Ёлка для Ба
Шрифт:
– Очень приятно. Но Коля личность гармоническая, - упёрся Сандро.
– Разве я похож на гармоническую?
– Когда выступаешь под гармонь, то да, - заявил Ив.
– У вас ведь нет накладного пуза, - сказал я, - значит, всё у вас гармонически. А многие другие стали пузо носить.
– Эта подача уже похожа на выстрел, но отнюдь не в яблочко, - скептически одобрил Жора.
– Зато прямо в пузо, - выжал я из себя, поднатужившись.
– Выстрел в пузо и закопал, а надпись не написал, что у попа была соба...
– Ну, это ты брось: Саня тут тоже не причём, - сказал Ив.
– Однако, славно же
– Сандро отплюнул папиросу.
– Вам надо тщательней выбирать темы. Вот, Коля есть Главная тема Малого базара в будни. Там он по спекулятивной цене сбывает керосинки, закупленные в сибирской глубинке. А тут, на Большом базаре, в день воскресный, пристойней было бы беседовать об...
– ... Эдике?
– спросил Жора.
– Не знаю, это ещё вопрос.
– That is the question.
– Ытлен авъэкэгыргыкэн тэимычьын, - выпалил Сандро.
– Так в Англии не говорят, - определил я.
– Зато на Чукотке все говорят именно так, - сказал Сандро.
– Там все говорят только по-английски, уж я-то знаю.
– Это перевод Шекспира на чукотский, - догадался я.
– Это Гамлет, я тоже знаю.
– Почти, - согласился Сандро.
– Это "Революционер" Ивана Франка на чукотском. Что верно, то верно.
– Гол!
– пропищал Жора.
– Смерть не вырвала тебя, Сандро, из наших рядов. Ты снова с нами, дорогой усопший. Снова подтвердилось: мы не стареем даже в мёртвых.
– А сколько вам лет?
– спросил я.
– Сорок восемь, - усмехнулся Сандро, - плюс семь на восемь.
– Восемь на семь, - поправил Жора.
– Не путайте пацана, - вмешался Ив, - ему скоро в школу. Нахватает там из-за вас двоек...
– Строгих выговоров, хотел ты сказать, - снова поправил Жора.
– Моей Ба столько же лет, - сказал я.
– И она тоже не стареет, так все говорят.
– Раз говорят, значит правда, - сказал Сандро.
– Или неправда.
– Она хотела вас пригласить на...
– тут я замялся: всё же это была не моя идея.
– Ну, и за чем остановка?
– спросил Ив.
– Я бы пошёл...
– Она хотела пригласить вас на обед, - дожал я.
– Чёрт возьми!
– воскликнул Жора.
– Тут что-то кроется, не иначе.
– Малыш путает, - серьёзно возразил Сандро, - какой же со мной обед... Да я слыхал про это и от Жанны: не обед, а что-то вроде частного концерта, со сбором в мою пользу. Знакомых у них много, идея вполне реальна.
– Там говорилось и про обед, - упёрся я.
– Ну, тогда передай своим, что я не подведу, - сказал Сандро ещё серьёзней.
– Ногти будут в порядке, дырки на пятках заштопаны. Кстати, чья очередь штопать...
– Что за шутки?
– спросил Жора.
– Ты не Коля.
– Да, не надо, Саня, - сказал Ив.
– Наше дело другое: третье или пятое.
– Наше дело: нравиться, - сказал Жора.
– Щёлк - и готово, - подтвердил Сандро.
– Должно быть понятно с первого взгляда. Глянь на меня, малыш, разве я с первого взгляда не понятен? Но это-то как раз и значит, что меня можно с успехом пригласить на обед. Это Коля требует сопровождения: лошадей и бегемотов, знамён, прожекторов, музыки Большого оркестра Большого театра, и вообще амфитеатра, на худой конец мотоциклистов. Хотя, Колины мотоциклисты - вовсе не такие, там у них и проволочная
– Да, - облегчённо подхватил Жора, - Коля есть не сам по себе Коля, он плод своего сопровождения. Без упаковки Коли вообще нет.
– Ты говорил это и про Сандро, - вставил я мстительно.
– Оторвать, - сказал Ив.
– Не совсем так, - быстро залепетал Жора, - про Колю публика должна думать: он один из нас. Должна думать в первом лице: мы. А про Сандро совсем наоборот...
– В третьем, - сказал Сандро, - вот как ты сейчас. Что ж, моё дело действительно третье.
– Самого Коли может вовсе не быть, - ещё быстрей продолжил Жора, достаточно одной упаковки. А что? Ну, этот Коля бросает двенадцать колец в воздух, а другой Коля тринадцать, какая разница... Публике приятно и зарплата одинаковая, слава коллективному труду. А мы индивидуалисты, самой публике надо ещё потрудиться, чтоб понять: чего мы вообще-то от неё хотим. И при таком отношении к делу мы за лишнее кольцо получаем лишнюю марку, а это так несправедливо, где же равенство! Так что, если присмотреться, то это мы непонятны, и нам не место за общим столом.
– Про меня говорят то же самое, - сказал я, - только, что мне ещё не место за взрослым столом.
– Да, - подтвердил Сандро, - за исключением ещё, всё верно. Ты очень оптимистичен, а ведь многим уже не место.
– Да ладно, расскажи ему, Саня, - посоветовал Ив.
– Он никому не передаст, гроб.
– Что ж, дело давнее, почему б не рассказать, - вздохнул Сандро.
– Дело в том, что я когда-то работал в Большом цирке, и меня оттуда попросили - сюда.
– Скоро всё это вообще кончится, - мрачно сказал Ив, - они этой несправедливости терпеть больше не станут. Попросят и отсюда.
– Кто они, Горздрав и Кругликова?
– спросил я.
– Мать говорит отцу то же самое: попроси их, пока они тебя не попросили. А вас за что попросили?
– Не только меня, - возразил Сандро.
– У меня был приятель, так и его попросили. Несмотря на то, что у него одна рука всё же была. Он этой рукой подтягивался на турнике и выходил в стойку.
– Это невозможно!
– вскричал я.
– Я-то знаю! И двумя руками-то...
– Вот-вот, - подтвердил Сандро, - потому и попросили. Им тоже было непонятно, как такое возможно. Ну и публике не было понятно, только с другой стороны: подумаешь, стойка. И мне, дураку, тоже не всё было понятно... Меня попросили первого, и сходя с арены под музыку Дунаевского, я думал: о, если б я был хотя бы одноруким! Хотя б наполовину полновесным взрослым! Тогда и меня бы не попросили...
– Ты думал наоборот, - поправил Жора, - что тебя бы именно попросили, но за взрослый стол. Ты бы мог пользоваться, если и не вилкой с ножом, то хотя бы зубочисткой. И вполне сойти под музыку Дунаевского... за взрослого Колю.
– Да, Коля даже ест под музыку Большого оркестра Дунаевского, - помрачнел и Сандро.
– У нас обычно едят под пианино Мендельсона, - пискнул я.
– Однако, я могу есть не хуже их, - ещё мрачней сказал Сандро.
– И аппетит у меня не меньше. Показать? Могу и в три листика надуть кого угодно, хоть самого Колю. Почему ж не попросить меня к обеду, не прислать мне приглашения?