Феникс из пепельницы
Шрифт:
Дав общую оценку выполненным приготовлениям, Старик заключил, что к возможному штурму они готовы. В ответ на это Де Мюлдер сказал, что угнанный звездолёт, вернее, его бортовые орудия всё равно не дают ему покоя. В результате произошедшей затем дискуссии, старпом убедил капитана, что использование упомянутого корабля в качестве одной из оборонительных точек полностью оправдает все возможные риски. Также Ян наотрез отказался брать с собой кого-либо в качестве поддержки, заявив, что не имеет никакого права подвергать остальных той же опасности, что и себя. Прихватив термос с кофе, несколько приготовленных Кроу сэндвичей и рацию, Де Мюлдер пожелал всем удачи и перебрался в свой личный форт. Единственным, кто посетил его, был
После полудня законники возобновили беспокоящие вылазки, держась исключительно периметра космопорта. Первое время солдаты-байлеры стреляли в ответ, однако во время одного из «нападений» Уолсли приказал не открывать огонь до особых распоряжений. Выслушав полные недоумения речи сержанта Смола и остальных солдат, капитан объяснил, что законники, таким образом, пытаются вычислить количество и расположение огневых точек защитников. С авторитетом и боевым опытом Старика спорить никто не смел, поэтому в дальнейшем огонь открывали только одиночные часовые и только в случае, если люди Доусона пересекали указанные капитаном контрольные рубежи.
Одновременно с этим Ян, пока не выдававший своего присутствия на борту угнанного корабля, наблюдал за перемещениями законников вдоль периметра и передавал сведения о выявленных им подготавливаемых позициях. Старпом определи как минимум две из них, как пригодные для установки тяжелого вооружения, однако к дрому его пока не выдвигали, да и сами законники надолго там не задерживались. Также Ян засёк движение в районе путей и сооруженной защитниками преграды, но каких-либо намёков на активные действия противника старпом не наблюдал.
Близилось начало вечерних сумерек, и защитники дрома постепенно приходили к выводу, что Доусон точно не начнёт штурм в течение этих суток. Более того, появления законников в пределах космопорта прекратились, хоть Ян и продолжал фиксировать движение за линией периметра. В ангаре вот-вот должна была воцариться спокойная и даже умиротворённая обстановка: в воздухе переливалась многоголосица непринужденных бесед, и Стивен, к радости байлеров, уже вытащил из каюты гитару и банджо. Неожиданно относительно недалеко раздался звук работы двигателей, и перед баррикадами остановилось два автомобиля, в одном из которых Джек узнал тот, что был угнан ими во время побега из особняка танессы Драмонд. В следующую секунду случилось и её явление из дверей другого автомобиля.
Танесса прибыла в сопровождении шести вооруженных человек и тут же направилась за линию баррикад. Найдя взглядом капитана Уолсли, она довольно громко хмыкнула и двинулась прямо к нему, вздёрнув нос. Появление Драмонд заставило всех защитников дрома оцепенеть, при этом Джек заметил, что байлеры смотрели на танессу с едва скрываемым восхищением, будто на «бетонку» из самой Вечности в человеческом обличии изволило сойти спасение и избавление от всех бед. Сама Дайна, так и не сменившая представительского вида платья (успевшее местами испачкаться в копоти), судя по всему, пребывала не в самом лучшем расположении духа. Подойдя к Старику, она в качестве приветствия процедила:
— Тан Уолсли.
— Мисс Драмонд, — не менее сдержанно ответил капитан.
— До меня дошли сведения, что в этом ангаре находятся подданные Байлы. Это так?
— Не смею отрицать очевидного факта, — Старик кивком указал на сержанта Смола.
— Тан Уолсли, — Дайна явно начала злиться, её зубы начали характерно скрежетать, — я ТРЕБУЮ, чтобы вы немедленно прекратили удерживать подданных Байлы, которых намереваетесь использовать в качестве живого щита.
— Мисс Драмонд, — Уолсли нахмурился и пуще прежнего ощетинился усами, — я не потерплю столь дерзких и беспочвенных обвинений. Более того, люди, находящиеся
— Послушайте!..
— Вы можете сами пообщаться с каждым и убедиться в правдивости моих слов, — капитан сделал полшажка в сторону и приглашающе взмахнул рукой.
Танесса хмыкнула, сильнее вздёрнула нос и зашагала к первым байлерам, попавшимся ей на глаза — капитан при этом старался держаться рядом с Дайной.
Находясь на своём посту, Джек не слышал ни одного разговора, но, иногда поворачивая голову, мог видеть, как Драмонд общалась с укрывшимися в ангаре людьми, по крайней мере, пока она не поднялась на борт «Балморала». Танесса держалась с байлерами, как мог судить пилот, весьма сдержано и, местами, холодно, однако это не мешало жителям предместья искренне выражать радость, что до них снизошёл кто-то из танов, которому ещё и небезразлична их судьба. Многие из них, видимо, от избытка чувств, плюхались перед ней на колени и пытались коснуться подола платья — Дайна то и дело вынуждена была поднимать байлеров, каждый раз виновато улыбаясь. С одной стороны, наблюдаемая картина удивила Джека, особенно на фоне открытого пренебрежительного отношения танессы к своим соотечественникам с более низких ступеней социальной лестницы. С другой стороны, события последних дней могли заставить Дайну основательно пересмотреть часть своих взглядов.
Как только танесса, капитан и двое сопровождавших их телохранителей поднялись на борт звездолёта, к посту Джека перебрались свободные в тот момент от дежурства Густав и Стивен. Бортмеханик уточнил, действительно ли это та самая Драмонд, которая «пыталась сцапать шкипера с кораблём в придачу». Джек ответил утвердительно. Рэм выдал в связи с этим порцию комментариев непечатного характера, а затем довольно грубо и пошло пошутил, сведя всё к тому, что раз у Уолсли с ней ничего не вышло, то Густав с радостью «произвёл бы мягкую посадку на этот дром». Джек от души посмеялся, а после предложил бортмеханику взять пару уроков у Стивена, набравшегося за время службы на «Табакерке» изрядного опыта в части ухаживаний за прекрасными дамами. За это первый пилот своими товарищами был отправлен пешком в шлюз и за Горизонт Событий в придачу. После этого Лесли, в душе которого, видимо, проснулись какие-то романтические нотки, начал наигрывать на гитаре нечто задумчивое, отчего-то вызвавшее у Джека ассоциации с тёплым вечером и припудренными туманом видами вокруг.
Через несколько минут делегация покинула борт звездолёта и замерла возле входного люка. Было заметно, что разгневанное и немного надменное выражение лица танессы сменилось на угрюмо-сосредоточенное. Старик выглядел примерно так же и стоял подле неё по стойке «смирно», ожидая дальнейших слов Драмонд.
О чём-то немного подумав, танесса всё же решилась нарушить молчание:
— Тан Уолсли, я бы хотела обратиться ко всем находящимся здесь подданным Байлы.
Уолсли кивнул и предложил танессе расположиться в той части платформы, где её могли видеть и слышать все находящиеся в ангаре люди. Джек же не мог не отметить того, что Дайна не употребила столь излюбленного ей слова «чернь», как он мог судить, ни разу в течение всего своего пребывания в ангаре. Телохранители танессы собрали всех байлеров, кто не находился на посту или в лазарете, и дали своей госпоже знак рукой, что можно начинать.
— Подданные Байлы, — заговорила Драмонд, сделав полшажка к краю платформы, — в дни непростых испытаний, выпавших на долю нашей родной планеты, я рада тому, что вы уберегли себя от опасности и оказались в убежище, пусть и временном, там, где ни я, ни прочие таны не ожидали бы его найти. Я выражаю искреннюю благодарность тану Уолсли за протянутую вам руку помощи и на этом фоне готова забыть о части возникших между нами разногласий.
Байлеры ответили гулом одобрения, капитан же сделал едва заметный поклон головой.