Город, отделяющий от неба

Пеллегрино Этторе Неява

– Какой час?! Я здесь полдня тебя жду!

– Хватит врать-то!

– Я не вру! Когда я сюда попал, раннее утро было, а сейчас, смотри - солнце над головой!

– Точно раннее утро?
– задумчиво сказал Ярик, вспоминая фокус с остановкой времени.

Брат закивал.

– Ладно, вернёмся домой, возьмём поесть с собой - и назад!

– Только вместе!

***

Как текло время в чудесном лесу, выяснить сразу не удалось. Назад возвращались так: Ярик подсадил брата, тот влез в плёнку бочком и, не отпуская руки старшего, втянул его за собой, упираясь ногами и локтем в письменный стол, который, как вы помните, и послужил им порталом. Старший не хотел рисковать очутиться дома существенно позже Веника, младший же, натерпевшись уже вдоволь, просто не желал отпускать руку Ярика. Вернувшись домой, обнаружили, что их приключение заняло не так и много времени

в их мире. Конечно, никто из братьев на часы специально не смотрел, однако Веник помнил, начиная игру, что до показа мультфильмов по второму каналу оставалось около часа. Судя по этому, прошло чуть больше получаса. По ощущениям Ярика, именно столько они и провели за игрой плюс те несколько субъективных минут в летнем лесу. Венька, однако, от своих слов про несколько часов отказываться не собирался и на еду набросился, как голодный терьер. Пока младший ел, Ярик залез под стол и несколько раз погрузил руку в "мыльную" пелену. Время не останавливалось. Потом, пощёлкав выключателем фонарика и повертев камень в его луче, мальчик пришёл к выводу, что: а) камень включает портал, только находясь в самом узкофокусированном луче на расстоянии приблизительно от десяти до двенадцати сантиметров; б) луч должен быть направлен прямо в центр полосатого камня (Венька, обнаружив странный казус, подпёр заднюю часть фонарика книжкой, взятой со стола, что позволило ему освободить руки и зафиксировать эффект); в) пелена появлялась только будучи спроецированной на ровную поверхность (стена, дверь, штора, простыня, тюль), цвет и материал поверхности значения не имели; г) чем дальше находилась ровная поверхность, тем больше была входная плёнка, но эффект прекращался на расстоянии около трёх метров (войти можно было, не пригибаясь); д) это самая крутая тайна в его жизни, и он сделает всё, чтобы никто, кроме них с братом, о ней не проведал.

Немного жести в холодной воде. Евгений Ореховский. 11-13 июля 1979 года. Качинск

Капитан Антон Сергеевич Тихоновецкий руководил ГУР - группой Уголовного розыска при горотделе милиции. Ореховский успел с ним пообщаться накануне, на месте происшествия. Второй труп ГУРовцы осматривали уже без Евгения, рано утром. Всего в группе Тихоновецкого состояло четыре человека: сам капитан, старшие лейтенанты Егоров и Кармазин, а также лейтенант Ишимбаев. Ребята были вроде ничего, по крайней мере накануне не бычились и не качали права. В тесном кабинете вшестером еле уместились. Жене с Верой сразу же предложено было перейти на "ты", что было приятно и помогало наладить нормальный контакт. Вспомнив, что никто из группы не завтракал (у Жени было просто нечем, Вере кусок в горло не лез с утра, сами же ГУРовцы были выдернуты прямо из постелей), вскипятили чайник на стоящей на подоконнике плитке, соорудили бутерброды из батона и сыра каменной твёрдости, извлечённого из капитанского сейфа. Утолив голод, принялись за работу.

Тело несчастного хулигана Васьки Смурнова, изуродованное и разбухшее, действительно, нашли рыбаки. Два пенсионера привычно заявились на давно расчищенное место в камышах, однако вместо рыбалки им пришлось извлекать из воды труп, а затем и бежать к ближайшему телефону. Так же, как и у Рыблёва, у Смурнова был повреждён череп и изъята часть мозга, так же разорвана и выпотрошена брюшина. Вот только характер повреждений был несколько иной. Если в первом случае для вскрытия черепной коробки использовался камень с острой кромкой (возможно, им же взрезался и живот), то на сей раз голову жертвы будто раздавили какими-то чудовищными тисками. Осколки кости глубоко вдавились в мозг, из которого, как и в прошлый раз, была удалена часть промежуточного мозга - по словам Брылина, скорее всего гипофиз и гипоталамус (точнее сказать было невозможно из-за обширных повреждений и разложения). Брюшная полость тоже была не вспорота, а будто вырвана. Что именно маньяк забрал у Смурнова, выяснить не удалось, поскольку речные падальщики съели волочащиеся внутренности почти целиком. У Рыблёва же, согласно заключению эксперта, отсутствовала поджелудочная железа и верхние части почек вместе с надпочечниками. В целом же, как сказал присоединившийся к мозговому штурму двумя часами позже Брылин (закончивший к тому времени вскрытие второго тела и явственно благоухающий алкогольными парами), маньяк "сидит на гормонах".

– Как это?
– поразилась Вера.

– А вот так, - спокойно сказал Юрий Платонович.
– Убийца употребляет в пищу эндокринные железы. Ну, или коллекционирует их, хотя первый вариант более вероятен.

– Но... как же это может быть?
– спросила Квачкова, и Женя увидел, что она готова разрыдаться.
– Это же... людоедство!?

– Да, именно. И знаете, Верочка, я бы вам сказал, сие не такая уж и редкость. Вот в осаждённом Ленинграде...

– Стоп, Юрий Платонович!
– вмешался Тихоновецкий.
– Не хватало ещё здесь этой вашей... вы бы прекращали пить на работе!

– Не вам меня учить, молодой человек! Я работу свою знаю на отлично.

– Вот по работе и послушаем вас, а посторонние

разговоры оставьте!

***

К вечеру, когда Евгений и Вера опросили почти половину из списка знакомых злополучной пятёрки, был найден третий труп. При жизни парня звали Нурлан Назипов, и если кого из бедолаг Ореховскому было жальче других, то именно его. Безотцовщина в Качинске не такая уж и редкость: у кого родители в разводе по причине измены или пьянства, у кого папаши отсиживают срока?, а у кого и вовсе - давно уж унесены в мир иной разгульным образом жизни. Назипов-старший погиб несколько лет назад в результате несчастного случая на комбинате. Поговаривали, что для Нурлана и его мамаши потеря кормильца являлась злом куда меньшим, нежели его присутствие в семье. Пил маленький невзрачный казах редко, зато когда это случалось, жене и двоим детям доставалось крепко. Буяна прежний участковый даже собирался уже налаживать в ЛТП, да всё не мог добиться заявления от жены, простой деревенской бабы, державшейся за "какого-никакого мужика" крепко-накрепко. Вместо исправительного труда Назипова ждали полтора квадратных метра на городском кладбище, как и его сына теперь. Как бы то ни было, со смертью державшего его в страхе отца младший Назипов, постепенно отбиваясь от мягких женских рук, поехал по наклонной, связавшись с компанией Рыблёва, человека жестокого и подлого. И Вера, и Евгений, беседуя по душам с Нурланом после очередного привода их компании за драку, убеждались, что парень-то не пропащий, надеялись, что армия образумит пацана. Щуплый Назипов, работая грузчиком в ожидании призыва, большую часть зарплаты отдавал матери.

И вот теперь обезглавленное тощее тело выловлено в шести километрах вниз по течению Улыма дорожными рабочими, спустившимися к реке искупаться. Назипова убийца по какой-то причине потрошить не стал, зато оторванную с дикой силой голову забрал себе целиком (или выкинул в другом месте, как предположил Тихоновецкий). Опознала парня мать по шраму от аппендицита.

Четвёртый убитый, рослый и физически развитый Руслан Юсупов, был найден в лесном массиве к югу от комбината спустя двое суток, почти разложившийся и поеденный лисами. Определить, какие органы забрал себе маньяк, было невозможно. Пятого юношу, Алексея Маторина, так и не обнаружили.

***

– Что мы имеем, - сказал Тихоновецкий, непостижимым образом вышагивая по забитому сослуживцами кабинету.
– Пятеро парней, хулиганы из одной стаи, восьмого числа, в воскресенье отправляются вместе в Дом культуры комбината. В тот день показывали фильм "Синьор Робинзон", потом были танцы. Судя по всему, в кино пацанам билетов не досталось, потому они крутились где-то поблизости. Их видели в нескольких местах в разное время, но последний раз - в парке Победы неподалёку от ДК. На танцах, начавшихся около половины десятого вечера, они не появлялись. От парка Победы до рощи к югу от кладбища, где нашли тело Рыблёва, полтора километра по прямой, через несколько жилых кварталов. Это уже не женин участок, потому опросить местных жителей я попросил участкового инспектора Санина. Иван Анатольевич, у вас есть что-нибудь?

Примостившийся у двери на табурете старлей Санин, немолодой пузатый коротыш с обгрызенными усами, поднимаясь со своего места, чуть не сбил локтём с ишимбаевского стола лампу.

– Да никто ничего не видел, - неожиданно тонким голосом начал Санин.
– Две бабушки, правда, рассказали, будто сидели они у подъезда на лавочке и видели, как дворами, вдалеке от них, прошли несколько парней, и вроде за девчонкой шли какой-то, но точно они не знают, там никто не кричал, на помощь не звал. И парни тихо прошли, без мата и гогота. Так что это вилами по воде.

– Всё у вас, Санин? Может, на кладбище кто слышал что?

– Да, товарищ капитан, кто же на кладбище в воскресный вечер-то попрётся? Дураков таких поискать...

– Ладно, старший лейтенант, свободны. Вспомните что - звоните.

Дождавшись, пока за старлеем закроется дверь, Тихоновецкий продолжил:

– Выходит, девчонка была. Не соврал алкаш.

– Какой алкаш, Антон?
– спросил Егоров, сидящий за столом у окна.

– Вчера вечером, Витя, мне позвонили из СИЗО и сказали, что отбывающий у них исправительные работы гражданин Мартынков Анатолий Андреевич хочет нам что-то сказать по поводу убийства комбинатских пацанов. Сегодня утром туда ездил лейтенант Ишимбаев. Давай, Рифгат!

– Ну что, пьяница, электрик на ТЭЦ-2. Бухал в воскресенье в парке. Бухал-бухал, да и решил отлить прямо у детской площадки. Дружинники его задержали и доставили в третье отделение (твоё, Женя). В понедельник этому герою прописали пятнадцать суток исправительных работ, которые он сейчас и отбывает, чинит проводку в СИЗО. Говорит, будто видел в парке с наступлением темноты, как пятеро парней приставали к девчонке, а потом она побежала от них как раз в направлении кладбища. Утверждает, будто услышав в камере разговор об убийствах и сразу вспомнил. По его описаниям парни похожи на наших.