Инварианты Яна

Георгиев Борис

– К сожалению, я действительно не знаю, кто вас мог видеть. Знаю, кто не мог.

– Это уже кое-что, - оживился Дмитрий Станиславович.

Тарелка вынырнула из потока, роняя капли, сверкнул затёртый золотой ободок. Доктор стал прилежно возить по фаянсу застиранной тканью.

– Я не могла вас видеть, Светлана Васильевна тоже - мы были вместе. И сам инспектор тоже не мог. Мы встретили его раньше. Оставьте тарелку, дыру протрёте. И возьмите эту. Я помогла вам разобраться?

– Да. Хоть и не всё ясно.

– Услуга за услугу. Принесите чашки.

– Чем могу, - отозвался с сомнением в голосе доктор.

Он слишком энергично распахнул стеклянную дверь, звякнули, столкнувшись боками, бокалы.

– Услуга за услугу, Митя. Не говорите инспектору о квартире в Триесте. Кому пятую чашку? Нас же четверо!

– Хотите оставить инспектора без завтрака?
– Синявский прищурился.

– А! Я как-то не подумала. Ладно, пусть пять. Так не скажете о квартире?

– Вам-то, Инночка, чего беспокоиться? Вы в той истории... Ладно, не скажу, раз просите. Но при условии, что и Андрей не станет поминать старое. Вы для него стараетесь?

– Для всех нас, как и вы, - с улыбкой ответила Инна, держа навесу распаренные от горячей воды руки.
– Забирайте чашки. Господи, как у нас здесь всё запущено! Конец мая, а по стенам висит...

Она ободрала зацепленный за крюк завиток новогодней мохнатой гирлянды и уронила его в мусорную корзину, пробормотав: 'Кто помянет старое, тому сами знаете что'.

В комнату вошёл Сухарев, неслышно за шумом воды; осторожно прикрыл дверь. Остался незамеченным, остановился, слушая.

– А вилки с ножами как?
– напомнил Синявский.

– Перемывать их нечего, протрите и на стол, - распорядилась Инна, закрывая кран.

– Кто из нас будет кушать стоя?
– спросил Сухарев.

Дмитрий Станиславович вздрогнул от неожиданности, обернулся: 'Ох! Ну можно ли так... Вы давно здесь?'

– Недавно. Трёх стульев будет маловато, мне кажется. Дайте ключи, я принесу.

– Только не из предбанника, - попросил Синявский, заметив, как Инна переглянулась с начальником, передавая ему связку.

– Естественно, - сухо сказал Андрей Николаевич.
– Зачем бы мне тогда понадобились ключи? Стульев полно и в горе барахла, что за этой вот стенкой.

Он указал связкой ключей на оклеенную фотообоями с изображением заснеженных гор стену.

– Вам помочь?
– предложил без особого энтузиазма доктор. Всем известно было, что он не любит хозяйственных хлопот.

– Сам справлюсь. Вы лучше пока развлеките Инну. Расскажите ей для поднятия аппетита какую-нибудь страшную физическую байку, вроде той, что о мухах-зомби. Поесть принесут скоро?

– Минут через десять-пятнадцать, если Катерина не размечтается по дороге о чём-нибудь романтическом, - ответил, опускаясь на стул, психофизик.

– Значит, вы, Митя, как раз успеете довести сказку до кульминации. А я сейчас, - проговорил Сухарев, кивнул Инне и поспешно вышел, хлопнув дверью.

– Что за мухи-зомби?
– спросила Инна и отобрала у психофизика полотенце.

– Начальник твой шутить изволит, - устраиваясь поудобнее, пыхтел тот.
– Не зомби никакие, обычные мухи. Но как они себя вели - кхе!
– вот в чём мистика. Впрочем, думаю, можно придумать рациональное объяснение. Это случилось в Церне. Тогда так и не получилось взяться за мух всерьёз - некогда было, а после аварии - кхм!
– и вовсе стало не до насекомых. Свидетелей, кроме меня, не осталось ни одного,

видео, которое записал между делом Рауль, превратилось в ионизированный газ вместе с самим Раулем и его камерой. Чёрт, трубку в пиджаке оставил.

– И хорошо, что оставили, здоровее будете, нечего курить перед завтраком. Всегда хотела спросить: каким чудом вы тогда уцелели?

Синявский отказался от намерения срочно отправиться за трубкой.

– Именно, что чудом, - ответил он, с удовольствием наблюдая, как индианка обходит стол и раскладывает приборы.
– Меня как раз вызвал на ковёр начальник службы безопасности, которого мы между собой называли Шестизвёздным Гамадрилом. Пошёл я к нему в 'зверинец'...

– Куда?

– Так мы называли блиндаж, в который обычно наши очковтиратели водили проверяющих, экспертов из еврокомиссии и прочих бездельников. Основательное такое строение: железобетонные надолбы, стальные переборки, решётки повсюду - типичный зверинец. Так вот, вызвал меня к себе - кхе!
– Гамадрил, не знаю даже зачем, не дошёл я. В коридоре меня поймал за рукав тогдашний шеф, и потащил предотвращать последствия 'бума'. Он тогда уже понял, что будет 'биг-бум', и что последствия тоже будут. До взрыва оставалось - кхм!
– семь с лишним минут. А я... Услышал от шефа приказ объявить эвакуацию персонала и почему-то вспомнил о мухах. Понимаешь, Инна, как раз когда выбрался на поверхность, чтобы идти к Гамадрилу, заметил их опять над кожухом соленоида. И до сих пор, как вспомню о взрыве, и о том, что было после него, - перед глазами мельтешат мухи.

– Можете рассказать толком, что за мухи?
– спросила мисс Гладких, усаживаясь и подпирая рукой щёку.

– Я не энтомолог. Маленькие, серые. Началось с того, что мы обратили внимание - на кожухе соленоида и вокруг него пропасть дохлых мух. Нигде больше нет, только там. Потом мы с Раулем заметили, что мушиных трупов становится с каждым днём всё больше, но значения не придали, просто накостыляли по шее обеспеченцам и заставили убрать эту - кхм!
– гекатомбу. На следующий день была заложена серия моделей, мы вкалывали до пяти утра, а когда выползли наружу подымить и встретить рассвет, нашли новые трупные россыпи. Рауль окрестил кожух Мухобойкой и сказал, что это неспроста. Я предложил поставить там камеру и заснять.

– Ну и?

– Феерия. Безумные кружевные танцы. Что-то вроде фигур Лиссажу, но гораздо сложнее. Они слетались со всех сторон к оси соленоида, крутились возле неё, потом погибали, но на смену им прилетали другие. Рауль сказал, этак мы перебьём всех европейских мух и накличем инспекцию по охране насекомых. Ничего смешного тут нет, это была последняя его шутка. Кстати, тебе и вовсе расхочется смеяться, когда узнаешь, что я стал находить не так давно на крыше второй лифтовой шахты, где у нас соленоид.

– Что вы там нашли?
– спросила мисс Гладких, прикрывая ладонью улыбку.

– Трупы каких-то насекомых.

– И поэтому вы сообщили Совету, что опыты Горина представляют опасность для человечества?
– Инна наклонила голову, улыбки больше не пряча.

– Тьфу! Я серьёзно, а ты... Не буду больше ничего рассказывать, - Синявский вскочил с места, схватил со стола измятое полотенце, подбежал к шкафу. За ручку дёрнул так, что бокалы обиженно всхлипнули, и склонился к нижней полке.