Голоса возрожденных

Маслов Макс

– Припомните, дорогая Фендора, одно имя! – потребовала Сэл, прикоснувшись к рабыне, утомленной послеобеденным солнцем. – Когда я находилась в яме для пленных, вы озвучили мне его, как имя торговца, у которого мой отец.

Обессиленная женщина не любила жару и вспотела с головы до ног. Там, на Сэйланже, урпийские жилища – грифу – всегда веяли холодом, остужая все вокруг, а здесь песок был вместилищем огня и обжигал босые пятки. Но, тем не менее, припомнить имя торговца она смогла.

– Гурдобан зовут его, – обронила Фендора. – Но я не знаю, где он живет.

– От вас мало проку, – прошептала Сэл, опечалившись недальновидностью спутницы.

– Мало

проку?! – возмутилась Фендора. – Неблагодарная девица! Мой сын пожертвовал своей жизнью, спасая тебя! Все только и делают, что спасают твою жизнь!

Рабыня, сморщив лицо, почернела кожей и, взмахнув свинцовой дланью перед Сэл, намеривалась залепить ей пощечину. Но девушка, осознав свою вину, в мгновение пала к ее ногам, искренне попросив прощения.

– Я такая глупая, такая бесчувственная, – рыдала она. – Простите меня, простите, если ваш сын жив, мы обязательно вызволим его.

Фендора остудила пыл, и жар спал с ее щек, как материнские слезы. Она смотрела на Сэл с жалостью, а цвет ее лица приобретал тон спокойствия.

Через мгновение с пригорка, где они находились, глаза урпийки рассмотрели шлюпку, что, качаясь колыбелью мерцающих вод, причаливала к побережью.

– Смотри, – обронила она, тыча в воздухе пальцем. – Хвала богам! Вот они, красноликие амийцы! Спасители потерявшихся душ!

Девушка, встав с колен, вытерла слезы, расплываясь в улыбке от счастья. Ей казалось, что еще совсем немного, и она падет в объятия к отцу, а после они решат вопрос о возвращении домой. Но отца среди причаливших не было.

Поспешным шагом к ним приближалось четверо мужчин, одетых в средневековые одежды. На просторном красном плаще одного из них в виде подпоясанного сюрко поверх котты был изображен рисунок черной птицы. На ногах мешковатые штаны, заправленные в черные кожаные сапоги. Его спутники были облачены в сорочки свободного кроя, неряшливо заправленные в шаровары, они были босы и по виду напоминали матросов.

Беглянки стояли на месте, пока тот, кого другие окликали по имени Кибуту, хромающей походкой не доковылял до песчаного пригорка. Его спутники остались в отдалении, а потом и вовсе разбрелись по хижинам.

Сначала цвет кожи амийца удивил Сэл. Потом она разглядела ряд шипов на остром подбородке и удивилась еще больше. Сэл осмотрела его с ног до головы, пусть это и казалось чем-то неприличным. На кожаном широком поясе блестела рукоять ножа или кинжала, покоящегося в ножнах. Он тоже рассматривал Сэл как диковинное существо, и когда его глаза остановились на короне, ей стало совсем неудобно.

– Простите, – сказал амиец, одернув свое любопытство как подол плаща. – Меня зовут Кибуту, – он окинул взглядом завороженную Фендору, что за время своего рабства никогда не покидала сэйланжских берегов. – Я гатвонг [13] всеми уважаемого торговца и охотника Гурдобана Великого, совладавшего давеча с прытью изумрудного Гивала.

13

Гатвонги – наиболее привилегированные служители рихтов, носящие на шее амулеты в виде голубого амиса, позволяющие им служить своим управителям.

– Я рабыня сэйланжского вакхара [14] Барга Сизого, – произнесла Фендора, – переданная в пользование его первому сыну Ургусу, – она осеклась, ведь первым сыном Барга являлся Либус. – А посему я Ургуская Фендора, обретшая

свободу и способная убить за нее.

Она сразу обозначила свое четкое намеренье оставаться свободной вне зависимости от того, прибудет ли Барг к этим берегам. Либо жизнь на воле, либо смерть в урпийских руках.

Сэл совершенно не знала, как ей представиться. С одной стороны, она много дней находилась в рабстве бестии Савистин, с другой была рождена свободной на землях по ту сторону от арки. Но была еще и третья сторона, где она, с лицом, полным ненависти, пыталась убить наследницу Салкса. Фендора протянула ей руку помощи, а точнее, подала голос.

14

Вакхар – вонючий держатель рабов.

– Мою спутницу зовут Сэл, – сказала рабыня. – Она прибыла к нам из других мест, недосягаемых и великих. – Девушка, потупившись, покраснела, а Фендора продолжала:

– Была пленницей носительниц кэрунской крови, и если вы сочтете возможным, уважаемый Кибуту, вернуть ее на Салкс, то я лично перережу вам горло.

Слова Фендоры прошлись холодом по телу гатвонга, но не испугали его. Такую волю к жизни он считал правильной. Его персты, коснувшись подбородка девушки, подняли ее личико. Она, в неуверенности открыв глаза, взглянула на него, перебирая в мыслях по косточкам испытанный доселе страх.

– Я слышал о вас, Сэл Дженсен, – произнес он по слогам.

– Вы дочь Франка, ошибочно нарекаемого Бафферсэном. Но разве вы не пленница зирда Песта?

Когда Сэл услышала об отце, ямочки на ее щеках стали отчетливыми. В глаза вновь вернулась вера.

– Где он? – спросила она, с надеждой прикоснувшись к пальцам Кибуту.

Вопрос о владыке Сицила остался без ответа.

– Думастирий, – ответил он. – Храм гласного пепла.

– Вы отведете нас? – спросила Фендора, прижав взволнованную девушку к груди.

Гатвонг помотал головой, осмысливая ценность этой неожиданной встречи. Девушка, ради которой амийцы занялись охотой на изумрудного Гивала, стояла перед ним.

«Да содрогнется Пестирий! Да обрушатся его своды на лживого правителя! – думал он. – Она не была его пленницей! Зирд Пест блефовал, обещая нам честный обмен! Он лгал и королеве Салкса! Благо Вессанэсс благодаря мудрости своей не пошла у него на поводу».

Голова Гивала, лежащая трофеем на Депоннэе, теперь была совершенно бесполезной. Ею не интересовались даже крикливые тупуины. А значит, амийские сыны пали напрасно.

– Я отведу вас в жилище Гурдобана, – сказал Кибуту, как будто в его словах стыли неизвестные опасения.

– Почему же не в пещеру? – озадаченно спросила рабыня. Волнение пробежалось по ее коже мурашками, окрасив щеки в пурпурный цвет.

– Пройдете в дом, – поторопил их Кибуту. – Это небезопасное место, чтобы чесать здесь языками.

Переглянувшись между собой, беглянки проследовали вслед гатвонгу, взойдя на выстланную камнем дорожку.

Жилище Гурдобана находилась совсем недалеко от побережья. Много раз Сэл обращала на него внимание, но и подумать не могла, что это и есть прибежище торговца. Несомненно, оно отличалось от построек вдали, тех, в которых уже побывали беглянки. Красный двухэтажный дом треугольной формы стоял на крепких сваях и поскрипывал от натиска ветра. Рядом с ним ветхой постройкой серел небольшой амбар. Сэл почему-то подумала, что в нем могли держать отца, как пленника на цепях. Покрасневшие глаза Фендоры как спасение узрели колодец, и она возликовала.