Еще одна сказка барда Бидля

rain_dog

– Ты что, не рад?
– он вопросительно смотрит на меня, видя, как я замер и не могу от изумления произнести ни слова.

– Что ты, рад, конечно. Я просто… я не ожидал.

– И одичал изрядно, - усмехаясь, констатирует он.
– Не бойся, я просил, чтоб толпой на тебя не набрасывались - только Грейнджер и Уизли.

И он протягивает мне руку: - Ну же, давай! Только недолго!

Уже через пару мгновений я стою в каком-то совершенно незнакомом месте, так, по крайней мере, мне кажется поначалу. Потому что через какое-то время я понимаю, что это участок широкого коридора на подходе к библиотеке, только сейчас он почему-то весь заставлен цветами - кактусами

исполинских размеров, пальмами в кадках, лианами, достающими чуть ли не до самого потолка. Как оранжерея. И даже пара апельсиновых деревьев…Наверное, все эти растения перекочевали сюда из разрушенных теплиц, соображаю я через некоторое время.

А у огромного стрельчатого окна двое - мои Рон и Герми. Мы просто стоим и смотрим друг на друга, отчего-то не торопясь кидаться друг другу на шею. Да у нас ничего бы и не вышло - я все еще боюсь отцепиться от Северуса, а Рон тяжело опирается на массивную черную трость. Вот у кого-то я видел такую… давно. А Рон, видя направление моего взгляда, как-то растерянно улыбается и говорит вместо приветствия:

– Ну, мне Малфой свою дал. А что?

– Полчаса, не больше, - шепчет Северус куда-то мне в затылок и подталкивает меня вперед.

А потом он приветливо, но теперь уже абсолютно официально кивает Рону и Гермионе и оставляет меня, чтобы немедленно скрыться в дверях полуразрушенной библиотеки, откуда я уже слышу резкий голос мадам Пинс.

– Гарри, - вот теперь Рон улыбается мне так, что до меня действительно доходит, как невероятно здорово, что он жив и что жив я, и Герми, и Северус, а вот Темный Лорд нет.
– Иди сюда, здесь в этих цветах нас никто не увидит. Мы проверяли!

И они оба смеются и подмигивают мне, зная, что я-то уж все точно понимаю. Когда я обнимаю его, мне кажется, что еще один фрагмент моего безумного мира становится на место. Мира, где у меня пока что получается не терять, а обретать. Мира, где я не должен опасаться быть убитым, где никто не ждет подвигов от меня, где у меня есть друзья, где меня… нет, где обо мне заботятся.

Мы усаживаемся на каменную скамью у окна, скрытую цветами в кадках и… и я опять извиняюсь, что бросил их в день битвы с Волдемортом, а они опять заверяют меня в том, что я непроходимый идиот. И я вновь выслушиваю про змею, на этот раз версию Рона, а Гермиона только улыбается. И Рон хочет знать, не замучил ли меня Снейп в застенках, о, простите, в директорских покоях, и когда меня окончательно выпустят на волю. Я мечтаю ответить «никогда», но только пожимаю плечами, а Герми глядит на меня все также озорно. И как-то само собой получается, что мы говорим о дне Последней Битвы. Наверное, это недосмотр Герми, потому что она тут же хмурится - со мной же запрещено разговаривать на серьезные темы!
– но Рон явно не понимает, как можно вполне здорового парня, то есть меня, держать за дурака и рассказывать, что Битвы почти никакой и не было, так, цветочки потоптали. А что раненых до сих пор полное больничное крыло - так это случайно, ветер-то какой разыгрался… Вот и побило народ ветками.

– Да народу, в общем-то, немного пострадало, - не замечая недовольства на лице Герми, рассказывает Рон.
– Могло быть гораздо хуже. Кингсли руководил обороной замка, так что он велел деканам еще ночью собрать всех в нескольких хорошо защищенных подвалах, откуда были выходы наверх, подальше от Хога. Но, сам понимаешь, кто-то сидел себе тихо, а кого-то и не особо удержишь… Так что некоторые - из наших кое-кто, рейвенкловцы да еще человек десять с Хаффлпаффа ухитрились выбраться из замка. Ну и слизеринцы - эти полезли родителям помогать, сам знаешь, кто у

них родители… Ну и…

– Рон, - голос у Герми дрожит от негодования, - господин директор запретил…

– Да что ты, Герми, Гарри же взрослый парень, что вы его прям в вату готовы запаковать.

– Я видел, что были погибшие, - тихо говорю я.
– Но не знаю, кто.

– Знаешь, из тех, с кем мы близко дружили, пожалуй, никого. Только вот Колин Криви. Понесла же его нелегкая с этой его проклятой колдокамерой снимать Последнюю Битву. И Симус тяжело ранен, но сейчас уже все хорошо, ему мадам Помфри даже вставать вчера разрешила. Но в основном погибли взрослые - верные Кингсли авроры, пришедшие с ним, ну и эти… со Слизерина - они случайно под заклятия попали, теперь даже не разберешь, под чьи. Дрались-то все не по-детски… А Люпин…

И тут у меня внутри будто обрывается что-то. Люпин! Я даже ни разу не спросил про него. Герми напряженно всматривается в мое лицо:

– Гарри, Люпин жив, - торопливо говорит она, - ты… ты бледный совсем.

– А обычно я румяный и жизнерадостный?
– пытаюсь улыбнуться, чтоб она успокоилась.

– Люпин в Мунго. И Тонкс тоже. Его скоро выпишут, он же оборотень, у них все быстро заживает. И Тонкс вроде тоже вне опасности. Все хорошо, Гарри, - она успокаивающе гладит меня по руке, будто я особо буйный пациент, склонный к истерическим припадкам. И добавляет: - Гарри, все гораздо лучше, чем могло быть, поверь. Но не бывает таких событий без потерь, это невозможно.

Мы некоторое время молчим. По старой привычке я пытаюсь чувствовать себя виноватым. Но у меня почему-то не выходит. А вот почему? Раньше у меня прекрасно получалось обвинять себя во всех несовершенствах мира, в каждой смерти, случившейся по вине Волдеморта. Ведь это я не остановил его. А вот сейчас… наверное, всему есть предел, а в том, что я заплатил сполна, я уверен абсолютно точно. Больше уже некуда. Так что мне просто грустно. И я рад, что жив Люпин. Это подарок судьбы. И что почти никто из близких нам серьезно не пострадал. Только вот Колин… Фотограф чертов… Если бы он был жив, мы бы учились сейчас на одном курсе. Я вижу, что Герми собирается завести очередную ободряющую речь, но я прерываю ее неожиданным вопросом, резко меняя тему:

– А как у вас дела? Ну, в смысле… - я почему-то стесняюсь вот так прямо спрашивать их о планах на будущее.

У Герми сразу же делается кислое-кислое лицо, Рон только разводит руками.

– А хреново все у нас, Гарри, - неожиданно признается он.
– Нет, ты не подумай, у нас, с одной стороны, все замечательно, а с другой…

– А с другой, Гарри, - продолжает Гермиона, - хреновей некуда. Родители пытались забрать Рона домой. Это при том, что мы им о наших планах ничего не говорили. Просто его мамочка так на меня смотрит, будто я пытаюсь похитить у нее из-под носа самое дорогое. Теперь она считает, что я на него плохо влияю! Если бы Снейп не запретил, сказав, что Рон нуждается в постоянном присмотре и лечении, мамочка его уже давно бы заперла в Норе.

– Что за глупости?
– я ушам своим не верю.
– Но ведь вы можете делать все, что вам вздумается. Вы совершеннолетние, вы и пожениться можете, не спрашивая разрешения.

– Не можем, - свирепо констатирует Рон.
– оказывается, в законе о совершеннолетии есть одна маленькая оговорочка. Это меня Билл просветил, когда я стал орать, что мы все можем. Дело в том, что можно делать все, что угодно, если ты закончил образование в магической школе и можешь самостоятельно зарабатывать себе на жизнь. А пока ты студент, ты как бы под опекой школы и родителей.