Евсения. Лесными тропками

Саринова Елена

– Ты слышала?.. Она его "мужиком" не считает. Слишком гонору много.

– Кх-хе... А если Перец?

– А твой Перец пусть сначала разрешение у Дули спросит.

– Это чёй-то? Да моя Дуля еще девушка... Это когда такое произошло?

– Кора, кончай наводить смуту. Иначе я тебя здесь оставлю и без яблок и без... Ну, хорошо... Тишок, ты ей косичек наплетешь?

– Евся, а пусть она сначала зубы свои научится сомкнутыми носить, твоя раскрасавица. А то в прошлый раз так ими у меня перед носом щелкнула, что...

–

Нет, я сейчас сама пешком пойду, - со стоном приподнялась я в седле, и вот в этот самый момент, моя кобыла, вдруг, резко поумнела... Щ-щёлк...

– А-ай! А теперь у самого хвоста!
– ох, рано я обрадовалась:

– Тишок, давай в коридор! Она - за тобой!
– щ-щёлк, щ-щёлк.

– Да не за мной, а за моим хвостом!.. А-ай!

– Да, какая разница? Давай! Остальные - следом!

– А-а-ай!
– щ-щёлк... уже из глубокого-глубокого тумана...

Город Медянск... Видный отсюда, с этого исторического холма лишь огоньками. Да какими там, огоньками? Город Медянск был полон разноцветных огней, как... Жаль, в книжках моих таких картинок не было. Потому что, город Медянск был... прекрасен. И он сам и запах трав и цветов, доносимый сюда, на холм, из подлунных бескрайних полей. И все здесь было таким незнакомо-притягивающим. И даже то, что высилось сейчас прямо перед нами - два огромных, упирающихся в звездное небо меча. Наш верный ориентир.

Кора моя, кажется, тут же забыла про шустрого беса и, так же, как ее хозяйка, раздув ноздри, вдыхала теперь незнакомые запахи. И мы с ней даже не обернулись на показавшихся следом трех своих спутников.

– Мокошь - всевидица! Неужто, получилось. А я ведь до последнего думала, что выкинет нас где-нибудь на Склочных болотах.

– Ну, так...
– робко высунулся из-за крайнего меча Тишок.
– Если б я за ориентир взял ту "страхотень с завитушками", что ты мне по памяти расписала, то, точно - именно туда.

– Хран, а сколько отсюда до Тинаррской границы?
– уже с земли, спросила я, спешившегося рядом мужчину.

– Совсем близко, - прищурился он в темную даль поверх Медянских огней.
– Миль тридцать, не больше... Тишок, благодарность тебе от всего сердца за четко проложенный маршрут. Считай, выиграли очередную фору.

– Евсения.

– Да?
– Стах, подошедший сзади, бережно обхватил меня руками, а потом глубоко вдохнул:

– Я так тебе благодарен. До такой степени, что, еще немного и у меня появятся сомнения в собственном умении выходить из сложных ситуаций. Без тебя.

– Да ты что?
– шеркнула я кончиком носа по небритой скуле.
– Вот уж, глупости.

– Угу. Храна взяли рядом с портом. Он еще до моста дойти не успел. И сделали это под предлогом проверки документов. Да и меня также. У них, видимо, были четкие описания всех наших физиономий.

– Ага. Кроме Любониной и бесовской.

– Я заметил, - усмехнулся мужчина.

–

Стах... Я обещала сказать тебе то, что написала в записке, - прямо в кольце из теплых рук, развернулась я к мужчине лицом.
– Она на самом деле была лишь манком, но, содержала сущую правду.

– Да?.. И что же там было?
– коснулся он своим лбом моего.

– Правда... Потому что, я на самом деле тебя люблю и готова пойти за тобой хоть куда, - закончила тихим шепотом.
– Во-от, - а потом еще и вздохнула.

– На край света, - тоже шепотом уточнил Стах.

– Что?

– Там было написано: "Я тебя люблю и готова пойти за тобой хоть на край света".

– Так ты...

– Молчи, - засмеялся мужчина и прижал мою голову к своему плечу.
– Эта записка была единственным, что до меня дошло, но, мне очень хотелось, чтобы ты сама набралась смелости и произнесла эти слова вслух.

– Так ты думал, что я могла и струсить? А тебе не кажется, что это не честно?
– с усилием оторвала я голову и заглянула в глаза Стаха.
– Да я вообще не понимаю, ты... ты...
– и какая сейчас была разница, кто кого поцелует первым? Главное, что небесные качели, подхватили меня так высоко, что спускаться на землю совсем не хотелось... очень-очень не хотелось...

ГЛАВА 23

Ночь давно откатилась луной в другую половину невыносимо звездного неба. И сейчас, сидя на крыльце, выходящем в сад, где мирно трещали сверчки, а за спиной, в кухне переливалось тремя голосами задушевное пение, с трудом верилось в оставленное далеко-далеко отсюда обшарпанное крыльцо каталажки, и в заросший бурьяном двор посреди заброшенной деревни. Да вообще в прошлое мое "заповедное" верилось с большой натяжкой. Одна лишь Адона вспоминалась прекрасно. И от этого тоже хотелось, не то петь, не то плакать.

– Свида, а вот эту знаешь?

Как провожала меня мать,

Давай падать, умолять:

Честь младую береги...

– А то! Только у нас ее по-иному поют:

Как провожала меня мать,

Принялася наставлять:

Честь девичью береги,

Но, от счастья не беги.

– Кх-хе... А про желанный колодец?..

– Евся?

– Что, Любонь?

Подруга моя, замерев у самой кромки ступени, с душой потянулась:

– О-ой, и хорошо то как... А ты чего здесь одна сидишь? Где Стах?

– Они с Тишком лошадей проверяют и, наверное, улицу заодно... Любонь, как-то, все ж, неловко, что мы таким табуном к твоей тетке завалились.

– Да брось, - хлопнулась та рядом со мной.
– Тетка Свида у меня выдающаяся. А про ее дом я тебе уже говорила - мы ее нисколько в нем не стесним, одну то на двух этажах. Тем более, всего на ночку. Да она, как узнала, что я от Ольбега сбежала, на радостях, и на год бы всех оставила. Ты ж сама-то слыхала?