Искра божья
Шрифт:
Джулиано позеленел и согнулся пополам. На мокрые треугольники плитки потекла тоненькая ниточка желчи. Юноша отрицательно затряс головой.
— Не отказывайся, это помогает лучше любых чудодейственных эликсиров и корешков, — Пьетро с удовольствием глотнул из сосуда. — Не помню, но кто-то из древних мудрецов рекомендовал лечить подобное подобным. Жаль, Спермофилуса тут нет, он бы процитировал точнее.
— Дай-ка мне, — потребовал де Ори, шумно вздымаясь из бадьи словно библейский Левиафан из вод морских.
Он быстро выхватил фляжку из рук Пьетро и с жадностью
— Эй-эй, оставь Джулиано, — возмутился де Брамини, насильно вытягивая баклажку из трясущихся пальцев Ваноццо.
— Не-е, пусть допивает, — протянул Джулиано, страдальчески кривясь и морщась. — Я больше ни капли…
— Ага, зарекалась ворона дерьма не клевать, — хохотнул Пьетро. — Ну, как знаешь, приятель.
Де Брамини с радостью опрокинул в себя остатки вина и залихватски утер рот тыльной стороной ладони.
До самого полудня Джулиано пролежал пластом в своей душной келье. Его штормило и покачивало на волнах перебродившего веселья. Юноша отказался от завтрака, а на обед лишь едва притронулся к жидкой овсянке на воде. От запаха яблок, принесённых отцом Бернаром, его снова начало рвать.
Увидев бедственное положение воспитанника, монах закудахтал, как старая наседка, и, смешав в кружке какие-то порошки, принесённые с собой, дал выпить получившееся снадобье «больному». Затем он насильно впихнул в Джулиано полпинты горячего куриного бульона с луком и вывел его на свежий воздух.
Прочие ученики де Либерти с потухшими взглядами лениво слонялись по двору, без энтузиазма тыча тупыми мечами в соломенные чучела. Из фехтовального зала раздавался до омерзения бодрый звон одинокой пары клинков. Пьетро, Жеронимо и Ваноццо обильно потели на клумбах с лопатками и граблями, устраняя печальные ошибки прошлого. Сурово сдвинув брови, за всеми провинившимися наблюдал неподкупный маэстро Фиоре, сидевший на любимой террасе второго этажа с маленькой чашечкой дымящегося асиманского напитка.
— Наш храбрец наконец-то очнулся, — окликнул Джулиано де Либерти. — Разрешаю вам присоединиться к друзьям, сеньор де Грассо.
Джулиано уронил голову на грудь и нехотя поплёлся к разорённому садику учителя. Отец Бернар, видя это, глубоко вздохнул и, кряхтя, поднялся на террасу к маэстро Фиоре. Там, понизив голос, монах о чем-то долго толковал с учителем, пока тот не объявил:
— Хорошо, пусть будет по-вашему. Думаю, предложенное вами наказание достойно заменит юноше садовые работы в моём саду. Разрешаю вам забрать сеньора де Грассо с собой.
— Где вы были вчера, отче? — с упрёком спросил Джулиано, когда они остановились перевести дух в звонкой тени фонтана Четырех черепах.
— Сын мой, я сбился с ног, промок до нитки и устал как собака, разыскивая место вашей дуэли по всему Конту, — всплеснув руками, сообщил отец Бернар.
— Но разве я не упоминал, что дерусь в Колизее? — с сомнением вопросил Джулиано.
— Нет, вы преступно забыли сообщить мне об этом, — монах тяжко вздохнул.
Джулиано нахмурился, но как ни старался, у него не выходило припомнить
— Разве? — юноша в задумчивости поскрёб отросшую щетину на подбородке. — Что ж, может быть.
— Где я только не побывал, сеньор де Грассо! Даже, прости господи, в «Вымя» пришлось заглянуть, но вы всегда на шаг опережали меня. Только после полуночи я узнал, что мои горячие молитвы не остались без ответа, и вы живы. Я возблагодарил небо и отправился спать.
Отдохнув, Джулиано и отец Бернар отправились к резиденции Валентинитов. Там их появления уже давно ожидал викарий кардинала Франциска.
— Джулиано, познакомься, это Сандро де Марьяно — племянник кардинала Франциска, моего патрона, — упрямые губы Лукки изогнулись в лёгкой улыбке, — Сандро талантливый художник. Он будет принимать участие в конкурсе картонов[77] для стен капеллы Маджоре. Тебе надлежит весь оставшийся вечер сопровождать сего достойного отрока и помогать ему в размещении эскизов на вилле Киджи, где завтра пройдёт основной отборочный этап.
Джулиано окинул небрежным взглядом очередного творца. Юноша был худым, невысоким, даже модные буфы на рукавах серого дублета не могли скрыть малую ширину его плеч. Большие карие глаза смотрели внимательно и с вызовом. Красивое бледное лицо де Марьяно не имело ни усов, ни бороды. Тонкая рука с въевшимися следами красок, подрагивая, лежала на ажурной рукояти почти игрушечной шпаги. Каштановые кудри мягкими завитками выбивались из-под бархатного берета. Сандро облизнул пухлую нижнюю губу и шмыгнул носом.
— Я в няньки не нанимался, — проворчал Джулиано, который всё ещё чувствовал лёгкую слабость в ногах и предпочёл бы сейчас отлёживаться в школе де Либерти, а не тащиться к чёрту на рога в компании со смазливым юнцом. — В конце концов, для переноски тяжестей существуют слуги.
— Вам поможет отец Бернар, — сообщил Лукка, всё ещё как-то странно ухмыляясь. — Я, к сожалению, сейчас невероятно занят важными делами прихода, но мой патрон очень просил приглядеть за Сандро. Посему эта честь выпала тебе, Ультимо.
— Если вы поможете мне с размещением экспозиции, я буду вам очень признателен, сеньор де Грассо, — высокий женственный голос юноши неприятно поразил Джулиано. — Я новичок в Конте, никого здесь не знаю. Только вчера приехал из Венетского герцогства, где постигал азы живописи под руководством великого Филиппа Липпо. Боюсь, мне придётся с боем вырывать лучшее место под экспозицию моих работ, и тогда ваши услуги мне очень пригодятся.
Джулиано и отец Бернар помогли Сандро загрузить в тележку с осликом пять тяжёлых деревянных ящиков и с десяток подрамников, плотно обёрнутых в ткань. Копыта серого трудяги дробно зацокали по мостовой, и мужчины не спеша пошли следом. Не переставая крутить головой по сторонам, Марьяно расточал щедрые похвалы красотам столицы и так достал де Грассо своими громогласными изречениями, что в конце пути тот втайне уже изыскивал достойный предлог, чтобы поскорее от него избавиться.