Хождение Восвояси
Шрифт:
Прохожие, позабывшие о цели своего ночного похода, нерешительно топтались у крайних домов, не сводя глаз с далёких фейерверков, в раздумьях, бежать ли им прятаться или остаться и не пропустить самое интересное. На двух всадников странной наружности, смирно остановившихся у стены поодаль и не делавших ничего любопытного, внимание они скоро обращать перестали.
– Я говорил, что мне тут что-то не нравится, – озабоченно нахмурился чародей. – И теперь я понял, что именно. Защитные заклятья на этой треклятой стене. С налёту ее не повалить – в лучшем случае, срикошетит в нас же, причём куда бы мы ни отбежали. В худшем – сдетонирует и разнесет полгорода, и Запретного,
– А перелезть можно?
– Нет. Не признанный магией сгорит, как только попытается ступить на галерею.
– Куполом закрывает?
– Нет, но десяток метров выше зубцов – вполне достаточно, чтобы защититься даже от самых резвых прыгунов.
– Что тебе надо, чтобы проделать в ней дыру?
– Время на подготовку.
– Сколько?
Маг скривился:
– Час. Полчаса. Не знаю!
– Ладно. Сразу, как только будет готово – ломай.
Удивлённый таким лёгким согласием потерять еще неизвестно сколько времени, волшебник потянул из рукава шпаргалку – и ее едва не вырвал из пальцев внезапный порыв ветра. Вскинув голову, Агафон успел заметить, как беззвучная серая тень, сорвавшаяся с седла второго коня, на мягких широких крыльях скрылась за крышами домов.
Детей Серафима обнаружила почти сразу. Хотелось бы сказать, что это сработало материнское сердце-вещун, но всё было гораздо проще: из всего соцветия огнищ, пожаров и пожарищ, охвативших дворец – настоящий город, не обмануло название! – только одно пылало малиновым. Без раздумий отметя случайности и совпадения, она метнулась к нему.
Надёжные, но непривычные крылья человеку казались неуклюжими, и там, где настоящая сова парила бы беззвучно и бесконечно, Сеньке приходилось то и дело исступлённо ловить ускользающие восходящие потоки. Благо, помогали в этом и опыт, который она успела получить в свои краткие превращения в птиц, и то, что недостатка в таких потоках над пылающим Запретным Городом не было. Что у них тут происходило?.. Шутка Агафона про пожары и Ивановну-старшую пришла на ум, но царевна с негодованием фыркнула. Нет, характер и способности дочери она знала, но не могла же одна десятилетняя девочка это тут всё устроить! Или могла?..
Жадно вглядываясь вниз, сова сделала круг над ослепительным малиновым пламенем и тёмными, обугленными руинами вокруг. Да что же у них тут случилось-то, а?! Даже война не принесла бы таких разрушений!
Война – нет. В то время как магия…
Ярка… Лёлька… Где, где, где, где?!..
Люди! Кто?!..
Глаза, идеальные для темноты, слезились от странного огня и отсветов пожаров вокруг, и фигуры на земле казались размытыми пятнами. Тонкий слух, способный различить писк мышонка в норе, был бесполезен в ревё пожаров, грохоте рушащихся домов, воплях сотен людей вокруг, и истеричном звоне надтреснутого колокола. Да развалился бы ты, что ли, наконец, уже!..
Спокойно… пень с ним… Проморгаться, вглядеться… Кто всё-таки внизу? Несколько взрослых, застывших в напряженных позах стоя и лёжа… А где же дети? Или их тут нет?
Вдруг одна из больших фигур, развалившихся на земле, распалась на две.
Дети! Мальчики?.. Ярик?!
Но прежде, чем в порыве безрассудства сова успела спикировать, один из мальчишек вскочил на ноги, выкрикнул что-то, размахивая мечом, бросился в огонь – и пропал. Второй ребёнок кинулся было за ним, но упал и закричал, забился на земле – и от сердца, горестно сжавшегося сперва, к стыду ее немного отлегло. Не Яр! Ни тот,
Остальные люди замерли неподвижно, сгрудившись, и не разобрать было, живые ли они или мёртвые, взрослые или дети, сколько их. Проклятый свет, чтоб его!.. Снизиться? Опасно. Могут заметить. Шанс ударить по похитителям, понимала она, выпадет только один: победителя в затяжной дуэли простого человека с магом долго угадывать не приходилось.
Малиновое пламя стало полупрозрачным, и вскоре совсем исчезло. Земля под ней погрузилась в темноту, багрово высветляемую по краям отсветами далёких и близких пожаров. От мальчика, забежавшего в огонь, не было и следа. Второй, отплакав, завозился, изогнулся непонятно… Связан?! Да что здесь…
И тут к многострадальным совиным очам стало возвращаться ночное зрение – точно близорукому дали очки. Еще несколько секунд – и мир обрёл чёткость, а вместе с ней – надежду. Лёлька тут! И рядом с ней расположилась не еще одна грузная фигура, а две маленьких – Яр и девочка в розовом! Люди, стоявшие невдалеке как караульщики, оказались статуями – минус три врага! И это оставляло… оставляло…
Зоркие теперь глаза совы снова пробежали по разворачивающейся внизу сцене: пытающийся развязаться паренёк, набычившаяся дочь, Ярик с розовой подзащитной, истуканы… и один вамаясец. Толстый, уродливый, словно и не человек вовсе, грязный и в грязном… Он был бы жалок, если бы не был так страшен. Пусть даже сейчас он не делал ничего, лишь бубнил что-то без умолку себе под нос, но когда видишь выжженные в магической битве развалины и только одного колдуна, простая математика и биология сами приходят на ум – и не желают больше уходить. Икс минус игрек равно одному. Естественный отбор. Выживает сильнейший.
Вамаясец мотнул головой. Отблеск погасшего малинового пламени сверкнул в его глазах, озаряя лицо. И еще одна мысль Серафимы быстро переросла в уверенность и добавила вокруг желудка ледяной крошки: если он ее заметит, возможности нанести даже единственный удар у нее не станет.
Колдун перестал бормотать и глянул на Лёльку.
– К чему терять время. У нас же имеется самое главное, – вкрадчивым скрипучим голосом проговорил он. – Давайте начнем, мои милые деточки.
Та с исказившимся лицом рванулась бежать, но выметнувшиеся из пальцев вамаясьца малиновые змеи обвили ее и повалили, не дав сделать и пары шагов. Холодный комок рванулся от желудка к горлу Серафимы, алая пелена – к глазам. Убью!!!..
Но как?! Как же всё-таки не хватало сейчас Агафона!.. При всех его недостатках, в таких ситуациях они чувствовали себя за ним как за каменной стеной. Хорошо, пусть стена эта была местами сложена без раствора, местами – из пляжной гальки с песком, но общего смысла это не меняло: на магическом пепелище последним живым всегда оставался Агафон. А что могла сделать она одна против Вечного?!
Малиновые змеи размножились, как трещины в недобитом стекле, и накрепко скрутили всех детей.
– Я знаю неподалёку одно уютненькое местечко…
От дребезжащего смешка вамаясьца мороз пробежал по спине. Если он куда-нибудь их уведёт… если там будут магические преграды… или его союзники… она не сможет туда попасть! Агафон, где ты?!.. Но где бы он ни был, он был там, а она – тут, и помощи ждать не приходилось.
Но что она могла?!..
Улыбаясь оскалом пересохшей мумии, Вечный сделал шаг к детям. Всё тело его сияло неровным малиновым светом.
Если они сейчас уйдут…
Решение пришло неожиданно и обжалованию не подлежало.