Грезы о любви
Шрифт:
Спустя почти три недели пути по ухабистым, часто непролазным дорогам светлые эльфы добрались до места назначения. Люди встретили их косыми взглядами, Рисанэ легко расшифровал их: арлейцы рассчитывали на более существенную помощь. Глупо, ведь от них Рассветный Лес помощи в свое время так и не дождался. Король Лестер еще проявил великодушие, отправив генерала с двумя дюжинами солдат (а если бы у них не было здесь своего интереса, Арле бы и вовсе не дождались подмоги).
Не успел Рисанэ спуститься с коня, как хмурые военные отвели его на совещание к своему королю. Проходило оно практически в походном режиме, хотя находились они в замке в столице, но вид у всех и общее напряжение были достаточно говорящими.
— Генерал Рисанэ? Наслышаны, —
Рисанэ кивнул, и обсуждение началось.
Когда война с северными орками только началась — внезапно и кроваво, — Селон Рисанэ оказался самым старшим из всех них. На военном поприще, разумеется. И сам Нарель, и его сосед Виранэ, и Астера Феланэ, и даже их король, Лестер, были совсем молоды. Потом, годы спустя, война их закалила, но уважение к самому старшему и самому мудрому военачальнику осталось. Нарель еще и стал его другом, они долгое время жили бок о бок, растили детей, делили невзгоды приграничной жизни. И все равно в душе лорда Миратэ сохранилась какая-то детская вера в могущество Селона. Конечно, как командир, он не давал волю подобным глупым измышлениям, но его не покидало чувство, что стоит старику Рисанэ уехать, как на границе начнется кавардак. Надо ли говорить, что Нарель оказался прав? Не минуло и месяца со дня отъезда генерала, как в гарнизон прибежал запыхавшийся гонец и сообщил, что северные орки вновь пересекли границу и жгут леса.
— Жгут? Не нападают на посты часовых или патрули? — уточнил Нарель.
— Нет, лорд-командир. Только жгут лес. Наши не стали к ним приближаться.
«На своей территории можно», — напомнил своей совести в лице Рисанэ Нарель и приказал собирать три отряда. Наверняка это провокация, но и оставлять без внимания сжигание леса, они не могли. Значит, будут действовать. Но как же все это странно! Северные орки были жестокими существами, однако раньше нападали лишь на эльфов, им не было выгодно жечь леса. Только если нужно было выманить… Ведь ни один житель Рассветного Леса не останется в стороне, когда его дом стонет от боли. Сейчас все светлые эльфы в округе слышали крики деревьев…
— Возьми меня с собой, это опасно!
— Нет, Нейлин, я запрещаю, — рыкнул Нарель, вскакивая в седло. — Это приказ! Ты остаешься здесь, в гарнизоне!
На лошадях они быстро добрались до приграничной полосы — лес сам расступался перед ними, стеля под копытами широкую тропинку, которая, смыкалась за их спинами. Нарель не стал рисковать и взял с собой лишь три небольших отряда. Один из них ехал с ним, а два других обходили по дуге пожарище, отрезая орков от северной границы.
На лошадях они должны были добраться быстро, навряд ли эти зеленомордые твари успеют потушить огонь. Однако, когда спустя два дня отряд во главе с Нарелем выехал к месту поджога — его указал своим детям Лес, — они нашли лишь пустое пепелище. Фиолетово-черные всполохи еще пробегали по потемневшим ветвям и стволам, но северных орков здесь уже не было.
Нарель застыл, как волк, ступающий на тропу, где его поджидал капкан охотника. Эльфы рассредоточились по периметру поляны, ожидая приказа. Он приложил ладонь к ближайшему дереву, но Лес молчал: боль ослепила его, в этом месте он умер. Все было тихо, и это еще больше настораживало Нареля. Наконец, когда он услышал тихие трели соловья с севера — условный сигнал от двух других отрядов, — он махнул рукой своим воинам и первым шагнул на выжженную поляну. Это было ужасное зрелище, мерзкое пламя северных дикарей не просто выжигало все живое вокруг, оно извращало саму суть Леса. Эльфы с отвращением смотрели на обуглившиеся, лишенные связи с Рассветным Лесом, но все равно продолжавшие жить ветви деревьев.
Стоило только
Бой вышел тяжелым. Соотношение сил был примерно равным, а эльфы, лишившись привычного покровительства Леса, оказались не в выигрышном положении. Кровь застилала глаза, мысли были сосредоточены лишь на одном — убить врага. Стрелы разили без промаха, однако все больше и больше эльфов падало в это бесконечное море пепла — слез боли их Леса.
Руку повыше локтя обожгло, Нарель быстро перехватил меч в левую и успел отбить удар орка, хотя топор на излете все же рассек ему грудь. Уже падая на землю, он увидел, как их окружают оставшиеся в живых орки. Рука болезненно сжала меч, он поднял его, принимая очередной удар вражеского топора. Грубое рифленое лезвие мелькнуло перед самым лицом, а потом орк повалился в пепел. Его отрубленная голова покатилась к ногам Нареля. Опираясь на здоровую руку и чувствуя невыносимую боль в груди, он поднялся и увидел, как остатки орков вырезают подоспевшее откуда ни возьмись подкрепление. Мир перед глазами покраснел, а потом пошатнулся. Уже падая, Нарель успел подумать, что это война для него начинается слишком болезненно. Последним, что он увидел прежде, чем сознание его покинуло, было лицо сына.
— Знаешь, как в армии карается неисполнение приказа? Если я сказал «сиди в поместье», значит ты должен сидеть в поместье, а не собирать отряд и ехать за мной…
— На всякий случай, если бы вам понадобилась помощь…
— Не перебивай меня! И кстати, как ты вообще нашел добровольцев?
— В гарнизоне… Я приказал, они пошли…
Нарель тяжело вздохнул: вздох этот был больше похож на стон, полный страданий.
— Видел бы это Рисанэ, он бы повесился от того, как у нас дисциплина полетела к демонам в Глубины!
— Вы можете сидеть ровно? — с раздражением поинтересовалась Эстель. — Вы вообще должны лежать!
— Какой лежать? Мне нужно в гарнизон!
— Сел! — рявкнула юная леди Рисанэ, враз становясь похожей на своего отца. Нарель резко сел обратно, тем более перед глазами у него вновь потемнело, а на чистой, пересекающей грудь повязке появилась алая полоса.
— К вашему сведению, лорд Миратэ, вы и так в гарнизоне. Вы никуда не пойдете, пока я не закончу перевязку. Скажите спасибо Нейлину, что вы живы: с такой сильной кровопотерей еще немножко — и вы бы стали трупом, — продолжала ворчать Эстель, бинтуя грудь упрямому эльфу. Как же они с Нейлином похожи!
Последний стоял рядом и виновато смотрел в пол. Одежда его была перепачкана в крови — отца и орков — и в пепле. Черная пыль оседала на пол, оставляя грязно-фиолетовые следы. Магическое пламя орков было необычным во всем.
— Но он ведь поправится? — робко спросил Нейлин. Если бы Нарель собственными глазами не видел, как несколько часов назад его сын безжалостно убивал орков, он бы никогда не поверил, что тот способен хоть кому-то причинить вред.
— Поправится, — проворчала Эстель, закрепляя повязку. — Я дала кровоостанавливающее и восполняющее зелье. Рану закрыла. Но! Если вы, лорд Миратэ, будете бегать, не отдыхая, то я вас второй раз лечить не буду. Так и умрете под ближайшим дубом.