Империя проклятых
Шрифт:
Закрыв за собой двери, служанка поставила Грааль на колени перед фигурой, ожидавшей в центре комнаты. Холодная, как могила, неподвижная, как горы, прекрасная, как первый снег, выпавший зимой.
Монстр по имени Лилид Дивок.
Она полулежала на богато украшенной кушетке, рядом с ней сидел огромный белый волк, его единственный голубой глаз пылал и был устремлен на Диор. Вампиршу окружали три фрейлины, безукоризненно одетые: красивые бальные платья, напудренные щеки и богато украшенные прически. Однако Лилид Дивок не напоминала сейчас дворянку, в отличие от своей свиты, – на самом деле Бессердка вообще
На лбу у Лилид красовался золотой обруч, а волосы красными реками ниспадали с плеч на пол. Ее кожа была фарфорово-бледной, но теперь, когда она предстала практически голой, мы увидели, что ее тело украшал красивый узор – спирали фейри, поднимающиеся по правой руке и спускающиеся по левой ноге. Не такие замысловатые, как те, что украшали кожу Фебы а Дуннсар, но, несомненно, похожие.
Нэхь, поняли мы. Татуировки оссийских горцев.
Еще одна служанка в красивом платье, стоя на коленях, стирала кровавые следы с камня. Мы сразу узнали две родинки у нее на щеках: юная Исла, возлюбленным которой был Хоакин. Жестокая досталась ей судьба – пережить падение двух городов только для того, чтобы попасть в услужение к этим чудовищам. Но она хотя бы выжила.
Девушка встретилась взглядом с Диор и рискнула слегка кивнуть.
Взгляд Диор скользнул за следами ног в один из будуаров, и там она увидела обнаженных людей по всей комнате: на полу и шелковых простынях, один даже свисал с люстры. Многие из них – те «ценные трофеи», вместе с которыми ее привезли в Дун-Мэргенн: симпатичные молодые мужчины и женщины, которых она знала и рядом с которыми страдала. Теперь они были мертвы. Все. Каждый. Рассеченные глотки, оторванные головы, вспоротые животы и вырванные половые органы. Диор, конечно, видела жестокость и раньше – на улицах своего детства, в путешествиях с Габриэлем, но она все равно побледнела при виде такой бессмысленной бойни. А мы вспомнили Никиту в бане, с головы до ног залитого кровью. И тогда мы поняли, откуда он пришел.
– Хозяйка, – объявила Тля. – Пленница подготовлена, как было приказано.
– Мы благодарим тебя, Тля. Искусная работа, как всегда. – Лилид в задумчивости прижала палец к алым губам. – И все же… ты немного запоздала с прибытием.
Мы увидели, как напряглась Тля, услышали, как участился стук ее сердца, когда она прижалась лбом к доскам.
– Простите меня, хозяйка. Граф Никита наткнулся на нас в бане. Он…
– Хочешь обвинить моего брата в собственной неумелости? – Лилид нахмурилась. – Повелитель Ночи, король великолепия темных небес, должен считаться с недостатками слуги?
– Нет, хозяйка. Конечно, это моя вина. Пожалуйста… молю о прощении.
Лилид снисходительно улыбнулась, махнув бледной рукой.
– Конечно, любовь моя.
Тля вздохнула, точно человек, получивший прощение перед тем, как взойти на виселицу.
– Целуй мне ноги, – приказала Лилид. – И все грехи будут прощены.
Можно было ожидать, что молодая женщина вздрогнет, заупрямится, да поможет
Диор, казалось, не понимала, куда смотреть – на девушку, которую унижают из-за нескольких минут ожидания, или на невинных людей, которых убивают ради того, чтобы угостить безумца. Но в конце концов она остановилась на втором, ведь в наказании служанки отчасти была и ее вина.
Бессердка проследила за взглядом Диор, и ее мрачная улыбка потускнела.
– Ты должна простить моему брату его маленькие слабости, – вздохнула она. – Много ночей прошло с тех пор, как наши кладовые были заполнены так обильно. Король должен испытать катарсис.
Взгляд Лилид упал на Тлю, закончившую целовать кончики пальцев на ноге.
– Пусть это подадут к ужину, – приказала она, указывая на остатки пиршества, устроенного ее братом. – В них еще немного осталось, а дети вечно голодны.
– Живу, чтобы служить, хозяйка, – выдохнула девушка, и в голосе ее звучала безграничная преданность.
Тля проскользнула в будуар и подняла первый попавшийся ей труп. Это был молодой человек с вырванным кадыком и половыми органами. Диор смотрела, как служанка перекинула тело через плечо, словно мешок с перьями, затем подхватила на руки еще и девушку, тоже изуродованную, и выбежала из комнаты. А Исла яростно вытирала пятна крови, тянувшиеся за служанкой.
– У тебя такой вид, будто ты испачкалась кровью.
Диор вздрогнула – она, по-видимому, не слышала, как переместилась Лилид, но вампирша теперь стояла всего в нескольких дюймах от нее. Лилид смотрела вниз угольно-черными глазами, чернила на ее коже проглядывали сквозь прозрачные шелка. Протянув руку, она погладила Диор по щеке, нежной, как весенний дождь.
– Какие глаза, – произнесла Лилид. – А какие ресницы и губы. Ты наверняка из Элидэна. Но цвет лица у тебя оссийский, плоть от плоти. Откуда ты родом?
Диор с трудом сглотнула и отвела взгляд. Стоя на каблуках и в пышном наряде, она почему-то выглядела более обнаженной, чем графиня. Нам она казалась не прекрасной девушкой в ослепительном платье, а солдатом без щита. Рыцарем без доспехов.
– Я выросла в городе под названием Лашаам.
– Мы его знаем. – Лилид кивнула. – Двенадцать десятилетий назад мы с братьями навестили этот город. Мы тогда подумали, что это яма прокаженных и гадюк, лишенная красоты и провонявшая навозом.
Диор слегка улыбнулся.
– Боюсь, с тех пор там мало что изменилось.
Ласковая рука у нее на щеке скользнула ниже, темная богиня приподняла подбородок Грааля так, что та была вынуждена встретиться с ней взглядом.
– Ты всегда должна называть нас хозяйкой.
Слабая улыбка Диор погасла под пристальным взглядом этого чудовища. В нем не таилось ничего похожего на жизнь. На тепло. Или сострадание. Это был взгляд акулы, подбирающейся к тонущему пловцу, широко раскрывающей пасть и обнажающей бесконечные ряды острых зубов.