Где апельсины зреют

Лейкин Николай Александрович

— Доне ну, ки парль рюссъ… сказала Глафира Семеновна. — Гарсонъ, ки парль рюссъ.

— Personne ne parle russe chez nous ici, madame.

— Что онъ говоритъ? спрашивалъ Конуринъ.

— Онъ говоритъ, что никто здсь не говоритъ по русски.

— Вотъ теб и русскій ресторанъ! Ну, штука! Русскія-то кушанья все-таки можно получить?

— Манже рюссъ есть? задалъ вопросъ Николай Ивановичъ. — Щи, селянка, уха…

Гарсонъ улыбнулся и отвтилъ:

— Oh, non, monsieur…

— Здравствуйте! И щей нтъ, и селянки нтъ, и ухи нтъ. Какой-же это посл этого

русскій ресторанъ! Глаша! Да переведи ему по французски. Можетъ быть онъ не понимаетъ, что я говорю. Какъ селянка по французски?

— Этому насъ въ пансіон не учили.

— Ну, щи. Про щи-то ужъ наврное учили.

— Супъ и щи… Ву заве супъ о шу?

— Apresent non, madame… Pour aujourd’hui nous avons consommй, potage an riz avec des pois.

— Нтъ у нихъ щей.

— Фу, ты пропасть! Тогда спроси про уху. Ухи нтъ-ли?

— Уха… Про уху мы, кажется, тоже не учили. Ахъ, да… Супъ опуасонъ. Эскеву заве супъ опуасонъ?

Гарсонъ отрицательно потрясъ головой и подалъ карточку обда, перечисляя блюда:

— Potage, inayonaise de poisson, poitrine de veau…

— Да не нужно намъ твоей карты! отстранилъ ее отъ себя Николай Ивановичъ. — Поросенка подъ хрномъ хотя нтъ-ли? Должно-же въ русскомъ ресторан хоть одно русское блюдо быть. Кошонъ, пети кошонъ…

Гарсонъ улыбался и отрицательно покачивалъ головой.

— Ничего нтъ. А заманиваютъ русскимъ рестораномъ! Черти!

— Неужто и русской водки нтъ? спросилъ Конуринъ,

— Vodka russe? Oh, oui, monsieur… встрепенулся гарсонъ и побжалъ за водкой…

— Не надо! Не надо! кричалъ ему вслдъ Николай Ивановичъ. — Я полагаю, что за обманъ, за то, что они насъ обманули вывской, не слдъ здсь даже и оставаться намъ, отнесся онъ къ жен и Конурину.

— Да конечно-же не стоитъ оставаться. Надо учить обманщиковъ — отвчалъ Конуринъ и первый поднялся изъ-за стола.

Ивановы сдлали тоже самое и направились къ выходу.

XV

И опять Ивановы и Конуринъ начали бродить мимо магазиновъ, останавливаясь у оконъ и разсматривая товары. Время отъ времени Глафира Семеновна заходила въ магазины и покупала разную ненужную дрянь. Теперь покупками нагружался ужъ Иванъ Кондратьевичъ, такъ какъ Николай Ивановичъ былъ окончательно нагруженъ. Были куплены фотографіи Ниццы, конфекты — имитація тхъ разноцвтныхъ мелкихъ камушковъ, которыми усянъ берегъ Ниццскаго залива, нсколько какихъ-то четокъ изъ необычайно пахучаго дерева, складное дорожное зеркальце, флаконъ съ духами. Николай Ивановичъ морщился.

— Напрасно мы въ русскомъ ресторан не пообдали, сказалъ онъ. — Не стоило капризничать изъ-за того, что въ немъ нтъ русскихъ блюдъ. Вдь все равно никакой русской ды мы здсь не найдемъ.

— А Капитонъ Васильичъ, между прочимъ, давеча говорилъ, что есть здсь какой-то ресторанъ, гд можно русскіе щи, кашу и кулебяку получить, отвчала Глафира Семеновна. — Онъ даже названіе ресторана сказалъ, но я забыла.

— Тогда спросите у городоваго. Городовой наврное знаетъ, гд такой ресторанъ, предложилъ Конуринъ

и прибавилъ:- Пора пость, очень пора. Крпко ужъ на ду позываетъ.

— Да гд городоваго-то сыщешь! Этотъ городъ, кажется, безъ городовыхъ. Вотъ ужъ сколько времени бродимъ, а я ни одного городоваго не видала.

— Въ самомъ дл безъ городовыхъ, поддакнулъ Николай Ивановичъ. — И я не видалъ.

— Ну, какъ-же это возможно, чтобъ городъ былъ безъ городовыхъ! возразилъ Конуринъ. — Просто мы не замтили. Нельзя безъ городовыхъ… А вдругъ драка? А вдругъ пьяный?

— Иванъ Кондратьичъ, вы забываете, что здсь заграница. Нтъ здсь пьяныхъ.

— Теперь нтъ, но по праздникамъ-то ужъ врно бываютъ… Городовой… Городоваго надо на углу искать, на перекрестк.. Пойдемте-ка на уголъ. Вонъ уголъ.

Вышли на уголъ, гд перекрещивались улицы, но городоваго и тамъ не было.

— Странно… — сказалъ Конуринъ. — Смотрите, на извощичьей бирж нтъ-ли городоваго. Вонъ извощики стоятъ.

Прошли къ извощикамъ, но и тамъ не было городоваго.

— Ну, городъ! — проговорилъ Конуринъ. — Какъ-же здсь по ночамъ-то? Вдь это значитъ, коли ежели кто-нибудь на тебя ночью нападетъ, то сколько хочешь “караулъ” кричи, такъ къ теб никто и не прибжитъ. А еще говорятъ цивилизація!

— Да не нападаютъ здсь по ночамъ.

— Все равно безъ караула невозможно. Это не порядокъ. Ну, вдругъ я ползу въ такое мсто, въ которое не приказано ходить? Это меня остановитъ? Опять-же извощики прохожихъ задвать начнутъ или промежъ себя ругаться станутъ.

— А извощики здсь полированные. Видите, какіе стоятъ? Вдь это извощики. Здсь на нихъ даже нтъ извощичьей одежды, какъ на парижскихъ извощикахъ. Также одты, какъ и вы съ Николаемъ Ивановичемъ: пиджачная пара, шляпа котелкомъ и при часахъ и при цпочк.

— Да неужто это извощики? дивился Конуринъ.

— А то кто-же? Видите, при лошадяхъ стоятъ. А то вонъ одинъ на козлахъ сидитъ и въ очкахъ даже.

— Фу, ты пропасть! Я думалъ это такъ кто-нибудь. Въ очкахъ и есть. Что это у него? Газета? Да, газету читаетъ, подлецъ. Батюшки! Да вонъ еще извощикъ даже въ срой клтчатой пар и въ синемъ галстух.

— И даже въ такомъ галстух, какого и у васъ нтъ, поддразнила Глафира Семеновна Конурина.

— Ну, ну, ну… Пожалуйста… Я въ Париж полдюжины галстуховъ себ купилъ.

— Вотъ видите, хотя я не обижаюсь, а вы все-таки нукаете на даму, а ужъ я уврена, что этотъ извощикъ не станетъ на даму нукать. Стало быть для такихъ полированныхъ извощиковъ не нужно и городовыхъ.

— Да вдь я, голубушка, любя понукалъ. Вы не обижайтесь, отвчалъ Конуринъ.

— А онъ и любя нукать не станетъ.

— Въ самомъ дл, какіе здсь извощики! Отъ барина же отличишь! дивился Николай Ивановичъ.

— Гд отличить! поддакнулъ Конуринъ. — Въ толп толкнешь его невзначай, такъ “пардонъ” скажешь.

— Однако, господа, какъ хотите, а обдать надо, сказала Глафира Семеновна. — Я и сама проголодалась. Смотрите, ужъ темнетъ. Вдь седьмой часъ.

— Да, да… Надо хоть какой-нибудь ресторанъ отыскать, подхватили мужчины.