Еще одна сказка барда Бидля
Шрифт:
Я пытаюсь представить его себе ребенком - и не могу.
– Ты маму любил, - я говорю это почти утвердительно.
А он вдруг улыбается мне и неожиданно отвечает:
– Может быть. Я и сам не знаю.
– Как это? Разве ты не из-за нее…
– Нет, не совсем, - он вновь наливает себе виски, и я задумываюсь, смогу ли я левитировать его до кровати, потому что дотащить вряд ли выйдет.
– Мы вместе приехали в Хог, но тут же оказались на разных факультетах, а ты прекрасно понимаешь, что это значит, проучившись в школе шесть лет. Особенно если это Слизерин и Гриффиндор. При этом мы упорно продолжали дружить. А еще я терпеть не мог твоего папу,
– Но ты ведь дружил не только с мамой?
– Разумеется, - говорит он, - список моих друзей опубликован во вчерашнем номере Ежедневного Пророка. Они сейчас как раз проходят по делу о пособничестве Темному Лорду, через пару недель должен открыться процесс. Еще часть значится в списке его погибших сторонников - в Пророке от третьего мая. Я, пожалуй, не буду перечислять всех. Можешь сам ознакомиться. Так что курсе на пятом мама твоя дружить со мной бросила. У них начался бурный роман с твоим отцом, они вступили в Орден на шестом курсе, я стал Упивающимся, с ней мы даже не разговаривали. Но она мне нравилась. Можно я кое о чем спрошу тебя? Тебе когда-нибудь серьезно нравились девчонки?
Я почему-то краснею. Я вспоминаю, как валялся в кровати после первого ритуала и размышлял о любви. Мне нравились девчонки?
– Я не знаю, - честно отвечаю я.
– Ну, нравились, я даже с кем-то там пытался целоваться…
– С кем, интересно?
– он вдруг смотрит на меня с каким-то холодным интересом, будто не очень хочет знать ответ.
– Да так, - говорю я неопределенно.
– Ну, с Чжоу. С Джинни. Но это было просто… Я никогда не думал, что это как-то серьезно. Потом, когда я видел их с кем-то другим, я никогда не переживал больше двух дней.
– Значит, не влюблялся, - констатирует Северус.
– А я вот носился с идеей о том, что Джеймс Поттер отнял у меня мою детскую любовь, довольно долго. Меж тем нас разводила сама жизнь - твои родители были врагами того, кому я служил, причем в то время довольно усердно. Я видел ее пару раз - последний раз на Косой Аллее, я покупал компоненты для зелий, заказанных мне Лордом, денег мне уже вполне хватало на хорошую одежду, так что я стоял там у витрины и покрикивал на продавца. А тот был старенький такой, еле поворачивался. И тут вошла она - бледная, мантия на ней была какая-то дурацкая… И я, представляешь, у меня повернулся язык сказать ей, что, мол, муж мог бы купить ей и что-нибудь получше… А она просто посмотрела на меня так, не знаю даже, совсем без осуждения, даже, кажется, поздоровалась. Она покупала зелье для беременных… Ну, а еще через пару дней я услышал то самое Пророчество… И, как и подобает верному слуге, незамедлительно передал его Темному Лорду.
Он залпом допивает все, что еще оставалось в его бокале, а я осторожно пододвигаю вазочку с печеньем к нему поближе. И он, не глядя, берет сразу несколько и отправляет их в рот.
– Волдеморт сразу же сказал мне «это Поттеры, Северус. Девчонка беременна. Речь идет об их ребенке». И только тогда до меня, наконец, дошло, что я натворил… На этом мою службу Темному Лорду можно было считать законченной. Я мог думать только о том, какая она была бледная в этой лавке на Косой Аллее, вспоминал, как мы рассматривали горки конфет в витрине, как впервые ехали в поезде в Хогвартст, как она стояла в прихожей нашего дома и прижимала к себе кошку… Знаешь, кем я себя чувствовал? Самым настоящим мерзавцем. Я даже в зеркало на себя смотреть не мог. Убийца, говорил я себе, просто ради того, чтобы выслужиться
– И ты пошел к Дамблдору.
– Да, не просто пошел, я буквально бросился к нему, умолял спасти их. Он смотрел на меня, как… ну, так обычно смотрят на какую-нибудь мерзкую тварь, которую вроде и хочется раздавить, но вот прикасаться противно.
– А требовать от тебя службы ему было не противно?
– Видимо, нет, - он вновь горько улыбается.
– Я обещал ему все, что он только захочет от меня потребовать в обмен на его помощь твоим родителям.
– А почему ты понял, что он не сдержит слово?
– ОНА тебе и это рассказала… Я не знаю, Гарри. Просто понял, и все тут.
– А как получилось, что ты заключил с НЕЙ сделку?
Он задумчиво трет лоб.
– Когда Дамблдор величественно удалился, заверив меня в том, что я могу больше ни о чем не беспокоиться и смело приступать к моим новым обязанностям, у меня было стойкое чувство, что его слова ничего не стоят. Наверное, я был в таком отчаянии… больше идти было не к кому… Я сказал, что готов умереть сам, но только чтоб жили вы - Лили, Джеймс и ты, Гарри.
– Тебе было лет двадцать тогда?
– Да, именно столько и было.
– И ты был готов умереть.
– Гарри, а ты сам? Тебе не было и восемнадцати, когда ты сам сделал то же самое. Поэтому я и рассказываю это тебе.
– И когда ты сказал это, появилась ОНА?
– Да, появилась она, - подтверждает Северус.
– Я даже не испугался, мне это показалось совершенно естественным, что мне вот так запросто является сама Смерть. Предложи она мне в тот момент отправиться с ней незамедлительно, я бы ни на секунду не задумывался. Но она решила подождать. Наверное, хотела, чтоб я сам убедился в том, что я не даром отдаю ей свою жизнь. Хотела, чтоб я увидел, как Дамблдор не сдержит слово…И еще одно. Не знаю, захочешь ли ты это услышать, хотя… Она сказала мне, что твоим родителям не отпущено больше. Что им суждено умереть в тот день, когда Волдеморт придет в ваш дом. И даже мое предательство тут совершенно ни причем. Что даже моя жертва не даст им спокойной жизни до глубокой старости. Она готова была дать им срок, чтобы вырастить тебя - пятнадцать лет сверх отпущенного. И я знал, что ты тоже…
– Что я тоже должен буду умереть?
– Да. Я согласился.
– Ты жил почти два года, зная, что она должна прийти за тобой?
Я пытаюсь представить себе его, двадцатилетнего, уже живущего двойной жизнью, теряющего четкое представление о том, где друзья, а где враги, не уважающего ни одного из двух хозяев, которым он служит. А я еще ныл о том, как я выгораю изнутри… Да, видимо, поэтому он и понимал, что творилось со мной. И почти не показывал, что жалеет меня. Потому что он знал, что в таких случаях нельзя жалеть.
– Гарри, - он неожиданно берет меня за руки, - что с тобой?
– Ничего, - я смотрю в его глаза и понимаю, откуда пришли ко мне те слова о том, что он все, что у меня есть.
– Я просто подумал о том, как ты жил тогда…
– Примерно как и ты в последний год. Разве нет?
И тут мне приходит в голову странная мысль, я никогда раньше не задумывался над этим. Но почему-то выходит так, что ОНА позволила всему этому случиться - позволила моим родителям прожить гораздо дольше отпущенного им срока, отпустила меня. Да, пусть в обоих случаях и за выкуп, но отчего-то мне кажется, что она не всегда бывает столь сговорчива.