Искра божья

Глазырина Елена

Толкаясь и сквернословя, Джулиано трижды сбивал подвернувшихся под руку прохожих. В четвёртый раз юноша налетел на толстого торговца с ноздреватой кожей на щеках. Зло отпихнув зазевавшегося плебея, он случайно перевернул его тележку с товаром, далеко рассыпав по мостовой нераспроданные жареные артишоки. Уличные сорванцы тут же накинулись на раскатившееся угощение и ловко попрятали с дюжину плодов за пазуху. Продавец истошно завопил на всю улицу о грабеже и беззаконии и попытался выхватить баллок, торчавший за его широким ремнём. Де Грассо скорчил страшное лицо. Его руки сами потянулись к мечу. В эту минуту

Джулиано, не задумываясь, убил бы любого. Видимо, прочтя об уготованной ему печальной участи в сверкающих адским пламенем чёрных глазах юноши, торгаш быстро ретировался, трусливо спрятавшись за опрокинутую тележку.

Неутомимые ноги вынесли Джулиано на большую площадь, полумесяцем огибающую широкую чашу фонтана Энея и недостроенное палаццо за ним. Морской бог в развевающихся одеждах грозно взирал на гиппокампов^[139], разбегавшихся от него по гротам из дикого камня. Сильные руки двух могучих тритонов усмиряли животных, символизирующих непокорную стихию. Потоки прозрачной воды стекали из-под ног скульптурной композиции, орошая причудливые естественные камни с проросшими на них мраморными растениями.

Левая улочка уводила с площади в сторону фонтана-лодочки, за которым начиналась высокая белая лестница, ведущая к школе маэстро Лихтера. Правый переулок вёл к палаццо, занимаемому учениками Дестраза. Ещё не решив до конца, что он собирается сделать, Джулиано размашистым шагом направился к центру площади.

На пьяццо, устроенном в форме неглубокого амфитеатра с двумя ярусами, страстно обнимались несколько парочек. Одинокий забулдыга пил горькую, привалившись к засиженному голубями парапету. Мужчина в широкополой шляпе под вкрадчивый шёпот водяных струй, вырывающихся из-под ног мраморного бога морей, нежно теребил струны шпанской гитары. Пара пышнотелых сеньорит в тёмно-синем бархате млела от его переборов, сидя на просторной лавочке рядом с неизвестным певцом.

Юноша стиснул зубы так, что побелевшие желваки заходили на его острых скулах. Расталкивая счастливые парочки, Джулиано бросился к палаццо Дестраза.

Внезапно тёмная фигура в пыльном плаще, закинутом на плечо, заступила ему путь. Джулиано дёрнулся, чтобы обойти человека сбоку, но незнакомец скопировал его движение и снова перекрыл дорогу.

— Вот мы и свиделись, Ультимо! — просипела тень смутно знакомым голосом.

— Теперь ты от нас не сбежишь, — ещё один надтреснутый басок раздался за его спиной.

— Ну и доставил же ты нам хлопот, чёртов де Грассо. Насилу тебя сыскали в этом бесовском вертепе, — сказал первый человек, с тихим шелестом обнажая холодную сталь, — ишь, куда забрался. Думал, мы тебя не найдём? Шалишь, щенок! От Кьяпетта ещё никто не уходил.

Джулиано узнал человека, вставшего у него на пути. Это был Теодоро, один из братьев убитого им Диего Кьяпетта.

Де Грассо быстро оглянулся назад, единым движением выхватывая меч из ножен. Бледный свет нарождающейся луны осветил глумливо скалящееся лицо Нино — младшего в ненавистном роду кровников. Четвёрка людей Кьяпетта, вооружённых длинными ножами, заходила с флангов.

Не раздумывая более ни минуты, юноша ринулся в бой.

Джулиано понимал — шансов выстоять в одиночку против шестерых у него немного, но он решил, что дорого продаст свою жизнь. И никакие

папские эдикты, запрещающие дуэли накануне дня Всех Святых, не смогут уберечь чёртовых ублюдков от смерти.

Отведя клинок Теодоро, нацеленный ему в лицо, юноша полоснул врага по груди, одновременно пиная его в живот. Шипя от боли, несостоявшийся убийца сложился пополам. Впрочем, Джулиано видел, что нанесённый порез едва ли вышел серьёзным. Скорее, полученная рана лишь ещё больше разозлила старшего из братьев.

Уловив краем глаза лунный росчерк на рапире Нино, Джулиано, не глядя, махнул оружием за спину и проскочил вперёд, разрывая замыкающийся круг врагов.

Влюблённые парочки, напуганные блеском клинков, стали торопливо покидать площадь. Пышнотелые девицы, внимавшие сладкоголосому барду, с визгом скрылись за широкой спинкой мраморной скамьи. Сам певец с любопытством поднял глаза на шум и продолжил играть, чуть изменив и ускорив темп музыки.

Тарарам-тарарам-там-там.

Джулиано легко перескочил через туфовое ограждение первого яруса площади. Взбежал по лестнице и прижался к неровной мраморной глыбе у левого края монументального каменного ансамбля. За его спиной возвышалась недостроенная стена нового палаццо, надёжно прикрывающая тыл. Слева плескался фонтан. Справа громоздилась ещё одна каменная скала. Юноша сорвал свой короткий плащ, намотал его на левую руку и стал ждать. Де Грассо не собирался убегать. Его враги поняли это, и улыбки на их лицах слегка потускнели, сменившись сосредоточенным выражением.

Тарарам-тарарам-там-там.

Первый слуга Кьяпетта сунулся к Джулиано, размахивая длинным ножом. Он тут же получил смертельный укол в грудь, попятился назад и свалился за ограждение фонтана прямиком в тёмные объятья ледяных вод Энея.

Его компаньоны изменили тактику. Дождавшись, когда остальные загонщики соберутся вместе, они двинулись на юношу всем скопом, точно шакалы, набросившиеся на благородного оленя.

Тарарам-там-там.

Де Грассо яростно отбивался, раскручивая неистовые финты и безжалостно рубя атакующих. Холодные лунные блики вспыхивали на пяти клинках. Ледяные алмазы чёрных капель, сыплющихся из водяных струй, смешивались с кровавыми рубинами, вырываемыми сталью из человеческих тел.

Тарарам-там-там.

— Вместе, олухи, навалитесь! — выкрикнул Теодоро, перекрывая шум воды.

Трое слуг дружно атаковали де Грассо. Братья Кьяпетта пока не могли вступать в бой на тесном каменном перешейке, хоть и держали рапиры перед собой в защитной стойке, выжидая удобный момент для укола.

Таам-тарарам-там-таам.

Под неослабевающим напором врагов Джулиано пришлось отступить. Оттолкнув рапиру Теодоро, он взбежал по неровной поверхности дикого камня и переметнулся к скульптурной композиции фонтана, из-под которой били сильные струи ледяной воды. Лютый холод мгновенно проник сквозь драные подмётки старых сапог и злобной крысой вцепился в пальцы ног де Грассо. Ближайший подручный Кьяпетта качнулся, не удержавшись на скользком мраморе, отполированном водяными струями. Видимо, и его обувь оставляла желать лучшего.