Искра божья
Шрифт:
— С чем? — уточнил Ваноццо.
— С маэстро. Бездельничать, конечно, хорошо, но весеннего турнира мы так не выиграем, — заключил Пьетро.
— Тренироваться можно и без маэстро, — не согласился Джулиано.
— И н-насколько тебя х-хватит? — поинтересовался Паскуале. — Я т-тут уже третий год, и н-ничего не меняется. Бес-спорно, маэстро М-майнер превосходный учитель, но лишь пока он т-трезв. А трезвым он б-бывает, лишь когда выбирают нового Папу. И в последнее время я что-то не з-замечал, чтобы у нас часто менялся понтифик.
— А давайте прикончим Джованни, — предложил Ваноццо, с аппетитом подлизывая остатки
— Сеньор Готфрид утверждает, — Джулиано сглотнул голодную слюну, — что душа сына приходит к нему каждую ночь. Возможно, смерть убийцы даст долгожданный покой измученному сердцу маэстро.
— Я не раз бился с чемпионом Лихтера, и я не самоубийца, чтобы бросать ему прямой вызов, — меланхолично заявил Артемизий.
— Никто и не собирается говорить ему об этом в лоб, — де Брамини подмигнул завтракающей компании, — я знаю надёжных ребят. Они быстро обтяпают это дельце. Вся загвоздка лишь в деньгах.
— Сеньоры, такие мысли недостойны наших благородных умов, — возразил Джулиано, — к тому же вина Джованни не доказана.
Ученики дружно вздохнули и согласно закивали ему в ответ.
— Мой брат обещал мне встречу с непревзойдённым Арсино де Вико, — продолжил юноша, гордо расправив плечи. — Я попытаюсь упросить славного кондотьера, чтобы он провёл для нас открытый урок, где бы поделился секретами своего мастерства. Может, это взбодрит сеньора Готфрида?
— С-сомневаюсь, — протянул Паскуале.
— У тебя есть идеи получше? — Джулиано обиженно засопел.
— П-попрошу у Суслика маковой настойки, — Паскуале почесал выпирающий кадык. — Говорят, с-сны после неё, что дивная сказка.
— В которую некоторые уходят безвозвратно, — мрачно пробормотал де Брамини, чертя пальцем какое-то ругательство в лужице пролитого бульона.
Джулиано в задумчивости почесал впалый живот. Тут же его пальцы задели твёрдый кругляш, забившийся за подкладку куртки. Юноша достал забытую монету счастья и, покрутив в руках, подбросил в воздух. Денежка подпрыгнула и упала на обеденный стол девяткой вверх. Джулиано сгрёб монету, подбросил её и прижал ладонью. Снова девятка. Заинтересованный де Грассо ещё трижды подкидывал медяк, и всегда монета падала злосчастным реверсом наружу.
— Не будет тебе сегодня удачи, приятель, — заметил Пьетро, — не твой день[133].
— Посмотрим, — буркнул Джулиано.
Тут же некстати вспомнился де Грассо сон, одолевший его в термах «Сучьего вымени» после дуэли с де Ори. Вспомнил он и златокудрую красавицу, и её слова: «Когда ты усомнишься в искренности чувств своей избранницы, подбрось монетку. Выпаду я — значит тебе повезло, а нет — значит не судьба».
Джулиано упрямо стиснул зубы:
— Она, наверное, сбитая. Девка никак не выпадет.
— Дай-ка мне, — попросил Ваноццо, протягивая к приятелю ладонь. — Чего загадывал-то?
— Да так, на одну девицу, — отмахнулся Джулиано.
— У-у-у, — дружно протянули все собравшиеся за столом.
Ваноццо задумался, глядя в потолок, подбросил монетку и накрыл её могучей лапищей.
— Люб ли я нашей Беллочке? — скабрёзно улыбаясь, вопросил он в пустоту и приподнял ладонь.
Со стола на него глядела медная девица, похотливо раздвинувшая бёдра. Дружный хохот сотряс стены комнаты.
— Пустит ли Джоконда
Монетка подпрыгнула, вывернувшись из ловящих её рук де Брамини, и снова упала аверсом. Повеселевший Пьетро схватил её и отправил в новый полёт:
— Допустит ли когда-нибудь снова маэстро Обиньи сеньора Ваноццо до своего тела?
Медяк упал скорбной девяткой вверх.
— Э-эй! — возмутился де Ори.
— Хватит! — Джулиано решительно оборвал непонравившееся ему новое развлечение товарищей, спрятав монету обратно в камзол. — Так вы, чего доброго, до самой великой герцогини дойдёте. Пошутили и будет.
Глава 45. Свидание в капелле Маджоре
День тянулся мучительно медленно. Чтобы не сойти с ума, яростно кромсая мечом безвинного соломенного «балду» во дворе школы, Джулиано сразу после обеда решил прогуляться до капеллы Маджоре. С трудом отделавшись от навязчивого внимания друзей, окрылённый де Грассо, не замечая ничего на своём пути, единым духом пролетел весь город. Когда Джулиано коснулся подошвами сапог крутой лестницы в храм, часы на башне капеллы показывали без четверти три. До назначенного часа свидания с прекрасной Карминой оставалась ещё целая вечность.
Вдоль и поперёк истоптав крыльцо храма, больше похожего на крепость, юноша сел на холодный мрамор ступеней и принялся считать голубей, проползающие мимо переулка возки, кареты и носилки. Так прошла ещё пара часов.
Под конец, устав протирать штаны на древних ступенях, Джулиано заглянул под тихие своды капеллы. В доме божьем было тепло. Пахло воском, ладаном, маслом и скипидаром. Грандиозная и пугающе прекрасная сцена страшного суда хорошо просматривалась от самого входа. Полуистлевшие мертвецы в изодранных саванах восставали из могил и получали новые прекрасные тела. Исполинская лавина обнажённых могучих тел праведников, сжимавших в руках орудия своих страстей, возносилась под звёздчатые своды капеллы, окружая атлетическую фигуру сына божьего и святую Мадонну. Истос, словно грозный античный бог, угрожающе замахивался на обречённых на вечные мучения грешников. Их мрачный вихрь стремительно катился в бездну. Богородица, в страхе отвернувшаяся от сына, прятала глаза, не в силах смотреть на человеческие страдания. Дюжие ангелы, напрягая всю мощь своих лёгких, дули в медные трубы. Отвратительные бесы хватали людей и утаскивали в мрачную бездну. Холодные мурашки побежали по хребту Джулиано от нахлынувшего на него ощущения вселенской трагедии и общечеловеческой катастрофы. Де Грассо набожно перекрестился и быстро пошёл вперёд, чтобы лучше рассмотреть великое творение неизвестного ему мастера.
Одинокий монашек в чистой рясе суетился рядом с алтарём, задувая свечи и складывая их в холщовый мешок для повторного использования. У северной стены на шатких лесах под вторым ярусом копошился кто-то из художников в заляпанном краской колете, отточенными движениями нанося краску на свежую штукатурку. На широком куске стены, расположенном между нарисованными пилястрами, проступали многочисленные фигуры, изображавшие ветхозаветный сюжет «Наказание восставших».
Джулиано замедлил шаг и крадучись приблизился к отрешённо творящему маэстро. Он с удивлением признал в его сосредоточенной хрупкой фигуре Сандро де Марьяно.