Этот мир не выдержит меня. Том 5
Шрифт:
Скорее всего, именно этому тайному отряду и предстояло отправиться на грядущее «рандеву». Почему? Ответ прост.
Благодаря слитой через Марка «дезе», Ворон считал, что я, вместе с «пальцами», собираюсь атаковать караван на переправе у «Закрытого глаза», однако он не мог не предполагать, что всё это — одна большая подстава. Подстава, цель которой — выманить его основные силы из укреплённого лагеря в расщелине, чтобы разбить их вдали от подготовленных рубежей.
По крайней мере, сам я точно опасался бы чего-то подобного. А значит, исходя из таких вводных,
Первый — самый простой. Если враг хочет решительной схватки, то так тому и быть. Можно собрать мощный «кулак» и, поставив на карту всё, лично прийти на помощь гвардейцам, решив исход кампании в одном бою. Шаг хоть и довольно отчаянный, но вполне оправданный, ведь Ворон точно знал, что перевес в численности на его стороне.
Поступит ли он таким образом? Сильно сомневаюсь. Ворон не был трусом, однако бросаться на врага в лоб, с шашкой наперевес, он тоже никогда не любил. Мог, если приказ вынуждал, но действовать так по собственной инициативе? Очень вряд ли. Тем более, против меня, прикончившего его в прошлой жизни.
Вариант номер два был полной противоположностью первому. Как гласила известная сентенция одного выдающегося китайского стратега: «Самая лучшая война — это разбить замыслы противника», и применительно к нашей ситуации её можно было трактовать так: если враг хочет, чтобы ты дрался, не делай этого. Ну, или переложи столь почётную обязанность на чужие плечи.
Ворон вполне мог ограничить свою активность одним только предупреждением, сообщив гвардейцам о готовящемся нападении. Учитывая их боевую мощь, имелась очень некислая вероятность, что золотые «роботы» справятся со мной собственными силами, а даже если нет, то нанесут такой урон, оправиться от которого будет уже невозможно.
Казалось бы, со всех сторон идеальный план, кабы не одно «но». Когда таскаешь каштаны из огня чужими руками, всегда есть риск, что тебе достанутся только бесполезные угольки. Если гвардейцы проиграют, то Ворон гарантированно потеряет призму, а без неё, судя по всему, ему будет куда труднее реализовать свои замыслы.
Вот и получалось, что лучший выбор — действовать по третьему варианту, который представлял собой нечто среднее между первым и вторым, и отправить на переправу небольшой, но крайне боеспособный отряд. Отряд, о котором никто не знает, и потеря которого не станет катастрофой. Такой промежуточный подход позволял сыграть чуть более гибко и отлично ложился на психологию моего бывшего коллеги.
Какова будет численность этого отряда? Не знаю. Скорее всего, два-три незнакомых Лэйле диких мага и несколько десятков хороших бойцов. Таких сил вполне хватит, чтобы помочь гвардейцам переломить ход боя. Или добить выживших врагов, если удача всё-таки отвернётся от баронских истуканов…
Расфасовав золотые «лепестки» и самодельные пули по мешочкам, я отпустил Лэйлу, которая беспрестанно зевала, всем своим видом демонстрируя чудовищную усталость. Дальше можно было обойтись без её помощи, поскольку работа теперь предстояла куда менее деликатная, но зато куда более тяжёлая.
Плести
Я же занялся сборкой взрывателей, если, конечно, эти уродливые конструкции были достойны столь громкого наименования. Впрочем, без доступа к продуктам серьёзной химической или радиоэлектронной промышленности, изготовить что-то более сложное оказалось попросту невозможно.
Взрыватель ШКП-1 (шедевр кустарного производства, ревизия первая — именно так я назвал плод моего изобретательского гения) представлял собой некое подобие «тисков», в которых были закреплены узкие и плоские металлические «тёрки», плотно прижатые к острому кремню. Часть деталей для этого «выдающегося» устройства я приобрёл во время дневных блужданий по торговым лавкам, а часть позаимствовал из вещей Висельника. Без спросу, правда, но гигант вряд ли выступил бы против неумолимого прогресса науки и техники.
Механизм действия взрывателя предполагался простым как мычание. Сильно дёргаем за крепкий шнур, привязанный к одной из «тёрок», та взаимодействует с кремнем, высекая большое количество искр, искры попадают на порох, и вуаля — происходит взрыв. Ну, или не происходит. Тогда мы используем соседний шнур, и так до трёх раз на одну мину.
Конструкция примитивная и громоздкая, но в данном случае оба этих качества играли только в плюс. Простота гарантировала относительную надёжность, а масса «тисков» при их разрушении обеспечивала большое количество дополнительных поражающих элементов.
Минус, к сожалению, тоже был. Тем, кому выпадет честь опробовать моё изобретение в полевых условиях, придётся расположиться довольно близко к месту минирования. Нюанс не смертельный, но весьма неприятный. Хорошо, что у меня имелось сразу два кандидата, идеально подходивших на роль испытателей…
Когда со сборкой было покончено, сквозь ставни уже пробивался прозрачный предрассветный сумрак. Взгляд скользнул по корпусам для мин. Оставалось только засыпать в цилиндрические «кастрюльки» порох, который вот-вот должны были доставить из лавки Барталомеи, закрепить сверху «крышки» с вмонтированными в них взрывателями, и можно устраивать «фейерверк».
Я проверил, как идут дела у остальных — работа закономерно двигалась к своему финалу — и вдруг с удивлением понял, что мне больше нечего делать. Странное и даже непривычное ощущение. Всё последнее время приходилось крутиться, словно белке в колесе, и это внезапное затишье оказалось настоящим сюрпризом — желанным, но совершенно неожиданным.
Нет, страдать от безделья, мучительно подыскивая себе занятие, я, разумеется, не собирался. Как говорил старший сержант Вереенко, «не знаешь, что делать? Отжимайся или ложись спать!», и кто я был такой, чтобы спорить с проверенной веками, если не тысячелетиями, солдатской мудростью?