История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1
Шрифт:
Исторія славянофильства.
Возникло наше славянофильство, какъ результатъ — 1) романтизма, пробудившаго націоналистическія стремленія y многихъ народовъ Европы, — 2) наполеоновскихъ войнъ, которыя подняли патріотизмъ во всхъ страахъ Европы и смнили идеалы французскаго космополитизма стремленіемъ кь національному самоопредленію, [60] 3) — философіи Шеллинга и особенно Гегеля, съ ихъ широкими взглядами на величественный ходъ міровой исторіи на началахъ развитія. Особенно плодотворна была идея Гегеля относительно того, что каждая историческая нація является носительницей какой-нибудь «идеи». Гегель остановился на грекахъ, римлянахъ и германцахъ. Славянофилы обратились къ «славянамъ» — 4) Кром того, къ родной старин и народу славянофиловъ потянуло подъ вліяніемъ того чувства разочарованія, которое многими овладло при вид того, какое крушеніе потерпли западническіе идеалы Александра I въ Россіи, 5) — наконецъ, для народническихъ симпатій было основаніе и въ родной литератур: въ поэзіи Пушкина, Жуковскаго, поздне Лермонтова, уже сказались національно-патріотическія настроенія; въ ихъ твореніяхъ уже опредлилось исканіе родной культуры, выяснялись идеалы народа — семейные, государственные и религіозные.
60
Особенно рзко это
Особенности этой теоріи.
Въ поискахъ самостоятельнаго типа русской культуры славянофильство пріобрло демократическія характеръ, наклонность къ идеализаціи старины и тяготніе къ панславизму (мечты объ соединеніи всхъ славянъ подъ русской державой). Изъ этого видно, что славянофилы, въ нкоторыхъ отношеніяхъ, близко подходили къ либеральной части русскаго общества (демократизмъ), въ нкоторыхъ — къ консервативной (идеализація старины).
Дятели этой группы.
Школа славянофиловъ сложилась около второй половины 30-хъ годовъ: братья Киревскіе, Иванъ и Петръ, Хомяковъ, Дм. Валуевъ, Аксаковы, Константинъ и Иванъ, Юр. Самаринъ, — вотъ, самые видные дятели славянофильства, разработавшіе это ученіе въ философскомъ, религіозномъ и политическомъ отношеніяхъ. Сперва они дружили съ «западниками», но потомъ постепенно разошлись: философскія письма Чаадаева разорвали послднія связи, — особевно посл злобнаго памфлета Языкова.
Взглядъ ихъ на Петра и русскую исторію. Идеалы славянофильства.
Первые славянофилы были люди прекрасно-образованные, воодушевленые горячей врой въ свое ученіе, независимые и потому смлые. Они врили въ великое будущее Россіи, преклонялись передъ "Святой Русью", говорили о томъ, что Москва — "третій Римъ", что тамъ новая цивилизація смнивъ вс устарвшія, культуры, Запада, и этимъ «спасетъ» "гніющій Западъ". Съ ихъ точки зрнія, Петръ совершилъ грхъ задержавъ самостоятельное развитіе русскаго народа. Они изложили теорію о существованіи "двухъ міровъ" — восточнаго, греко-славявскаго, — и западнаго. Они указывали, что западная культура основывается на римской церкви, древне-римской рбразованности, и государственная жизнь основана на завоеваніи. Совсмъ иной порядокъ вещей видли они въ восточномъ греко-славянскомъ мір, главнымъ представителемъ котораго являлся въ ихъ глазахъ русскій народъ. Восточное христіанство есть православіе, отличительная черта котораго есть неизмнное храненіе вселенскаго преданія. Православіе есть поэтому единственное истинное христіанство. Наша образованность византійскаго происхожденія; если она уступала западной во вншнемъ развитіи разума, то превышала ее глубокимъ чувствомъ живой христіанской истины. Въ государственномъ устройств такая же разница: начало русскаго государства отличается отъ начала государствъ западныхъ тмъ что y насъ не было завоеванія, a было добровольное призваніе. Этотъ основной фактъ отражается и на всемъ дальнйшемъ развитіи обществевныхъ отношеній: y насъ не было насилія, соединеннаго съ завоеваніемъ, а потому не было феодализма, не было той внутренней борьбы, которая постоянно длила западное общество; не было сословій; земля была не личною собственностью феодальной аристократіи, но принадлежала общин. Этой «общиной» славянофилы особенно гордились: они говорили, что западъ только въ самое послднее время дошелъ до идеи создать «общину» (сенсимонизмъ) — институтъ, вками уже y васъ существующій въ деревн. Такимъ образомъ, до Петра Великаго, по мннію славявофиловъ, y насъ развитіе шло естественно; религіозное сознаніе было основной нравственной силой и руководствомъ въ жизни; народный бытъ отличался единствомъ понятія и единствомъ нравовъ. Государство было обширной общиной; власть принадлежала царю, представлявшему общую волю; тсная связь членовъ этой великой обищны выражалась земскими соборами, всенароднымъ представительствомъ, смнившемъ древнія вча. Съ такой либеральной идеализаціею старины (вче, соборы) связывалось самое восторженное преклоненіе передъ простымъ русскимъ народомъ-"богоносцемъ"; въ его жизни славянофилы увидли воплощеніе всхъ христіанскихъ добродтелей (любовь къ ближнимъ, смиреніе, отсутствіе эгоизма, благочестіе, идеальныя семейныя отношенія). Поэтому формула: самодержавіе (ограниченное земскими соборами), православіе (съ духовными собраніями и полномочіями прихода) и народность (съ общиной, соборами и свободой развитія) сдлалась, лозунгомъ славянофильства. Стоя на такой точк зрнія, они часто являлись строгими критиками русской современности, и потому если не вс, то многіе изъ нихъ, должны быть отнесены къ оппозиціоннымъ дятелямъ этой эпохи.
Западничество.
Западничество этой эпохи отличалось мене-опредленными чертами: оно захватывало слишкомъ много оттнковъ западнаго либерализма (отъ конституціонализма до республиканства и сенсимонизма). Самые видные западники эпохи, Блинскй и Герценъ, выросли подъ впечатлніемъ событій 14 декабря 1825 года (Блинскому было 14 л, Герцену 13–14). Оба признавали впослдствіи, что это событіе было одно изъ самыхъ сильныхъ юношескихъ впечатлній ихъ жизни; оба выросли въ суровую эпоху николаевскаго режима; оба прошли затмъ ту же школу гегеліанства, основная идея котораго — "идея законосообразнаго развитія", — легла въ основу ихъ историческаго міровоззрнія. Это міровоззрніе, внесло трагизмъ въ ихъ жизнь. Условія русской жизни этой эпохи мшали имъ проводить въ жизнь свои идеалы. Немудрено, что порою они чувствовали себя «лишними» здсь въ Россіи. Сознаніе своей безпомощности заставляло нашихъ западниковъ — или интересоваться европейской жизнью, гд въ эта вреімя, вкривь и вкось, шла политическая борьба, — или полемизировать съ «славянофилами», — такъ какъ даже на писателей, представителей "оффиціальной народности", цензура не разрешала имъ подымать оружія. Тмъ зле и пристрастне была ихъ критика "славянофильства".
Критика славянофильства. Критика современности.
Въ мір византійскомъ западники видли упадокъ и застой, неограниченный деспотизмъ, поглощеніе личности государствомъ, государства — императоромъ; въ древней русской жизни они тоже не видли ничего привлекательнаго; въ пылу полемики они отходили отъ славянофиловъ въ другую крайность, — готовы были пренебрежительно отзываться о народной поэзіи, иронизировать надъ «славянами» и надъ ихъ "великой исторической миссіей". Они превозносили Петра и защищали западъ; мнніе славянофиловъ о томъ, что западъ "гніетъ", что онъ наканун смерти — западники считали абсурдомъ, увряя, что Сенъ-Симонъ и его единомышленники, выступившіе съ рзкимъ осужденіемъ западноевропейской жизни, самъ же своимъ ученіемъ предлагаетъ и леченіе, которое воскреситъ, дйствительно "больной западъ". Они выступили ршительными противниками родового быта и излюбленной славянофилами «общины», такъ какъ въ ней «личность» была порабощена,
61
Славянофилы на это отвтили, что въ древней Руси личность просвщенная греческою церковью, была свободна, — она обладала высокимъ даромъ самопожертвованія и добровольно переносила свою свободу на личность государя… Онъ выражаетъ собою состраданіе, благоволеніе и свободную индивидуальность. Каждый отказывался отъ личной самостоятельности и, вмс съ тмъ, спасалъ ee въ представител личнаго начала — "государ".
Литературная дятельность Пушкина въ николаевскую эпоху. Его міровоззрніе. Отношеніе къ Николаю I.
Литературная дятельность Пушкина въ николаевскую эпоху. Пушкинъ остался сколько въ сторон отъ этой сложной умственной жизни эпохи; она только нкоторыми сторонами коснулась его. Мы видли уже, что къ концу царствованія Александра I онъ доросъ до полной умственной самостоятельности; его міросозерцаніе, политическое и эстетическое, сложилось уже прочно и навсегда. "Примиреніе" съ жизнью, интересъ къ русскому прошлому и простому народу, любовь къ родин,-вотъ, основы его новаго политическаго міровоззрнія; онъ отказался отъ оппозиціи, признавъ, что можетъ больше пользы принести отечеству, будя "добрыя чувства", чмъ воспвая «свободу» и высмивая ея враговъ. Развязка 14 декабря должна была сильно подйствовать на его впечатлительную душу: онъ преклонился передъ мощью власти; въ націоналистическихъ идеалахъ молодого императора онъ увидлъ сродство со своими врованіяни; слабость оппозиціи, обнаружившаяся при подавленіи мятежа 14 дек., и легкость, съ которою русское общество отъ поверхностнаго либерализма перешло къ консерватизму, убдили его, какъ неосуществимы и преждевременны были либеральныя мечты его друзей. Со свойственной ему способностью увлекаться, онъ сталъ сравнивать императора Николая I съ Петромъ Великимъ; онъ сдлался поклонникомъ не только сильной личности Николая, [62] но и его націоналистической политики, — ему стало казаться (въ 1830 г.), что императоръ исправитъ «ошибку» Петра Великаго, устроивъ "контръ-революцію" (возстановленіемъ націонализма) его "революціи". Но, при всемъ своемъ почитаніи Николая I, онъ далекъ былъ отъ того, чтобы закрывать глаза на вс отрицательныя стороны режима: впрочемъ, онъ готовъ былъ вину за многое сваливать на помощниковъ царя, его приближенныхъ… [63]
62
"Стансы"("Смотрю впередъ я безъ боязни…"), «Друзьямъ» ("Нтъ, я не льстецъ!..").
63
Посл прочтенія "философскихъ писемъ" Чаадаева, Пушкинъ писалъ ему въ 1836-омъ году, что не можетъ съ нимъ согласиться почти ни въ чемъ: онъ находилъ, что Россія сыграла великую культурную роль, спасая собою западноевропейскую культуру отъ татаръ, — и это было причиной русской отсталости… Онъ говорилъ, что унижать русское православіе за то, что оно взято y Византіи нельзя, такъ какъ Евангеліе остается Евангеліемъ, откуда бы оно ни было взято, и на нравственность русскую жизнь Византіи не оказала вліянія; духовенство русское до церковной реформы при Петр пользовалось общимъ уваженіемъ… Онъ не соглашался сь Чаадаевымъ, что прошлое Россіи ничтожно: "Петръ Великій, говорилъ онъ, есть самъ — цлая всемірвая исторія". И въ николаевской Россіи онъ видлъ "что-то величественное", «поражающее». "Хотя лично я сердцемъ привязанъ къ императору, писалъ онъ, но я далекъ отъ восхищенія всмъ тмъ, что меня окружаетъ… Но я клянусь Вамъ честью, что ни за какую цну не хотлъ бы мнять отечество, или имть не ту исторію, которую прожили наши предки". Онъ соглашался, что не только въ управленіи страной, но и въ жизни русскаго общемтва много дурного (отсутствіе общественнаго мннія, равнодушіе къ долгу, справедливости и истин, циничное презрніе къ мысли и достоинству человка).
Любовь ко всмъ людямъ, какъ одно изъ основаній примиренія его сь жизнью.
Ho онъ не отвернулся и отъ своихъ друзей-декабристовъ: въ стихахъ возславляя императора Николая, онъ, въ то же время, написалъ трогательное "Посланіе въ Сибирь" къ друзьямъ-каторжникамъ. Такое равное сочувствіе ко всмъ людямъ и событіямъ, повидимому, не имющимъ между собой ничего общаго, было y Пушкина результатомъ примиренія его съ жизнью. Характернымъ въ этомъ отношеніи является его стихотвореніе на лицейскую годовщину (19 октября 1827 г.); въ немъ онъ привтствуетъ своихъ друзей:
Богъ помочь вамъ, друзья мои,Въ заботахъ жизни, царской службы,И на пирахъ разгульной дружбы,И въ сладкихъ таинствахъ любви!Богъ помочь вамъ, друзья мои,И въ буряхъ, и въ житейскомъ гор,Въ краю чужомъ, въ пустынномъ морИ въ мрачныхъ пропастяхъ земли!Этотъ широкій привтъ одинаково относится и къ друзьямъ-сановникамъ, и къ друзьямъ-каторжникамъ. Но не вс современники понимали истинное настроеніе поэта, a за его восхваленія императора многіе открыто обвиняли его даже въ "искательств". Эти обвиненія были, конечно, несправедливы: Пушкинъ всегда былъ правдивъ и поступалъ согласно убжденіямъ и чувствамъ своего честнаго сердца.
Пушкинъ и "оффиціальная народность". "Клеветникамъ Россіи".
Къ стихотвореніямъ, въ которыхъ онъ выразилъ свои политическія врованія, откликнувшись на современныя событія, относятся его извстныя оды: "Клеветникамъ Россіи", "Бородинская годовщина". Оба произведенія написаны по поводу возстанія въ Польш, и оба проникнуты такимъ патріотическимъ настроеніемъ, которое свидтельствуетъ и о народной гордости, владвшей тогда его сердцемъ, и о томъ чувств обиды, которое было внушено сознаніемъ, что на Россію враждебно смотритъ западная Европа, сочувствующая полякамъ. Къ польскому вопросу Пушкинъ отнесся съ точки зрнія "оффиціальной народности". На историческую роль Россіи онъ взглянулъ съ точки зрнія славянофиловъ, — онъ увровалъ въ ихъ мечты, что со временемъ въ "русское море" сольются "славянскіе ручьи", т. е. что Россія объединитъ вс славянскія племена. Мирный поэтъ, увлекаясь духомъ милитаризма, моднымъ въ николаевскую эпоху, готовъ былъ преувеличить военное могущество Россіи, грозя войною всей Европ,-