Герцоги женятся только на леди
Шрифт:
— Рад приветствовать вас в своем доме, мистер Мортон, — проговорил он холодно, — и приятно видеть, что мисс Лоренс сделала лучший выбор.
Энтони вспыхнул, отвечая на рукопожатие. А Кейт не понимала, что происходит с мистером Лесли, обычно таким приветливым и спокойным. Почему он так холодно принял ее жениха? Или он до последнего не верил в его существование?
— Благодарю вас, сэр, — промямлил мистер Мортон, — благодарю за гостеприимство.
Гарольд поспешил откланяться и бегом взлетел по лестнице на второй этаж. Кейт смотрела ему в след, и сердце ее сжималось. Она была рада видеть Энтони, но радость эта померкла, когда она вынуждена была сравнить его с лордом Гарольдом.
Она глубоко
— Пошли, Энтони, — проговорила она, увлекая его к одной из гостиных, — расскажешь мне все подробнее.
Герцог Ретлент был настолько щедр, что позволил мистеру Мортону взять свой велосипед, чтобы тот мог сопровождать мисс Лоренс в ее прогулке к озеру.
Кейт крутила педали, чувствуя вину перед мистером Мортоном. Она изменила ему. Сердце ее больше не принадлежало ему. Как, впрочем, никогда и не принадлежало. Он был хорошим человеком, он по-своему любил ее, был ей хорошим другом всю ее сознательную жизнь. Кейт очень хотелось рассказать ему все. Она привыкла не иметь от него секретов. Ей хотелось поведать, как она влюбилась в герцога Ретлента, и как плохо ей от одной мысли, что она никогда не сможет стать его герцогиней. Да и какая из нее герцогиня? Она совсем не похожа на леди Арабеллу, которая с этой ролью прекрасно бы справилась. Леди Арабеллу с рождения готовили управлять огромным поместьем, правильно сочетать цвета, вышивать, рисовать, петь, танцевать, играть на фортепиано, принимать сотни гостей и говорить по-французски. Из всего списка Кейт владела только французским.
— Герцог очень молод и красив, но слишком уж холоден к нам, плебеям, — усмехнулся Энтони, когда они спешились и шли вдоль берега. Сосновый лес с его рассеянным светом и острым запахом хвои сегодня не радовал Кейт.
— Его светлость не в настроении, — проговорила Кейт, — наверно одна из его любовниц сильно капризничала.
— У него много любовниц? — поднял брови мистер Мортон.
— Как минимум две. И обе редкие красавицы.
Энтони развел руками.
— Вот, так всегда у аристократов. Кому много дано, тот не может справиться с собственной натурой и стремится за счет своих средств поработить как можно больше людей.
— Разве любовь - это рабство? — удивилась Кейт.
— А как ты думаешь? Это духовное рабство. Которое еще хуже физического.
…
Весь вечер Кейт размышляла над словами Энтони. Любовь - это рабство? Сначала ей хотелось возражать, и она привела самой себе множество аргументов против. Но, думая о мистере Лесли, она не могла не согласиться. Энтони, которого она должна бы любить за все то добро, которое он ей сделал, совершенно терялся в тени блистательного герцога, который только огорчал ее и смеялся над ней. Сердце ее выбрало лорда Гарольда. И даже печаль рядом с ним казалась ей предпочтительнее счастья рядом с Энтони.
Утром мистер Мортон помог Кейт сесть в наемный экипаж, и они покинули Энсфилд Холл. Кейт уезжала на несколько дней. Ей нужно было присмотреть за отцом, вызывать хорошего доктора, и подбодрить отца. Он, как всегда, скорее всего слег от скуки. Мистер Лоренс не любил, когда Кейт уезжала надолго, и знал отличный способ призвать к себе дочь. Ему становилось плохо, Кейт бросала все дела и ехала домой, к отцу.
Коляска тронулась, заставив Кейт откинуться на сиденье. Она обернулась на дом, и вдруг словно молния пронзила ее сердце. Лорд Гарольд стоял на балконе второго этажа и смотрел ей в след. Она отчетливо видела, что голова его повернута в след удаляющейся карете. Возможно, он просто так вышел на балкон и просто так смотрел на экипаж, потому что тот привлек его внимание. Но что-то подсказывало Кейт, что лорд Гарольд не хотел, чтобы она уезжала. И что он был очень недоволен тем, что она уезжает в обществе своего жениха.
Глава 12
—
Мистер Лоренс, седой, с длинными седыми бакенбардами, смотрел на нее выцветшими глазами. Старая охотничья собака лежала у его ног, положив умную голову на лапы. Кейт подозвала собаку и погладила ее. Она любила отцовских собак. Всех, что он, в прошлом заядлый охотник, держал в доме.
— В магию? — переспросил он.
— Мы нашли книгу по магии, пятнадцатый век, — пояснила Кейт, — там всякие заклятия и рисунки. Как ты думаешь, заклятия эти работают?
Старик рассмеялся.
— Кейт, дорогая, главная задача историка — это не пользоваться заклинаниями из старых книг, а исследовать саму книгу. И... — он помолчал, — и есть техника безопасности.
Она внимательно смотрела на него, ожидая, когда отец скажет что-то важное.
— Никогда не пользоваться такими книгами по назначению. Мы не знаем точно, как устроен этот мир, Кейт. Мы не знаем, какая отдача нам грозит. Как сработает заклинание. Мистер Ди, великий алхимик, всю жизнь молился о камне, и получил камень, от которого и умер в муках: камень в почках. Тебе понятно, что я хочу сказать?
Кейт кивнула.
— Да, папа.
И все же в голове ее засела одна мысль. Нужно попросить у лорда Гарольда кольцо. Нужно... чтобы невозможное стало возможным.
— Магия, если она существует, Кейт — это принуждение, — услышала она голос отца, — ты заставляешь человека, к примеру, тебя любить. Вызываешь чувства насильно. А насилие порождает насилие, с этим ничего не поделать. Изнасилование души порождает злость, ненависть и страх. Любовь становится одержанием. Будет ли счастье от такой любви.
— Нет, — проговорила Кейт тихо.
— Так-то, Кейт. Насилие — тупиковый путь.
Мистер Лоренс откинулся в кресле и смотрел на дочь, изучая ее лицо в сполохах огня. Глаза его хранили тревогу.
— Не забывай, как любит тебя Энтони Мортон. Он — очень достойный человек. Скоро он станет викарием. Ты будешь довольна жизнью с ним. Не стоит менять ее на иллюзии.
Кейт опустила голову. Она молчала, снова и снова удивляясь, как отец догадался о том, что у нее на душе по одному неловкому ее слову. И какой мудрый дал совет. Ему с вершины жизни, конечно, виднее. Он видит картину в целом, когда Кейт стоит только еще у подножья и видит только маленькую ее часть.
— Я постараюсь, папа, — сказала она, гладя собаку и почесывая ей за ухом, — обещаю.
...
Отцу и правда было плохо. Он почти не ходил, двигаясь с огромным трудом. Приглашенный доктор не дал никаких надежд. Отец долго не проживет. Кейт, которая и так понимала это, никак не могла смириться с предстоящей потерей. Ей хотелось постоянно сидеть с отцом, говорить, говорить, говорить с ним... Слушать его голос. Видеть его теплый любящий взгляд. Но отец быстро уставал и целыми днями спал. Сиделка, которая жила с ним, говорила, что с каждым днем он спит все дольше. И, возможно, скоро вообще не проснется.