еженедельно совершенно бескорыстно развозились Мамору с помощниками по бедным семьям окрестных деревень, и немалочисленная стая бродячих собак, получавшая регулярный паек из рук хозяйки, да и сам Кабуто. Наложив это на скупую информацию о прошлом девушки, а также зная, что корень всех психологических проблем следует искать в прошлом пациента, Якуши заключил, что причиной могла стать потеря близкого человека в результате того, что ему не была оказана своевременная

помощь или поддержка другими людьми или, что еще хуже, ею самой. И теперь она проецировала эту ситуацию на каждого встретившегося ей несчастного и, стремясь исправить ошибки прошлого, оказывала помощь в настоящем. «Комплекс вины и незавершенный гештальт*», – резюмировал Кабуто и принялся размышлять над тем, как можно было бы этот диагноз подтвердить.

Саюри казалась открытой, ничего не скрывала, не оставляла без ответа его вопросы, не избегала общения, не темнила, всегда честно смотрела в глаза, но ни одно ее слово, ни один поступок не приближали его ни на йоту к разгадке. Ее прошлое, ее мотивы, ее стремления оставались тайной, а Кабуто чувствовал себя мнущимся в нерешительности перед закрытой дверью, не представляя, откроют ли ее, если он постучит. Да и в праве ли он был стучать?

Несмотря на копившиеся годами усталость и напряжение, ему хватило недели, чтобы выспаться, и даже чтение на ночь не способствовало приходу сна. Поэтому он завел привычку выходить на ночную прогулку, чтобы проветриться, вдохнуть полной грудью стелившуюся от реки свежесть и посмотреть на звезды. Во время одной из таких ночных вылазок он заметил тусклый свет, просочившийся из приоткрытой двери кухни в коридор, и еще до того, как успел все обдумать, деликатно стукнул костяшками пальцев по дереву и вошел.

– Доброй ночи, – не оборачиваясь, поприветствовала его Саюри, – хотите чаю?

– Не откажусь, – согласился Якуши, бросив взгляд на призывно шумевший чайник.

– Черный или зеленый? – Девушка встала на цыпочки и потянулась к одной из верхних полок.

– Зеленый, – отозвался Кабуто, наблюдая, как тонкая шустрая рука переставляет жестяные коробки на полке.

– Отличненько! – Она подхватила с полки одну из банок и бросила на него быстрый взгляд через плечо, насыпав заварку в пузатый чугунный чайничек с витиеватым узором на ручке. – Не возражаете, если попьем на террасе?

– Нисколько, – поправив очки, ответил он.

– Как Вы себя чувствуете, Кабуто-сан? – Перед ним на столе появился поднос с глиняными яноми и сушеными яблоками прошлогоднего урожая в небольшой деревянной плошке.

– Все хорошо, спасибо, – отозвался Якуши и, прихватив поднос, пошел по коридору к выходу, неосознанно прислушиваясь к невесомым шагам Саюри за спиной.

Усевшись за круглым столом, девушка откинулась на спинку плетеного кресла и зябко закуталась в клетчатую шаль, обхватив обеими руками медленно нагревавшуюся чашку.

– Я поражаюсь Вашей выдержке, Кабуто-сан! – Она впервые за этот вечер посмотрела ему в глаза. – Вы здесь уже больше недели и не задали мне ни одного вопроса, если не считать обсуждение растений и поставок в Суну. – Она улыбнулась, и эта улыбка и ироничный прищур неожиданно ярких для тусклого вечернего освещения глаз показались ему смутно знакомыми.

– Вы сами сказали, что пока не готовы ответить на мою откровенность. Я не хочу быть невежливым или неблагодарным. – Якуши отвел взгляд.

– Если честно, я не так много знаю о Вас. – Она посмотрела на зажатую в пальцах чашку, размышляя. – Не намного больше, чем Вы обо мне.

– Я и сам знаю о себе немного, – охотно отозвался Кабуто, надеясь завязать беседу. – Я не знаю, где я родился и кто мои родители, живы ли они или давно умерли. Меня нашли в одной из разрушенных деревень во время войны. Я воспитывался в детском доме в Конохе. Там же впервые проявились мои способности к медицине. –

Якуши вздохнул. – Больше всего мне нравилось работать в госпитале, но Деревне были нужны другие мои таланты. – Он поморщился. – Я стал шпионом. Потом встретил Орочимару-сама, он предложил мне заниматься исследованиями в его лабораториях. Вот, собственно, и все, думаю, остальное Вы знаете.

Повисло неловкое молчание. Изложенная в нескольких предложениях собственная жизнь показалась ему жалкой и бесцветной, написанной чужой рукой. Он опустил голову, сцепив руки в замок и прикидывая, как лучше откланяться, чтобы, с одной стороны, не обидеть хозяйку, а с другой – не продолжать этот неожиданно ставший неприятным разговор.

– Я родилась в Конохе, – прервала она его размышления и, наткнувшись на цепкий внимательный взгляд, слегка поежилась. – Мои родители были шиноби. После того, как они поженились, отец настоял, чтобы мама ушла со службы и занималась домом. – Она вздохнула и, поставив чашечку на стол, скрестила руки на груди. – Отца не стало, когда мне не исполнилось и года, я его совсем не помню. – Она поджала губы, устремив взгляд в темноту. – Мама умерла вскоре после него, ее я помню смутно, только ощущения: теплые руки, ласковый взгляд, тихий голос. – Она грустно улыбнулась, склонив голову набок, словно припоминая что-то. – Я поступила в Академию ниндзя и окончила ее, но довольно скоро после выпуска навсегда покинула Деревню Скрытого Листа, так и не став чуунином.

Кабуто неосознанно кивнул, выяснив причину, по которой Саюри не было в его картотеке, ведь он включал туда только тех, кто был заявлен на Чуунин Шукен.

– Какое-то время я путешествовала, а потом обосновалась на этой ферме. – Она снова посмотрела на Кабуто, подытоживая свой небольшой рассказ.

– Интересно, есть ли в мире хотя бы один шиноби, чью судьбу можно было бы назвать нормальной, пусть и с натяжкой? – проговорил Якуши, не отводя взгляда.

Она опустила глаза, затем вновь испытующе посмотрела на него, и в следующее мгновение в ее глазах появилась заинтересованность и симпатия, присущие человеку, встретившему неожиданного единомышленника. Она немного помолчала, затем проговорила:

– Думаю, нет, – на ее губах заиграла легкая печальная улыбка. – Именно поэтому я не хочу иметь ничего общего с миром шиноби в целом и с Конохой в частности. Но полностью исключить их из своей жизни не могу. – Она снова помолчала, потом быстро поднялась и принялась собирать посуду на поднос. – Продолжим завтра?.. – Саюри обернулась в дверях, дождавшись, когда Якуши растерянно кивнул, улыбнулась и скрылась в темноте коридора, бросив на прощание: – Спокойной ночи, Кабуто-сан.

Незавершенный гештальт – психологическое расстройство, проявляющееся в навязчивом состоянии, вызванном “неотработанной” ситуацией, неудовлетворенной потребностью в прошлом, которую пациент подсознательно проецирует на происходящее в настоящем, стремясь исправить собственную реакцию и поступить соответствующим образом.

====== Глава 36. Больно ======

Ода к читателю: В приведенной ниже главе мы окунемся в мир Нагато. На наш субъективный взгляд, Кишимото-сан руками великого и ужасного Учиха Мадары с несчастным Нагато намудрил порядком: уж очень много необоснованных и нелогичных событий было в его непростом прошлом. В поисках “обоснуя” мы провели немало часов и смогли выстроить некую цепь событий, которая могла бы все эти чудеса объяснить, однако отступает от канона. Историю Нагато раскрывать будем постепенно. Заранее извиняемся перед поклонниками данного персонажа за возможный ООС, мы очень старались, но гарантировать “вхарактерность” счастливого обладателя Риннегана не беремся. А Мадара своей внезапностью и противоречивостью довел нас (до ручки) до набросков статьи, посвященной его бессмертным подвигам, которая, возможно, со временем увидит свет.