Gelato… Со вкусом шоколада
Шрифт:
— Нет проблем, — поднимаю подбородок и стопорюсь глазами на подрагивающей подсветке.
— Вари, вари, вари… Вари кофе, Буратино! И… — он замолкает, но пальцами перебирает по моей рубашке, натягивает ткань, накручивает ее себе на палец, затем вдруг резко отпускает и громко выдыхает, — себе тоже. Ты такое пьешь, Буратино? Или все еще ситро в твоем бокале?
— Да, — хлопаю глазами, как та кукла, которой он меня постоянно называет. — Мы встречаемся с Нией. Она…
Смирнов тяжело вздыхает и прикладывает свой лоб к моему плечу.
—
— Сергей…
— Не оправдывайся, я сказал!
Я сглатываю и опускаю голову, смотрю на свои внезапно раскрытые ладони и слегка подрагивающие, чем-то обеспокоенные пальцы.
— Успокойся, мой друг. Я не намерен убивать жениха Антонии, — он вдруг смеется и, похоже, специально издевается. — Ну, бл, вы дали!
— Жениха? — переспрашиваю свой новый статус, которым он дважды за неполный час почти отечески озвездил меня.
— Хм, — Смирнов неторопливо отступает, выходит из-за моей спины и равняется, упираясь своим плечом в мое. — Однако ночевать будешь у себя, Велихов. Здесь неподходящее место для того, что ты намерен делать. Тосик — взрослая и современная девочка, но для меня она беззащитный маленький ребенок, который должен спать один в своей кроватке, по крайней мере, пока она свободная, незамужняя и живет под крышей этого, — он широко разводит руки, показывая таким размахом огромное пространство, — дома, в который я ее пищащей розовой крошечкой, казалось бы, еще вчера принес. М?
— Я понял, — обрываю его сентиментальные воспоминания.
— Я рад, что смог до твоего сознания достучаться, не привлекая к этому делу кулаки. Как отец поживает? — наклонившись, заглядывает мне в лицо, затем подмигивает и по-доброму, никак не зло, но все-таки немного криво, как будто бы наигранно, улыбается.
Соберет вас в скором времени и в подробностях расскажет, каким он видит тесное сотрудничество «Накорми зверя» и нашей «Шоколадницы».
— Все хорошо, — упираюсь ладонями в столешницу, подскакиваю и висну, оторвав стопы от кухонного пола.
— Это что еще… — Смирнов смотрит на то, что я делаю, затем вдруг взмахивает рукой, словно дает на это все свое добро и быстро шепчет. — Занимайся общественно-полезным делом, Петр.
Да уж, складывается стойкое впечатление и накатывает небольшое ощущение, что я здесь выступаю в роли девочки, которую пришли нежданно сватать. А чтобы с чем-то элементарным не прогадать, дают простое задание сварить крепкий черный, кажется, «бразильский чай». Сергей присматривается к тому, что я делаю, иногда положительно мотает головой, временами хмыкает, подкатывает глаза, затем вдруг сильно-сильно растирает свои виски, затем широко зевает, охает, кряхтит, прыскает, с бухты-барахты глубоко вздыхает, даже стонет, словно ловит наслаждение от моих действий.
Вау! Похоже, у папули зрительный оргазм от моих быстрых и уверенных действий в процессе приготовления бодрящего напитка.
— Гришаня вышколил
Ложь! К тому же очень наглая, неприкрытая и даже беспринципная. Нет тут никакого особого секрета, тем более в приготовлении того простого пойла, которое я уже минут пять разгоняю для нас.
— Какие планы, Петруччио?
Для начала было бы неплохо избавиться от унизительных прозвищ, а там, как говорят:
«Посмотрим!».
Хотя кто я тут пока, чтобы отвешивать такие советы. Сергей в них точно не нуждается.
— Хотим совершить небольшой круиз по местной речке.
— Чего? — он перегибается и заглядывает через мое плечо.
— Когда Тузик поправится и окрепнет, я планирую вплавь спуститься, — поворачиваю голову и сталкиваюсь глазами с пытливым взглядом озабоченного нашим будущем с Антонией отца, — официальным и законным способом, конечно, обогнуть местное подобие Золотого кольца, посетить шлюзы…
— Шутишь? А-а-а, мне на это все равно. Радует, что жизнь лениво не прозябаешь. Ну, что там? — Смирнов водит носом, инспектируя финальную стадию.
— Все готово.
— Не пропадешь, мужик. Чашки там, — кивком указывает на ящик.
Нашел себе бесплатную прислугу? А впрочем, хрен с ним. Пусть считает, что победил меня и наслаждается своим триумфом, пока я это разрешаю.
Когда спускался по лестничным ступеням и шел на вызов в виде колючего щелчка по уху, затем старался угодить, для чего пахал возле газовой конфорки, уверенно размешивал, внимательно следил за смуглой пенкой, то даже не мог себе представить или предположить, что в абсолютной тишине буду глушить уже вторую чашку кофе, рассиживаясь за большим столом по правую руку от подозрительно спокойного, немного все же сонного хозяина этого большого дома.
Смирнов основательно помалкивает, зато ритмично, через определенные строго установленные периоды времени, обхватывает ручку чашки и прикладывает кромку к своим губам. Он отпивает, поджимает, как будто даже втягивает внутрь, губы, катает в полости горячую, немного даже обжигающую жидкость, а затем глотает, прикрывая почти стеклянные глаза.
— Спрошу, наверное, еще раз. Какие планы, Велихов? — он двигает по столу опустевшую посуду, внимательно следит за вращением и следом, который оставляет его чашка.
— Э…
— Завтра воскресенье. Выходной в конторе, я прав?
— Да.
— Чем намерен заняться?
Ну, как же так сразу? Похоже, Сергей решил мне выписать наряд вне очереди, поэтому интересуется не занята ли пока вакантная позиция.
— Подскажите, что я должен Вам ответить? Тогда я буду лучше понимать, как мне стоит подстроить свои планы, — опускаю взгляд и рассматриваю свои руки, пальцами вцепившиеся в мелкую кофейную посуду: одной я перебираю обод маленького блюдца, а второй в противоположную сторону вращаю свою чашку, стоящую на нем.