Эмиль XIX века
Шрифт:
Ты видишь, что философія должна сохранить свое существованіе на ряду съ положительной наукою; та и другая весьма далеки ютъ того чтобы исключать другъ друга; напротивъ: он взаимно помогаютъ другъ другу. Многіе изъ тхъ, кто желаетъ подавить любовь къ наук, безсознательно повинуются естественной потребности мщенія. Въ послднее время мы видимъ философовъ и пастырей, которые вдаются во всякія несправедливости, извращая совсть, и одваютъ ее въ такую чудовищную форму, что духъ совершенно исчезаетъ за этой формой. Это вызвало реакцію.
Другіе упрекаютъ мистическіе философскіе ученія въ томъ, что объясненія ихъ системы міра, борьбы добра и зла, подчиненія и свободы воли, неудовлетворительны. Но во всякомъ случа было время когда мистическая философія подняла человческую мысль на высоту, смягчила общественные нравы, дала жизнь произведеніямъ искуства. Все это подлежитъ еще изслдованію;" но какъ. бы то ни было, невозможно уврять, что движеніе мысли, реформировавшіе почти цлый свтъ, не имли причины своего существованія.
Я совтую
Знать вещь въ данный моментъ ея существованія, значитъ вовсе не знать ее. Нужно знать откуда она исходитъ, чмъ она была, какъ она возникла. Этотъ способъ изслдованія явленій созданъ новйшими науками: геогеніей, эмбріологіей и т. п. Я совтую теб изучать эти науки для упражненія мысли. Я ничего не имю сказать за или противъ тхъ заключеній, къ которымъ ты придешь самъ. Я хочу, чтобы ты принималъ за правду только т правила, которыя ты самъ узнаешь. Вотъ все о чемъ я прошу. Я требую многаго отъ тебя, я это знаю; но какой другой способъ найдешь ты, чтобы выйти изъ хаоса? Есть много признанныхъ авторитетовъ, которымъ вврили заботу объ установленіи границъ ортодоксіи въ католицизм, въ философіи, въ политик, въ морали. Эти признанные учителя знаютъ все, они учатъ всему, и вотъ такимъ то способомъ половина учащейся молодежи привыкаетъ думать, если можно такъ выразиться, умомъ нсколькихъ людей. Ты можешь научиться многому въ школ, но не научишься одному — искуству — быть свободнымъ. Если ты желаешь свободы, то преслдуй постоянно своимъ внутреннимъ судомъ истину, употребляя для этого вс орудія разума и изученія. Какъ бы ты ни остерегался, теб все таки придется не разъ принимать мннія другихъ за свои собственныя и ты ошибешься во многихъ пунктахъ прежде, чмъ узнаешь свои заблужденія. Но не забудь, что хлбъ науки добывается, какъ и всякій другой, въ пот лица; не забудь, что кто ищетъ искренно свта, тотъ доказываетъ этимъ самымъ, что онъ достоинъ найти его.
VII
Эмиль своей матери
Боннъ, 28 Сен. 186…
Ты права, моя милая мама, я самъ обманулся. Какое право имю я посл этого жаловаться? Чмъ она обязывалась мн! Общала ли она мн врность? Окруженная поклоненіемъ, она изъ каприза принимала мое такъ благосклонно, конечно она мн длала уже однимъ этимъ много чести. И я, неблагодарный, я думаю обвинять ее въ коварств. Разв ея вина, что я относился серьезно къ тому, къ чему многіе относятся такъ легко? — Я бы солгалъ, еслибъ сказалъ теб, что я всегда разсуждалъ такъ хладнокровно.
Ударъ разбившій мои иллюзію сломилъ меня на одно мгновеніе. Мн казалось, что сводъ небесъ обрушился на мою голову, я былъ уничтоженъ. Ты мн можетъ быть скажешь, что не мн первому, достается на долю разочарованіи, конечно такъ; но все, что съ вами случается въ первый разъ, кажется намъ вещью, которая никогда не была испытана другими. Я не могъ врить что на свт существуютъ такія вроломныя женщины? Неужели красота — маска лицемрія? Какъ она должна была смяться надъ моей доврчивостью!..
И я чувствовалъ дрожь ревности, пронизавшую меня до мозга костей. Въ первой день, когда во мн мелькнуло подозрніе, я убжалъ изъ города и какъ сумашедшій бродилъ по полямъ. Видъ созрвшей нивы, пніе жаворонка, ароматный воздухъ вющій дыханіемъ любви, колыхающаяся листва деревьевъ, сквозь которую мелькали мстами кровля фермы или крылья мельницы, шумъ ручья плескавшаго подъ брызгами пны, задорное чириканье воробьевъ, преслдовавшихъ другъ друга — вся эта полная жизни и красоты картина, которая въ другое время такъ восхитила бы меня, казалась мн теперь чуждою. Я не могъ отвлечь себя отъ своей убійственной мысли: «Она теб измнила».
Была уже ночь, когда я возвратился въ городъ. Вдругъ передъ моими глазами по стн промелькнуло что то темное. На углу улицы свтъ фонаря упалъ на эту фигуру и я увидлъ блдную молодую двушку, бдно одтую, съ ребенкомъ на рукахъ. Я не знаю отъ чего мн пришла мысль, что она была обольщена, потомъ покинута. Я горько спрашивалъ себя: не раздляются ли женщины въ наше время на два класса. На обманывающихъ и обманутыхъ? Я слдовалъ за ней нкоторое время, увлеченный сочувствіемъ, въ которомъ не могъ дать себ отчета. Мн казалось всякій разъ, какъ
Пробираясь по узкимъ и мрачнымъ переулкамъ, она прошла на маленькую площадь, окруженную ветхими домами. На углу этой площади находился колодезь, отверстіе котораго было закрыто толстой, изъденной червями, деревянной доской. Она подняла крышку своей голой рукой, облокотилась худыми локтями на колодезь и съ отчаяніемъ смотрла въ глубину ямы.
Луна въ это время выскользнула изъ за тучъ и разлила на грязную мостовую блдный свтъ. Спрятавшись за стной, я внимательно слдилъ за каждымъ движеніемъ бдной двушки, такъ какъ я не сомнвался боле въ томъ, что она ршилась покончить съ своей жизнью. «Покрайней мр, говорилъ я самъ себ, я не даромъ забрелъ сюда: я спасу ее». Я не смлъ показаться ей, опасаясь, что видъ свидтеля прибавитъ ей новую каплю горя и униженія. Посл короткаго раздумья, въ продолженіе котораго кипвшая внутри буря отразилась на ея печальномъ лиц, она посмотрла на ребенка, пробормотала нсколько безсвязныхъ словъ, встряхнула головою, и поспшно вошла въ одну изъ несчастныхъ лачужекъ, окружавшихъ площадь. Вотъ все что я зналъ, и вроятно все, что я когда нибудь узнаю объ этой несчастной. Ты меня спросишь можетъ быть какъ я открылъ, что былъ игрушкой каприза продажной женщины. Позволь мн не вдаваться въ подробности, не достойныя тебя. Довольно будетъ если я скажу теб, что она принимала въ одно и тоже время ухаживанье двухъ, или трехъ другихъ студентовъ, не считая мелкаго владтельнаго принца, котораго любитъ, говорятъ, за его деньги. Каково теб это покажется?
Гамлетъ не былъ такъ несчастливъ какъ я, говоря своей Офеліи: Woman, thy name is frailty; имя же моей — ложь, коварство и обманъ. И вотъ тотъ идолъ, передъ которымъ я курилъ фиміамъ моихъ иллюзій, вотъ та, которую считалъ чистою музою, для которой я хотлъ сорвать звзды съ неба чтобы сдлать ей внецъ! Одно меня утшаетъ: въ моемъ бреду я во когда не профанировалъ любовь. О мать моя, я могу смотрть теб въ лицо не красня! Я ошибся, но не по грубости инстинктовъ; тмъ не мене, я прошу твоего снисхожденія: прости твоего сына, чтобъ онъ самъ себя могъ простить.
VIII
Елена Эмилю
Лондонъ, 10 октября 186…
Наши заблужденія, мое милое дитя, учатъ насъ истин; наши ошибки, сознаваемыя совстью, говорятъ намъ о существованіи нравственнаго закона. Мудрость состоитъ въ томъ, чтобы извлекать изъ тхъ и другихъ поученіе для будущаго.
Конецъ твоего романа меня не удивляетъ ни мало; я не стану осуждать твое поведеніе, такъ какъ ты самъ осудилъ его. Вс совты, которые я могла теб дать прежде этой печальной развязки, не стоили бы совтовъ твоего личнаго опыта. Истина всегда открывается рано или поздно и время выставляетъ вещи въ ихъ настоящемъ свт, не смотря на т обольстительныя прикрасы и драпировки которыми одваетъ ихъ наше воображеніе. Вообще говоря, время есть нашъ руководитель во всемъ. Тмъ не мене, я не хочу скрывать отъ тебя истину и признаюсь теперь, что твое первое письмо сильно обезпокоило меня. Я настолько знаю твою хорошую натуру и твои честныя убжденія, что могу быть вполн увренной въ томъ, что ты не сдлаешь подлости, но я боялась именно честныхъ порывовъ твоего молодаго сердца, боялась свойственныхъ въ твои годы увлеченій обольщеннаго самолюбія и романическаго героизма. Подобныя интриганки всего опасне для такихъ честныхъ сердецъ какъ твое. Холодная разсудочность молодыхъ людей, которые руководятся во всхъ своихъ поступкахъ мнніемъ свта спасаетъ ихъ отъ обмановъ. Въ ихъ жизни любовь играетъ роль охмляющаго напитка, какъ вино для пьяницъ. Они тратятъ на эту любовь боле силъ нежели сколько нужно, чтобы добиться счастья, и все же ведутъ жизнь очень печальную! Эти искатели приключеній промняли любовь на ея тнь — волокитство. Легкомысліе чувствъ — доказательство ихъ внутренней безсодержательности. Он мн напоминаютъ душистыя ивы, встрчающіяся на берегу ркъ, сердцевина ихъ прогнила и не смотря на то что он зеленютъ, эта зелень непрочна. Общества, въ которыхъ мужчина не уважаетъ женщину и женщина не уважаетъ себя — недостойны быть свободными.
Вс эпохи рабства и нравственнаго униженія, были также и эпохами разврата.
Когда изчезаетъ поклоненіе мысли, когда уничтожается чувство великихъ обязанностей, молодость, нуждающаяся въ препровожденіи времени, гонится за легкими удовольствіями. Твое мсто не въ этой грязи.
Можетъ быть я лучше знаю тебя, чмъ ты самъ. Въ твои годы часто ошибаются и преслдуютъ вдали идеалъ для чувства, только потому, что пришла пора его пробужденія. Кром досады быть обманутымъ, въ твое огорченіе не входитъ ли еще угрызеніе совсти отъ того, что ты измнилъ своимъ истиннымъ привязанностямъ? Посмотри въ глубину твоихъ воспоминаній, не увидишь ли ты что я была права? Нтъ ли двушки твоихъ лтъ, о которой ты безмолвно думаешь, которой черты, улыбку, звукъ голоса, все, до складокъ ея платья, ты помнишь такъ ясно, будто она стоитъ передъ тобою? Не видишь ли ты передъ собою ея цломудренный образъ, въ то время когда ты читаешь произведенія поэтовъ? Не жаждешь ли вмст съ нею созерцать все прекрасное въ природ, и не въ образ ли этой двушки ты видлъ олицетвореніе всего прекраснаго, не въ ея ли глазахъ ты желаешь быть лучшимъ изъ людей? Если твое сердце носитъ въ себ воспоминаніе о такой двушк, то вотъ та, которую ты любишь. Если же въ теб не пробуждалось ничего подобнаго, ты еще ребенокъ.