Эмиль XIX века
Шрифт:
Ты, мн кажется, сомнваешься самъ на счетъ ея прошлаго, потому что ты мечтаешь вырвать ее изъ бездны. Это великодушная мысль, которую литература нашего времени ввела въ моду. Боже меня сохрани ронять честь женщины, утверждая что ошибки прошлаго не исправимы. Я допускаю, согласно твоимъ словамъ, что любовь можетъ изгладить нкоторыя пятна; но однако много ли видли примровъ возстановленія падшей женщины? Отдалъ ли ты себ вполн отчетъ во всхъ трудностяхъ твоего великодушнаго предпріятія? Въ этой роли искупителей, которую принимаютъ на себя съ такой легкостью наивные молодые люди, часто боле самообольщенія и самолюбія чмъ истиннаго желанія спасти женщину. Неужли думаютъ что падшіе ангелы не имютъ также гордости? Сколько силы и деликатности души нужно человку, чтобъ никогда не унизить ту, чьи ошибки онъ взялся исправлять.
Теб
Я отвчаю теб также искренно. Я боюсь только, чтобы ты не былъ обманутъ пылкимъ воображеніемъ, очень естественнымъ въ твои годы. Говорятъ, что никто безнаказанно не можетъ играть въ любовь. Если она не возвышаетъ человка, то унижаетъ его.
Я теб больше ничего не скажу. Мы получили извстіе изъ Перу. Купидонъ и Жоржія намъ пишутъ, что много думаютъ о теб и Лол.
Скажу теб также, что Лола мечтаетъ выбрать себ профессію. «Я хочу добиться независимаго положенія, сказала она мн однажды, для того, чтобы»….
Сказавъ эти слова, она покраснла и убжала въ свою комнату.
Мн кажется, что я угадала ея мысль.
Женщина безъ состоянія и безъ положенія въ свт не свободна; когда она выходитъ замужъ, она, въ большинств случаевъ, пріобртаетъ положеніе. Гордая душа Лолы возмущается противъ. этой необходимости. Она желаетъ имть возможность сказать тому" кого она полюбитъ. "Я могу тоже жить своимъ трудомъ; если я посвящаю себя вашему счастью, то это потому, что васъ люблю".
Прощай, милое дитя сердце мое всегда будетъ открыто, для твоихъ горестей.
Посылаю теб поцлуй неизмнной любви, поцлуй матери.
V
Эмиль своему отцу
Боннъ, 10-го Іюня 186…
Ты просишь извщать тебя о моихъ занятіяхъ.
Залы университета, зданія совершенно новаго, открыты лтомъ. отъ семи часовъ утра до часу по полудни, и отъ трехъ до шеста часовъ. Лекціи профессоровъ раздляются на частныя и публичныя; первыя, конечно даровыя, за слушаніе вторыхъ студенты платятъ по 50 франковъ за шесть мсяцевъ.
Какъ и вс нмецкіе университеты, бонскій раздляется на четыре факультета. Юридическій, философскій, медицинскій и богословскій. Къ каждому изъ этихъ факультетовъ причисляются различныя отрасли познаній, которыя преподаются спеціалистами,
Намъ предоставлена полная свобода въ употребленіи нашего времени, такъ какъ никто не контролируетъ, наше поведеніе. Я помню, ты мн часто говорилъ, что единственная дйствительная дисциплина — та, которую мы сами налагаемъ на себя. Профессора нашего университета вс люди очень ученые; но мн часто стоитъ большаго труда слдить за нитью ихъ мыслей. Во первыхъ, эти мысли сами до себ не всегда, какъ мн кажется, бываютъ ясны; во вторыхъ мн боле чмъ кому либо трудно понимать ихъ, такъ какъ я не привыкъ думать по нмецки. Но что меня боле всего удивляетъ такъ это ничтожность платы, которую получаютъ эти знаменитые ученые, если судить по ихъ скромной наружности, образу жизни и потертому даже грязному платью. Эта бдность меня трогаетъ и увеличиваетъ то уваженіе, которое внушаютъ ихъ познанія. Я вижу въ нихъ людей, которые служатъ наук, не рада богатства и матеріальныхъ наслажденій, во ради высшаго наслажденія, которое она доставляетъ уму. Одни говорятъ свои лекціи; другіе, по большей части, читаютъ ихъ по тетрадямъ. Студенты же слушаютъ и записываютъ.
Долженъ ли я домогаться отвта? или напротивъ, не отказать ея ли мн поднять завсу, скрывающую отъ меня вчность, и обратиться исключительно къ позитивнымъ выводамъ науки……
Боле чмъ когда нибудь я нуждаюсь въ твоихъ совтахъ и знаніи. Кого кром тебя могу я просить быть
Вс студенты университета учатся владть оружіемъ. Въ этомъ я слдую ихъ примру и отдаю часъ или два въ день фехтованію. Это упражненіе превосходно для развитія членовъ. Сверхъ того меня увряютъ, что хорошихъ бойцовъ всего рже вызываютъ на поле дуелей, и не готовясь въ рыцари святаго Георгія, я бы желалъ оказать успхи въ фехтовальномъ искуств, хотя бы дли того, чтобы избавиться отъ частыхъ вызововъ на дуель.
Вызовы между студентами здсь очень часты; дерущіеся бываютъ иногда ранены; вр, благодаря Бога, рдко случается, чтобы они бывали убиты. Они отдлываются царапинами на лицахъ; шрамы, часто страшные, служатъ и между студентами, и въ глазахъ прекраснаго пола почетнымъ отличіемъ.
VI
Эрізмъ Эмилю
12-го августа 186…
Ты отгадалъ мои намренія: я хотлъ, чтобъ ты самъ былъ судьею въ дл своихъ убжденіи. Обыкновенно это бываетъ на оборотъ. Не успетъ ребенокъ родиться, какъ ужъ его родители опредляютъ весь складъ его убжденій.
Подъ тмъ предлогомъ, что онъ еще не въ состояніи имть собственнаго голоса, родители берутъ на себя трудъ высказаться за него. Но тутъ представляется вопросъ: даровавъ жизнь другому существу, слдуетъ ли отнимать у него свободу? Разность чувствъ и мыслей запутываетъ въ наше время еще боле отношенія домашнихъ авторитетовъ и порождаетъ несогласіе въ семейств. Очень часто въ религіи отецъ отвергаетъ то, чему вритъ мать. Что же выйдетъ изъ ребенка, поставленнаго между этими двумя вліяніями? Онъ будетъ олицетвореніемъ нашего вка: т. е. существомъ нершительнымъ и слабымъ. Сколько встрчается людей, которые составляютъ себ убжденія изъ обрывковъ самыхъ разнородныхъ врованій и идей. Другіе длаются скептиками, не переставая быть суеврными, Во всемъ безсвязность, противорчіе, хаосъ. Благодаря Бога, ты не зналъ этихъ испытаній. Какъ и вс другіе, я имю свои убжденія о религіозныхъ, или философскихъ доктринахъ, раздляемыхъ людьми. Мои образъ мыслей не обязываетъ тебя ни къ чему, и ты не долженъ руководиться имъ. «Чти отца твоего и мать»; но слушайся только своей совсти. Ты свободенъ, слдовательно, самъ долженъ искать истину со всмъ жаромъ мужества и безпристрастія.
Въ настоящее время ожидаютъ отъ науки разршенія многихъ философскихъ вопросовъ. Трудно сказать къ какому заключенію придетъ наука; но я твердо врю, что она избрала лучшій путь для достиженія истины — путь анализа. При настоящемъ положенія знанія, наука еще не выработалась на столько, чтобы дать намъ объясненіе на эти вопросы. Мы допускаемъ, что физіологія, не смотря на множество противорчащихъ истинъ, можетъ дать намъ нкоторое понятіе о человк; мы видимъ, что геологія, при всемъ обиліи гипотезъ и догадокъ все же открываетъ отдаленную перспективу происхожденія жизни. Тмъ не мене, точныя науки до сихъ поръ еще не открыли ни одной изъ тхъ первичныхъ причинъ бытія, которыя наиболе привлекаютъ любопытство юношескаго разума. Люди науки возражаютъ, что этими вещами нечего и заниматься, такъ какъ он никогда не будутъ постигнуты человческимъ разумомъ; что знаніе иметъ свои границы. Но неужели опытъ нсколькихъ тысячелтій можетъ опредлить границы нашего возрастающаго развитія? Но опустивъ завсу надъ неизвстнымъ мы не усыпимъ пытливость человческаго ума. Я не знаю слабость ли это или сила человка, но онъ не легко примиряется съ невжествомъ. Нтъ спора, что было бы очень легко избавиться отъ мучащихъ насъ вопросовъ, признавъ ихъ неразршимыми. Все живущее стремится развиваться, но изъ всхъ органическихъ существъ, только одинъ человкъ стремится возвыситься мыслію надъ матеріальными нуждами. Какъ бы ни называли это стремленіе — религіознымъ инстинктомъ, исканіемъ идеала, во всякомъ случа потребность его существуетъ. Я не вижу какая выгода можетъ заключаться въ стараніи подавить его искуственнымъ презрніемъ. Кто можетъ вырвать это стремленіе изъ поэтическихъ душъ? Влеченіе туда, за предлъ познаваемаго — принадлежность человческой природы. Въ прав ли мы считать обманчивыми и призрачными предметы, преслдуемые вашею мыслью и отрицать ихъ только потому, что они не поддаются вашему званію. Вы желаете освободить человческую мысль отъ суеврныхъ ужасовъ и практическаго лицемрія — въ добрый часъ! Но стремленіе духа, занявшее себ обширное мсто въ исторіи человчества, должно занять таковое — же и въ воспитаніи юношества.