HistoriCity. Городские исследования и история современности
Шрифт:
Художники, работавшие в технике лаковой миниатюры, в своем творчестве ориентировались на основные тенденции современного им советского искусства, разобраться в которых им помогали искусствоведы, консультирующие промысловые артели. Создание городских сюжетов в данном контексте является закономерным следствием усиления связей между городом и деревней, искусством городов и кустарным ремесленничеством. Признавая роль и инициативу самих мастеров промысла в развитии художественной традиции лаковой миниатюры и сохранении производства, необходимо отметить, что именно благодаря содействию городских покровителей и институционализации государственной поддержки стала возможна вторая жизнь лаковой миниатюры. Обновление ассортимента изделий, публикации о промысле в массовой печати, издание книг о новом этапе развития ремесла, демонстрация работ мастеров на всесоюзных и зарубежных выставках сделали устаревший вид художественной продукции модным и желанным приобретением среди городских жителей и иностранцев, посещавших крупные города СССР. Именно в контексте советской городской культуры, складывающейся как система взаимодействия и коммуникации между структурами власти, городскими сообществами и институтами, были созданы условия для актуализации «остаточных медиа», в том числе художественных росписей в технике лаковой миниатюры.
Лаковая миниатюра как феномен городской культуры
В советском искусствознании лаковую миниатюру относили к народному искусству как вид народного художественного промысла. Категория «народный художественный промысел» появилась в искусствоведческих и популярных текстах
654
Канцедикас А. С. Искусство народных художественных промыслов и диалектика развития современной социалистической культуры // Русские художественные промыслы XIX–XX вв. и город. Социальные основы искусства: Сборник научных трудов / под ред. Т. М. Разиной. М.: Издательство НИИХП, 1983. С. 156–157.
655
См., например: Канцедикас А. С. Искусство и ремесло. М.: Изобразительное искусство, 1977. 87 с.
Традиционный подход к изучению лаковой миниатюры как народного художественного промысла и преобладающее внимание к связи этого ремесла с традиционным, крестьянским искусством, на наш взгляд, не позволяют в полной мере описать своеобразие этой художественной практики. Чтобы приблизиться к пониманию трансформаций образной системы промысла и изменений культурного статуса объектов этого художественного производства, в этой главе лаковая миниатюра будет рассмотрена как феномен городской культуры. Например, по набору сюжетов миниатюрная лаковая роспись на предметах из папье-маше оказывается гораздо ближе кругу явлений «городского изобразительного фольклора», чем «крестьянского искусства», к которому иногда возводят ее генеалогию 656 . Искусствовед Григорий Семенович Островский предлагал относить к городскому изобразительному фольклору разнообразные проявления художественного творчества городского населения, от трактирных вывесок до безымянных мещанских портретов и живописных лубочных картинок 657 .
656
К итогам дискуссии о судьбах народного искусства // Декоративно-прикладное искусство СССР. 1961. № 7 (44). С. 27–28.
657
Островский Г. С. О природе русского городского изобразительного фольклора // Советская этнография. 1974. № 1. С. 104–112.
Несмотря на то что как до революции (с. Данилково, с. Федоскино), так и в советское время (с. Палех, с. Мстёра, с. Холуй) лаковый промысел развивался в сельских поселениях, связи мастерских и артелей с городом определяли порядок их работы и выбор сюжетов к изображению. В XIX в. купеческая семья Лукутиных, при которой производство шкатулок с миниатюрной живописью в подмосковном селе Данилкове достигло своего расцвета, несомненно ориентировала кустарей своей фабрики на удовлетворение городских вкусов. Например, Александр Петрович Лукутин, владевший мастерскими с 1842 по 1876 г., предоставлял художникам собственные эскизы, снабжал их гравюрами и рисунками. В качестве образов для копирования миниатюристы также нередко использовали иллюстрации из журнала «Нива». Искусствовед Т. М. Разина во вступительной статье к сборнику «Русские художественные промыслы XIX–XX вв. и город. Социальные основы искусства» отмечала, что «народный вкус „импортировался“ из города и большого села в деревню», а не наоборот 658 . Исследуя отношения традиционного декоративного искусства русской деревни XIX в. и города, она пришла выводу, что «рост производства весьма разнообразной продукции художественных промыслов был прямо связан с потреблением ее городом или через город, с постепенным расширением рынка и межобластных экономических связей». Можно добавить, что «культурные» связи города и деревни сыграли важную роль в формировании визуальности промыслов. Дешевая печатная графика, которую изготовляли в городских типографиях, раскупалась как горожанами, так и крестьянами, что обеспечивало циркуляцию образов и знакомство жителей сельских территорий с образцами «городского изобразительного фольклора» 659 .
658
Русские художественные промыслы XIX–XX вв. и город. Социальные основы искусства: Сборник научных трудов / под ред. Т. М. Разиной. М.: Издательство НИИХП, 1983. С. 3–4.
659
Норрис С. «Картинки на стене»: крестьянское коллекционирование, народные лубки и употребление понятия национальной идентичности в России XIX в. // Оче-видная история. Проблемы визуальной истории России ХХ столетия: сб. ст. / [Редкол.: И. В. Нарский и др.]. Челябинск: Каменный пояс, 2008. С. 411–426.
Следует отметить, что первые советские миниатюристы – бывшие иконописцы и ученики-подмастерья иконописных мастерских в селах Палех, Мстёра и Холуй – также были хорошо знакомы с городскими художественными вкусами. До революции часть года они проводили в «отъездах», выполняя росписи церквей и храмов в крупных городах. Будучи выученными в традициях религиозного искусства, в городах они знакомились со светскими жанрами, начинали интересоваться историей живописи и искать средства приложения своих навыков вне религиозных сюжетов. Палехский художник Иван Иванович Зубков в своих воспоминаниях отмечал, что вынужденные путешествия в город имели большое влияние на изменение его художественных предпочтений и ориентиров: «На пятом году ученья я был отправлен с отцом для изучения стенной живописи в город Самару. <…> Приходилось разбираться в рисунках и новых приемах мастеров, знакомиться с разными художниками по гравюрам и фотографиям, ходить по церквам, где были расписаны стены масляными фресковыми красками». В свободное время он занимался копированием картин, что не только развлекало подростка, но и, по мнению мастера, «развивало в нем художественные инстинкты» 660 . Г. С. Островский называет светский характер сюжетов важным обстоятельством, отличающим городское искусство. Именно в городской среде интенсивно развивались такие жанры как портрет, пейзаж, натюрморт, жанровая сцена – все те жанры живописи, которые нашли выражение в русской лаковой миниатюре.
660
Вихрев
Принимая во внимание сказанное выше, можно отметить следующие факторы, на которые стоит обратить внимание при анализе визуальной системы лаковой миниатюры. Во-первых, для многих росписей можно установить образец, с которого мастер выполнял копию на предмете из папье-маше. Как до революции, так и в советское время художники промысла использовали вспомогательные материалы при создании росписей-копий и оригинальных композиций. Такими материалами служили листы печатной графики, альбомы репродукций, иллюстрированные газеты и журналы, фотографии, открытки и другие медиа, которые являлись важной частью городской культуры. Во-вторых, изменения образной системы промысла, по всей видимости, зависели от смены популярных сюжетов городской массовой культуры. Например, в советское время художники выполняли росписи по мотивам эстрадных шлягеров 661 . Следовательно, при анализе визуальности художественных ремесел следует учитывать широкий культурный контекст, не ограничивающийся исключительно доминантными визуальными образами времени. В-третьих, вне зависимости от избранного подхода к анализу изображений при описании трансформации городских образов и сюжетов в лаковой миниатюре стоит учитывать, что перед нами образы города, увиденного «извне», запечатленного «со стороны». Повседневная жизнь мастеров промысла протекала в ритме, отличном от темпа городской жизни. Художники часто посещали большие города, но не были горожанами. Какие особенности репрезентации городского пространства возникают в лаковой миниатюре, в связи с этим внешним по отношению к городу положением мастеров? Не претендуя на исчерпывающий ответ на этот вопрос, мы предлагаем рассматривать городские образы в изобразительной системе лаковой миниатюры как попытку преодоления дистанции между городской и сельской культурами, форму коммуникации между мастерами промысла и городским зрителем.
661
Раку М. Поиски советской идентичности в музыкальной культуре 1930–1940-х годов: лиризация дискурса // Новое литературное обозрение. 2009. № 6 (100). C. 184–203.
«Открыточные виды», или Город как сувенир
В первой четверти XIX в. лаковые шкатулки и табакерки из папье-маше нередко украшали, приклеивая сверху гравюру и покрывая ее светлым лаком. Неудивительно, что переход к живописи художники-миниатюристы начали с копий портретов, архитектурных и природных пейзажей с образцов печатной графики. Городские виды, выполненные в технике гравюры или литографии, стали массово распространяться в России в начале XIX в. Видовую гравюру отличала достоверность, четкое плановое построение; эти же свойства характерны для первых лаковых миниатюр с изображением городских архитектурных ансамблей и усадебных пейзажей. Такая точность была следствием «просвещенческого» контекста, в котором видовые гравюры были частью масштабного проекта производства и упорядочивания знаний об империи. В эпоху «зрелого Просвещения» появляются словари русского языка, энциклопедии, в которых оформляются знания о России, издаются альбомы с описаниями и изображениями народов, населяющих территорию империи, печатаются атласы с картами и городскими видами 662 . Все эти формы структурирования знания были тесно связаны с визуальными впечатлениями, которые получал житель империи в процессе рассматривания рисунков.
662
Вишленкова Е. А. Увидеть империю: город в визуальной культуре России XVIII – первой четверти XIX века // Ученые записки Казанского государственного университета. Т. 147. Кн. 2. Гуманитарные науки. 2005. С. 50.
Гравюры и литографии тиражировались и распространялись на ярмарках вместе с лубками и картинками. Для потребителей этих изображений – мещанства и сельских жителей – рассматривание картинок было в первую очередь развлечением, возбуждающим воображение. Если со стороны власти перед художниками была поставлена задача «верного изображения видимого», то зритель более ценил узнаваемость образа, детализированность рисунка за счет включения стаффажных зарисовок и дополнительных элементов: деревьев, групп людей, животных. Чаще других на шкатулки переносились виды столичных городов империи – Санкт-Петербурга и Москвы. Такой выбор продиктован, в первую очередь, требованиями рынка и географией сбыта. Работая над росписью, мастера могли использовать в качестве ориентира сразу несколько гравюр, комбинируя понравившиеся элементы (например, см. иллюстрации: чайница «Собор Василия Блаженного» (Московская губерния, с. Данилково, фабрика П. В. и А. П. Лукутиных, 1843–1863) (ил. 1, 2, 3).
Ил. 1. Чайница «Собор Василия Блаженного». Московская губерния, с. Данилково, фабрика П. В. и А. П. Лукутиных, 1843–1863 гг. Папье-маше, лак, масло, металл, миниатюрная живопись. 13,1 x 23,5 x 14,2 см
Ил. 2. Джакомо Кварнеги. Покровский собор и Спасская башня в Москве. Серия «Виды Москвы и ее окрестностей». Италия, 1797 г. Бумага, перо, тушь, кисть, акварель. 43,5 x 57 см
Ил. 3. Бишебуа Луи Пьер-Альфонс (гравер), Адам Виктор Винсент (автор рисунка). Церковь св. Василия Блаженного. Лист из альбома «Виды Москвы» издания Джузеппе Дациаро. Париж, 1840-е гг. Бумага, литография, акварель, лак. 35,2 x 52,8 см (Один из возможных образцов для миниатюрной лаковой росписи)
В последней четверти XIX в. образцами для лаковой росписи могли быть уже не печатные картинки, а открытки. «Открытые письма» – почтовые карточки с живописными изображениями на лицевой стороне – завоевывают популярность в Западной Европе и Российской империи в конце XIX в. Особое распространение получили видовые открытки, на которых помещались фотографии и изображения городов и природных пейзажей, архитектурных ансамблей и достопримечательностей, садов и парков, географических карт 663 . Эти открытки продавались в киосках на железнодорожных вокзалах крупных городов, на почтовых станциях. Так как почтовая карточка была самым дешевым видом почтового отправления, к ее помощи охотно прибегали в поездках, чтобы послать весточку родным и друзьям. Открытки из разных мест собирали и хранили как память о путешествии, оставляли при себе в качестве сувенира. Точно так же шкатулка с узнаваемыми «открыточными видами» чаще всего сохраняла под живописной крышкой не только письма, ценные бумаги или украшения, но и воспоминания владельца. Предметы обихода из папье-маше с изображениями городских пейзажей привозили из поездок, дарили к памятным датам. Городские образы на подобных росписях реалистичны: художник стремился к достоверному изображению пространства, а зритель мог наполнять его собственными переживаниями и впечатлениями. Композиции с архитектурными ансамблями, как правило, писались на дальнем плане, средний план занимал стаффаж, однако плотность изображаемого, некоторая незавершенность оставляли зрителю пространство для собственных фантазий и интерпретаций, для оживления живописных декораций сюжетами собственной памяти.
663
Rowley А. Open Letters: Russian Popular Culture and the Picture Postcard, 1880–1922. University of Toronto Press, 2013. 336 p.