Ёлка для Ба
Шрифт:
– Ха, - мощно выдохнула Валя, - разве это ребёнок? Разве у такого отца-матери может быть нормальный ребёнок?
– Да вы продолжайте, продолжайте, - снова опустила ресницы мать.
– Зверь лесной, а не ребёнок! Гляньте на его зубы!
Я закрыл рот.
– А как он на меня смотрит, прямо съесть готов! А что - проглотит и не поперхнётся. А сам не справится - дружков созовёт, со двора или с базара. Они-то справятся. И глазом в сторону косит, почему? Да потому что туда только и бегает, на сторону. Весь в отца.
–
– Ты не сбивай её, - посоветовала мать.
– Пусть выскажется полностью.
– Да, сами же говорили: продолжайте, продолжайте! Ну так, хотите знать, какие дружки его пирожками от дома откармливают?
Я опустил голову, не выдержав тяжести объединённого взгляда семи пар глаз.
– Что ты там делаешь, с кем?
– брезгливо спросил отец.
– С ещё тремя уродами, - объявила Валя, - каких и свет не видывал. А когда этот... меня заметил, то под лестницу залез. Но от меня не скроешься.
– С кем ты там был?
– жёстко спросил отец.
– Так нельзя, - поправил Ю, - мы не должны так, это не педагогично.
– Я вижу результаты твоей педагогики, - сказал отец.
– Вот они.
– Он прав, - вмешался Ди, - мы-то не должны реагировать на доносы!
– Положим, это как раз и не донос, - возразил отец.
– Она не имеет права скрывать от родителей поведение сына.
– А вот и донос, - снова открыл рот я, теперь и заговорив.
– Чем он отличается от других? Разве что не письменный, так она всегда притворяется, что не умеет писать. И читать. А вот при всех проговорилась, что Дубровского читала.
– Вообще-то верно, - заметил Ю.
– Что за воспитание, если один донос - это донос, а другой - нет. Как такое объяснить детям?
– Очень просто, - отрезал отец.
– Кому донос, вот что важно. Интересно, как ты своим детям в школе объясняешь Павлика Морозова? А я вот ничего не собираюсь объяснять. Наоборот, я хочу услышать объяснение. Я имею право знать правду о собственном сыне, и буду её знать. Нравится это педагогам или нет. Итак, расскажи-ка нам, сынок, что ты там делал? Откуда у тебя деньги, играл в три листика?
– И ещё: с чем были пирожки, - ехидно вставила мать.
– Интересно же, чем его можно соблазнить, кроме мороженого. Наверное, с картошкой?
Я сжал зубы.
– Кстати, я тоже люблю с картошкой, - проговорил Ю.
– У нас, к сожалению, их не делают, всё с мясом.
Ба слегка повела подбородком, и бунт был подавлен в зародыше: Ю покраснел.
– Малыш торговал на базаре папиросами врассыпную, - сказала Изабелла, - у него всё от отца.
– Тогда время было голодное, - всхрапнул отец.
– А молока его матери на всех не хватало.
– Не волнуйся, я имею в виду: папиросами, ворованными у отца.
– Помолчите, дайте мне довести дело до конца, - приказал отец.
– Допрос, - уточнила
– Пирожки с картошкой мне запрещает делать хозяйка, - заявила Валя.
– Это у неё мода такая: круглые с мясом.
– И всё-таки, - спросила Ба, - чего вы добиваетесь этим скандалом, Валя?
– Спра-вед-ли-вости, - по слогам произнесла Валя.
– Разве я вам сто раз этого не говорила?
– По-моему, ещё ни разу, - ответил Ди.
– Значит, имела в виду, - отрезала Валя.
– Вам лучше бы молчать, как постановили все международные организации...
– А можно узнать - в чём она, справедливость?
– спросил Ю.
– Можно это узнать, наконец?
– Можно, - мотнула Валя головой.
– Справедливо будет признать, что парень вовсе не в отца. А в хозяйку.
– Час от часу не легче...
– пробормотала Изабелла.
– А это-то что значит?
– глаза матери широко раскрылись.
– Хозяйка сама знает, - многозначительно понизила голос Валя.
– У неё и спросите. Не для одного вашего мальца мороженое фруктовое за полтину вкуснее домашнего кофейного, бесплатно.
– Убиться можно, - сказал отец, - то пирожки, то мороженое... Так он там с утра до вечера ест не пирожки?
– Это всё?
– спросила Ба.
– Не-а!
– протянула Валя.
– Ещё Жанночка.
– А что Жанна, - сказал отец, - тоже пряталась на базаре под лестницу?
– Оставим Жанну, - попросил Ю.
– Ну нет, - сказала мать.
– Почему, нет?
– заволновался Ю.
– Валя, возможно, хочет сказать, что Жанна при немцах пряталась в погребе у доктора Алексеева. Как малыш на базаре - под свою лестницу. Это приём сравнения, если кто не знает... Но сам факт знают все, так что оставим это.
– А про Ба, - шепнула мать, - тоже сравнение? Или она, несравненная, всё же несравненно пряталась под лестницу?
– Конечно, - сказал Ди.
– Покупки на базаре поручены Вале, вот она и ревнует, если возникает подозрение, что кто-то ещё занимается тем же.
– Она ревностно исполняет своё дело, - одобрил отец.
– Долг. И ей, естественно, не нравится, что ей перебегают дорогу... Ей не нравится, что кто-то прежде неё перебегает дорогу на Большой базар.
– Разумеется, ведь ей нравится её копилка, - объявила мать.
– Ну, а что же там с Жанночкой?
– Перестань, - попросил Ю.
– И что за копилка, не понял!
– Потом объясню, - сказала Изабелла.
– Отдельно. Но, всё-таки, что с Жанной?
– А то, что доктор Алексеев, - мстительно сказала Валя, - совсем другое дело, чем вы. У него прислуга на антресолях не спит, в такое время, когда прислуга на улице не валяется, как у вас.