Искатель, 1998 №10
Шрифт:
Я тяжело вздохнула и умоляюще посмотрела Эйнару в глаза:
— Я попрошу тебя о большем. Я хочу, чтобы ты уговорил Кристера приехать сюда.
В результате долгого телефонного разговора мы получили его согласие. Мне было немного совестно отрывать Кристера отдел, пользуясь его добрым отношением к Эйнару и ко мне, и заставлять его решать загадку, основанную на моих шатких доводах об убийстве, но я утешала себя тем, что воскресный вечер, проведенный у нас на террасе, будет для него приятнее душного дня в Стокгольме.
В ожидании Кристера мы с Метой состряпали самый роскошный ужин, какой только наши весьма ограниченные запасы могли позволить.
Мету
— Просто даже не верится! Ведь вчера она была такая бодрая и веселая, я чувствовала себя в сравнении с ней старой клячей. Йерк шутил, что эта бабка чуть было не соблазнила его, а Оскара она ночью до смерти напугала, вызывая его на бокс, жаль, что я не поглядела на этот цирк.
Чтобы поменять тему, я спросила ее, как у нее дела с Осборном.
— Да ну его, он под конец вечера надулся на меня из-за того, что я слиняла в сад с Тедди…
— С Тедди? А кто такой Тедди?
— Ясное дело, Турвальд. Его прозвали Тедди, потому что его фамилия Бьерне[8]. Правда, остроумно?
Я ответила, мол, бывают прозвища и поостроумнее, и спросила, что она делала в саду с зубным врачом.
— Ах, это было так романтично! — золотисто-карие глаза Меты сверкнули. — Мы гуляли под вишнями, небо было черное, как бархат, а звезды сияли, как драгоценные камни.
— И мокрая трава, и тучи комаров, — засмеялась я, — говори по существу, не пудри мне мозги.
Мета хихикнула и состроила гримасу святой невинности; можно было подумать, что ее пухлые губки были способны лишь пить шоколад гляссе, есть ванильное мороженое и большего греха не знали.
— Не бойся. Да, он целовал меня. Много раз. Если это тебя интересует, — она удовлетворенно вздохнула, — меня в первый раз целовал такой взрослый человек. Как ты думаешь, сколько ему лет?
Я с явно недовольным видом ответила, что он годится в отцы семнадцатилетней девушке. И чуть было не ляпнула, что он может оказаться убийцей-отравителем, но в этот момент увидела в окне черный «Мерседес» Кристера и выбежала в сад, чтобы самым сердечным образом приветствовать его.
Высунув из машины свои длинные ноги, он сразу же спросил, как поживает его крестница. Уже само по себе то, что комиссар криминальной полиции в серых брюках и пиджаке в синюю клетку стоял в саду тети Отти и причесывал свои гладкие, блестящие волосы, помогло мне впервые за последние сутки обрести спокойствие. Я решила, что спешить с рассказом о загадочной смерти Адели Ренман ни к чему, и спокойно продемонстрировала ему последние достижения фрекен Буре, облаченной в белый комбинезончик. Малявка весело дрыгала ногами, пытаясь ухватить палец комиссара, и улыбалась ему беззубым ртом. Красавец-комиссар залюбовался своей крестницей, и я чуть ли не насильно повела его к столу.
— Это самая красивая женщина из всех, кого мне доводилось видеть. Особенно мне нравятся ее голубые глаза. Они кажутся мне более искренними и умными, чем карие. Что ты на это скажешь, Фея?
Эйнар прореагировал на эту реплику спокойно, но Мета, привыкшая обращаться с ним запанибрата, чуть ли не с тех пор, когда дома в Скуге сама лежала в кроватке и дрыгала ногами в ползунках, радостно ответила на эту колкость, и в продолжение всего обеда они вставляли друг другу шпильки. И лишь когда Мета стала на кухне мыть посуду, и мы уселись в желтой столовой пить кофе, Кристер серьезным тоном сказал:
—
И он в самом деле умел слушать. Он пил кофе, чашку за чашкой, и смотрел в окно на верхушки высоких сосен, фиксируя в памяти каждый эпизод, каждую реплику моего рассказа и оценивая степень вероятности моих довольно неубедительных подозрений и предположений.
Когда я закончила рассказ, Кристер неторопливо подвел итог моим словам в своей типичной манере, заставлявшей людей незнакомых недооценивать его при первом разговоре.
— Стало быть, здесь произошел смертельный случай. Ты уверена, что это убийство. И эта уверенность зиждется главным образом на трех обстоятельствах: письмо тети Отти, атмосфера, царившая в доме Адели Ренман, которую, мягко говоря, не любили ни родственники, ни соседи, и дикие приступы рвоты и болей, заключительную фазу которых тебе и Эйнару пришлось увидеть. Разумеется, важным фактором, на который указывала и тетя Отти, является огромное состояние покойной.
К счастью, я захватила с собой последнее письмо тети Отти, и мы смогли проштудировать каждую строчку, все ее указания про плиту, шкафы и цветы в горшках. Кристер прочел второй раз ту часть письма, где она писала о загадках и проблемах, с которыми ей довелось столкнуться в столь спокойной прежде Ронсте: «…странные вещи здесь творятся. Быть может, я просто глупа и склонна все преувеличивать… однако, мне кажется, что по вине ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА тут может произойти страшная катастрофа, хотя эта несчастная дуреха о том не догадывается. Я всегда говорила, что большие деньги не доводят до добра. ЗНАЮ, не будь она столь богата, не было бы у нее такой власти над людьми. Худо, когда от воли одного человека зависит жизнь других. По правде говоря, она вовсе не злая, просто очень одинокая. Мне интересно узнать, что ты об этом думаешь. Хотелось бы, чтобы это было правдой. Тогда все бы уладилось. А вдруг это не так? Что же тогда делать?..»
Кристер старательно набил свою трубку и задумчиво сказал:
— Какая она, эта тетя Отти? Ты можешь ее описать?
— О! — воскликнула я с энтузиазмом. — Это самое славное и доброе существо! Тип женщины, которой следовало бы иметь семью, не меньше пятнадцати детей, которых она бы заботливо растила, а они поверяли бы ей свои секреты…
Характеристика Эйнара была более прозаичная и точная, но тепло в его голосе показало, что он так же любит тетю Отти Юртсберг, как и я.
— Ей шестьдесят восемь, она телефонистка на пенсии. У нее рыжеватые волосы с сединой. Довольно полная. Зимой живет в Упсале в однокомнатной квартире, а ранней весной переселяется в этот дом, который купила двадцать лет назад. Отти его обожает. Она болтлива и добродушна, иногда немного бестолкова, но так сумбурно, как в этом письме, она обычно своих мыслей не выражает. Вообще-то говоря, ее нельзя назвать бестолковой, напротив, она человек умный и надежный.
Кристер пыхнул трубкой.
— А где она находится сейчас? В каком испанском городе? Не знаете? Но ведь это можно узнать. Послать телеграмму…
Но я робко вмешалась:
— Насколько я знаю, она уважает секреты своих друзей, не шлет им телеграмм и не звонит, когда они того не хотят. Придется нам дожидаться ее возвращения и только тогда выяснить, что она имела в виду в своем послании.
Кристер задумался, и никто из нас не посмел помешать ему размышлять. Я принесла еще кофе и, подкрепившись им, он обратился к Эйнару: