Этот мир не выдержит меня. Том 5
Шрифт:
Отжиматься мне, правда, не хотелось, поэтому я плюхнулся на ближайшую свободную койку, помедитировал несколько минут, чтобы быстрее восстановить силы, а затем провалился в сон. Недолгий, но зато крепкий и без сновидений.
А уже через час я снова был на ногах. Меня разбудила суета, вызванная появлением небольшого отряда.
В трактир, наконец, принесли порох.
Глава 23
Бойцы охранения, составлявшие наиболее многочисленную часть отряда, остались на улице. Четыре человека — то ли самые невезучие, то
Девушка, проведшая бессонную и напряжённую ночь, вопреки ожиданиям не отправилась в кровать, переложив обязанность по доставке на плечи подчинённых, а решила лично убедиться в том, что ценный груз вовремя окажется у получателя. Всё правильно. Хороший командир никогда не бросает своих людей, но зато всегда доводит работу до конца.
Барталомея вообще удивительно быстро освоилась с руководящей должностью и вела себя так уверенно, словно «рулила» прожжёнными вояками всю свою жизнь.
— Поднимите бочку наверх, — коротко приказал бойцам я. — А потом отдыхайте.
Уставшие мужики с облегчением выдохнули. Они косо посмотрели на облачённую в тяжёлый плащ фигуру — похоже, их серьёзно пугала даже гипотетическая возможность снова оказаться в распоряжении девушки.
— Нам нужно поговорить, — глухо сообщила Барталомея изменённым голосом, внимательно осматривая зал из-под широких полей шляпы.
Похоже, она кое-кого искала, и я даже догадывался кого именно. Разумеется, речь шла о Марке. Правда, этим поискам не суждено было увенчаться успехом. Как только я проснулся, разведчик ушёл спать на конюшню — лишь там, в компании раздобревшей от безделья Занозы, имелся призрачный шанс спокойно отдохнуть хотя бы пару-тройку часов.
Марк строго наказал не будить его ни при каких обстоятельствах — даже в случае визита самого Императора. Любому, кто решит потревожить чуткий ветеранский сон, он обещал такие страшные кары, рядом с которыми долгая мучительная смерть должна была показаться всего лишь небольшой неприятностью.
— Идём, — я не имел ничего против разговора с Барталомеей.
Девушка, изображавшая из себя мужчину, с достоинством кивнула, и мы поднялись на второй этаж — в комнату, приспособленную мною под склад минно-взрывного вооружения. Бойцы как раз закатили туда бочку с порохом, и с интересом глазели на выставленные рядком «кастрюльки», однако наше появление вынудило их поскорее ретироваться.
Не знаю, правда, кто именно стал причиной для подобной спешки: я или прикидывающаяся мужиком синекожая дамочка…
Мы зашли в комнату. Барталомея закрыла дверь, а я, чтобы не терять времени даром, начал осторожно снаряжать мины порохом и золотыми «лепестками», украдкой поглядывая на девушку. Сняв ненужную пока шляпу, она принялась мять её в руках, не решаясь произнести первое слово.
Я тоже молчал. Странные взгляды Барталомеи, её нервозность — всё это обретало новый смысл. Видимо, разговор нам предстоял не самый простой.
— Ты собираешься отправиться в странствие? — выдавила наконец девушка.
Всего
Я закончил с первой миной, аккуратно отставил её в сторону и сразу приступил к следующей. Руки сами делали всю работу, а мозг быстро анализировал информацию: жесты, взгляд, мимику, интонации, с которыми говорила девушка. Зачем она пришла? Разумеется, вовсе не для того, чтобы осведомиться о моих намерениях… Или, по крайней мере, не только за этим.
— С чего ты взяла, что я куда-то собираюсь? — с деланным удивлением спросил я.
— Это, знаешь ли… — Барталомея, будучи не в силах выразить мысль словами, помогла себе взмахом руки. — Это, знаешь ли, витает в воздухе.
Я понимал, что она имела в виду. «Острая» операция, даже если в ней задействована лишь крохотная часть личного состава, всегда «электризует» атмосферу, заражая всех нервным предвкушением. Всех. Даже тех, кто о предстоящем деле и слыхом не слыхивал.
Бойцы, сновавшие туда-сюда, сами того не осознавая, «чуяли» запах ещё не пролившейся крови. Чуяли и не могли усидеть на месте, отчего трактир стал похож на трансформаторную будку, на которую подали слишком большое напряжение. Он гудел, дрожал и разве что не искрился.
— Витает, — согласился я. — А почему тебя так интересуют мои планы? Хочешь пожелать мне счастливого пути?
— Нет, — качнула головой Барталомея, но, осознав, как странно звучит такой ответ, позеленела и быстро поправилась: — То есть да! Я желаю тебе лёгкой дороги, куда бы ни ты ни направился, но дело не в этом…
Девушка снова сменила цвет. Из зелёной она превратилась в ярко-малиновую.
Я уже догадывался о чём, должна пойти речь. Ответ, в общем-то, лежал на поверхности. Причиной столь странного смущения могло быть только одно чувство. Любовь.
— Марк? — спокойно спросил я.
— Да! — с облечением вскрикнула Барталомея и тут же прикрыла рот ладонью, испугавшись своей же реакции.
— И? — я специально стал стог и немногословен.
Готов поспорить, Барталомея хотела, чтобы разведчик остался здесь, и пришла просить за него. Она не знала, что её желание полностью соответствовало моим замыслам и, по сути, уже сбылось. А я не собирался рассказывать ей об этом.
Исполнение просьбы — даже той, исполнение которой мне ничего не стоит, — ставило девушку в подчинённое положение. Любая оказанная услуга — это рычаг давления. Особенно для того, кто не постесняется воспользоваться своей «помощью».
Манипуляция? Да. Какой-нибудь чистоплюй мог бы даже назвать это подлостью… Пусть так, но мою работу нельзя делать, сохраняя безукоризненную белизну перчаток. Замараться в любом случае придётся — по-другому никак.
— Марк… — повторила за мной Барталомея.
— Я жду, — в моём голосе звенел металл.
— Прошу… — Барталомея запнулась и с мольбой посмотрела на меня.
Зная непростой характер синекожей дамочки, произнесение этого слова потребовало от неё серьёзных усилий. Ей буквально пришлось переступить через саму себя. Впрочем, именно на это и был расчёт.