Избранные сочинения в шести томах. Том 6-й
Шрифт:
разговор дон Луис; Раз уж вас так интересует все, что касается Колумба, удостоенного высокого титула адмира¬ ла, я могу до некоторой степени удовлетворить ваше лю¬ бопытство. Вы знаете, что я был хорошо знаком с доном Христофором еще до его плавания и что отчасти благода¬ ря мне он был снова призван в Санта-Фе, когда' уже хо¬ тел навсегда покинуть Испанию. По возвращении вели¬ кого генуэзца в Барселону дружба наша возобновилась. Мы провели немало часов в задушевных беседах, обсуж¬ дая события этого достославного плавания. И, если хоти¬ те, я готов поделиться с вами всем, что узнал со слов са¬ мого адмирала. Вся компания единодушно приняла это предложение, и Луис де Еобадилья приступил к рассказу, подробно останавливаясь на главных событиях путешествия и на том, что больше всего поразило мореплавателей или могло особенно заинтересовать его слушателей. Он говорил более часа, описывая острова, тамошнюю природу и богатства, действительные й воображаемые. Разумеется, далеко не все в его словах соответствовало истине — языка индей¬ цев мореплаватели не знали, многое понимали непра¬ вильно да и суждения самого Колумба бывали ошибоч¬ ны, — но дон Луис рассказывал складно, ясно и весьма убедительно: ведь под видом того, что он якобы узнал от адмирала, наш герой делился собственными впечатлени¬ ями! Неудивительно, что красота и живость его описаний вызывали всеобщее восхищение. Даже Санчо был увле¬ чен! И, когда дон Луис кончил, моряк, вскочив со своего места, восторженно воскликнул: — Сеньоры! Каждому его слову вы можете верить, как святому евангелию! Правдивее рассказать невозмож¬ но, даже если бы благородный сеньор видел все своими глазами! Отныне его рассказ будет моим рассказом, слово в слово. И, если мой святой покровитель не лишит меня памяти, я буду точно так же рассказывать об этом пла¬ вании любопытным кумушкам
все только что услышали, однако из этой затеи ничего не вышло: громко протестуя, Санчо подтверждал каждое слово юного графа. Трудно представить, как много принес дону Луису этот небольшой рассказ. В те дни достаточно было тол¬ ково и точно пересказать слова, приписываемые Колумбу, чтобы снискать всеобщую известность. Педро Мартир, справедливо считавшийся человеком весьма знающим и достойным, везде и всюду превозносил нашего героя, и его знатные питомцы вторили ему со всем пылом увле¬ кающейся молодости. Слава генуэзца в те дни была так велика, что сияние ее распространялось на каждого, кто пользовался его рас¬ положением. Одного слуха о том, что Колумб счел графа де Льера достойным доверия и якобы поведал ему все то, о чем рассказал юноша, оказалось вполне достаточным, чтобы нашему герою простили тысячи дричуд и недостат¬ ков, и мнимых и действительных. Видя его постоянно в обществе дона Христофора, ему даже стали приписывать всяческие достоинства, которых раньше в нем почему-то никто не замечал! Так дон Луис де Бобадилья благодаря своей решимости и предприимчивости кое-чего добился в глазах общества. А какова была бы его слава, если бы он объявил, что сам принимал участие в знаменитой экспе¬ диции! Однако как обернулось и к чему привело все это в его отношениях с Мерседес, будет видно из следующей главы. Глава XXVIII Улыбка, взгляд, малейшее движенье — Как солнца разгорающийся свет! Не удержать прекрасного мгновенья, Когда спешит прекраснейшее вслед. Уильям Мазон1 День торжественного прибытия Колумба в Барселону стал для королевы Кастильской одним из самых волную¬ щих и счастливых дней ее жизни. Ведь это она поддер- 1 Мазон Уильям (1724—1797) — английский поэт и дра¬ матург. 358
шала великое предприятие своим авторитетом и своими средствами! Пожалуй, ни один монарх не получал4 еще такого высокого удовлетворения от завершенного им дела. Великолепные результаты полностью вознаградили все ее обдуманные и настойчивые усилия. Когда затихли суета и треволнения этого шумного дня, Изабелла удалилась в свой кабинет и там, как обычно в таких случаях, упала на колени и возблагодарила прови¬ дение в горячей молитве. Она просила небо помочь ей в ее новых начинаниях и наставить ее как государыню и как христианку. Поднявшись с колен, королева несколько минут сиде¬ ла, склонив голову на руку, в глубокой задумчивости, когда тихий стук в дверь привлек ее внимание. Звук был очень осторожен и едва слышен. Во всей Испании лишь один человек мог позволить себе такую вольность. Изабелла встала, повернула ключ и впустила короля. Едва прикрыв за собой дверь, Фердинанд остановился и с минуту молча смотрел на жену. — Какое чудесное вознаграждение за столь малые усилия, не правда ли! — воскликнула королева, полагая, что муж думает о том же, что и она. — Целое государство со всеми его великолепными сокровищами и миллионами душ, которые будут спасены от вечного проклятия благо¬ даря милости, столь же неожиданной для них, каким ока¬ залось само их существование для нас! И все это такой ничтожной ценой! — Вы всегда заботитесь о спасении душ, Изабелла! Впрочем, вы правы. Что значат почести и богатства мира сего по сравнению с вечным спасением и радостями не¬ бесными! Но, признаюсь, Колумб превзошел все мои ожидания. Он открыл перед Испанией такое будущее, что теперь трудно даже представить пределы ее могу¬ щества! — Я думаю о миллионах несчастных индейцев, кото¬ рые будут благословлять наше правление, о благотвор¬ ном влиянии и утешении, которое принесет им святая церковь! — Надеюсь, наш родственник и сосед дон Жуан Пор¬ тугальский не станет нам чинить препятствий в этом деле. Португальцы сами так жаждут открытий, что для них успех других государств — смертная обида. Говорят, 389
они обращались к своему королю с какими-то коварными и опасными предложениями, когда наша каравелла уже стояла в устье Тахо. — Колумб уверяет, — продолжала Изабелла о своем, —* что у этих индейцев вообще нет веры! Значит, миссионе¬ рам не придется искоренять язычество. Они без труда до¬ несут до этих простых душ откровение евангелия. — Надо полагать, адмирал знает, что говорит. По его расчетам, остров, который он назвал Эспаньолой, не усту¬ пает по размерам Арагону, Леону, Кастилии и Гранаде, вместе взятым, то есть всем нашим владениям на Пире¬ нейском полуострове! — А вы слышали, что он говорил о кротости и миро¬ любии тамошних жителей? Неужели вас не поразила доверчивость и простота индейцев, которых он привез с собой? Такой народ нетрудно будет научить поклоняться богу истинному и единому, а также чтить своих госуда¬ рей, как доброго отца и милосердную мать. — Чтить себя мы и так заставим, дорогая! В частной беседе дон Христофор заверил меня, что одной тысячи опытных воинов будет достаточно, чтобы покорить все эти восточные страны. Надо немедленно обратиться к свя¬ тейшему папе, чтобь1 он установил границы- между на¬ шими владениями и владениями короля Португальского. Это избавит нас от неприятных столкновений в будущем. Я уже говорил об йтом с кардиналом, и он обещал по¬ влиять на папу Александра. — Надеюсь, распространение святой веры не будет за¬ быто в этих переговорах? Горько видеть, как служители церкви пекутся о делах мирских, забывая о господе боге! С минуту дон Фердинанд внимательно смотрел на свою жену. Чутьем искушенного политика он уловил, что их мысли и чувства не совсем совпадают, и постарался по¬ скорее низвести королеву с небес на грешную землю. — Ваши дети, донья Изабелла, получат славное на¬ следство, если мы закрепим за собой это последнее вели¬ чайшее достижение нашей политики, — проговорил Фер¬ динанд. — И ваши и мои владения перейдут к одному наследнику. Может быть, семейные узы, связывающие нас с Португалией, позволят нам объединить весь'Пире¬ нейский полуостров... Гранада уже закреплена за вами 390
силой нашего объединенного оружия, а теперь судьба подарила нам целую восточную империю, которая обе¬ щает превзойти все, что до сих пор существовало в Европе. — Разве у нас не общие дети, Фердинанд? — с упре¬ ком спросила королева. — И разве то, что благо для од¬ ного из нас, может быть злом для другого? Я полагаю, наши дети поймут, благодаря чему к их владениям при¬ соединились новые обширные земли со множеством новых подданных, и сами увидят, что их важнейшая и первей¬ шая обязанность — как можно скорее привести индейцев в лоно католической церкви! — И все же земные блага надо защищать земными средствами! — ответил, король. — Вы правы, государь мой. Долг любящих родите¬ лей — заботиться об интересах своих детей. Видя, что теперь Изабелла более расположена к раз¬ говору о политике, Фердинанд начал излагать ей свои соображения. Около часа они обсуждали, какие меры следует прежде всего принять для ограждения их общих интересов. Затем король удалился в свой кабинет, где обычно работал до¬ поздна, пока усталость не брала свое. После ухода короля Изабелла в задумчивости посиде¬ ла несколько минут, потом встрепенулась, взяла малень¬ кий серебряный светильник и по тайным, но хорошо ей известным коридорам прошла в опочивальню дочерей. Некоторое время она провела со своими детьми, как ласковая, заботливая мать, затем, благословив их на сон грядущий, удалилась так же тихо, как пришла. Но, вме¬ сто того чтобы вернуться к себе, королева направилась к другим покоям дворца. Перед низенькой дверью она оста¬ новилась и тихонько постучала. — Войдите! — ответил женский голос. Королева Кастилии толкнула дверь и очутилась в спа¬ льне своей верной подруги маркизы де Мойя. Коротким жестом Изабелла отмахнулась от обычных знаков уважения к ее титулу; хорошо зная привычки- королевы, донья Беатриса встретила ее по-дружески, про¬ сто, как равную. — Дочь моя маркиза! — заговорила Изабелла, поста¬ вив на стол серебряную лампу. — У нас был такай много¬ трудный и радостный день, что я едва не позабыла об 391
одном своем обещании. Твой племянник граф де Льера, вернулся ко двору и держит себя так скромно, так осто¬ рожно, словно и не принимал участия в великом подвиге Колумба! — Да, сеньора, Луис здесь, — ответила маркиза. — Но пусть другие судят, насколько он скромен и осторо¬ жен: я боюсь быть пристрастной. — Меня его поведение радует. У другого юноши от таких успехов закружилась бы голова, да и неудивитель¬ но! Но я пришла поговорить о доне Луисе и твоей воспи¬ таннице. После того как твой племянник выказал столько мужества и настойчивости, я не вижу больше причин препятствовать их браку. Ты, конечно,
ведомые моря, и нам еще предстоит отыскать путь через все эти сложные переходы. — Боже нас упаси от столь поразительных открытий, какие сделал генуэзец! Что касается меня, то я до сих пор не знаю, верить мне всему, что я узнала, или не ве¬ рить ничему! — И неудивительно! События последних дней на¬ столько необычайны, что многие чувствуют то же са¬ мое, — отозвалась королева, явно не понимая значения слов своей подруги. — Но впереди нас ждет еще одна ра¬ дость: мы увидим счастье чистой девичьей души, которая прошла через все испытания, как подобает душе истинной христианки! Донья Беатриса тяжело вздохнула, но не ответила. В это мгновение они вошли в маленькую приемную Мер¬ седес и направились к дверям ее спальни. Здесь их заме¬ тила одна из служанок и бросилась к Мерседес, чтобы' предупредить ее, но Изабелла, привыкшая обращаться со своей любимицей по-матерински просто, без церемоний открыла дверь и очутилась перед Мерседес прежде, чем та успела сделать хоть шаг ей навстречу. — Дитя мое, я пришла исполнить приятный и почет¬ ный долг, — начала королева, усаживаясь и добродушно улыбаясь пораженной девушке. — Сядь здесь, у моих ног, и выслушай свою государыню, как слушала бы родную мать. Мерседес с радостью повиновалась: сейчас она была готова на все, лишь бы не говорить самой! Королева ласково обняла девушку и привлекла к себе. Мерседес поспешно спрятала лицо в складках ее платья. Усадив девушку таким образом, чтобы та не смущалась, Изабелла заговорила: — Я должна похвалить тебя за верность своему долгу, дитя мое. Ты сдержала слово. Но теперь я хочу освобо¬ дить тебя от твоего обещания: отныне твоя судьба в твоих руках. Я снимаю с тебя данный тобой обет. Той, которая так долго и терпеливо ждала, можно доверять. Мерседес не произнесла ни слова. — Ты не отвечаешь, девочка? — удивилась короле¬ ва. — Может быть, ты предпочитаешь, чтобы твоей судь¬ бой распорядились другие? Хорошо! В таком случае, я, твоя государыня и родственница, повелеваю тебе испол¬ нить мою волю и как можно скорее стать женой дона Луиса де Бобадилья графа де Льера! 393
— Нет, нет, сеньора, нет! Никогда, никогда! — прого¬ ворила Мерседес, и голос ее звучал едва слышно от вол¬ нения и оттого, что она еще глубже зарылась лицом в платье королевы. Изумленная Изабелла подняла глаза на маркизу де Мойя. Лицо королевы не выражало ни гнева, ни неудо¬ вольствиям она слишком хорошо знала Мерседес, чтобы за¬ подозрить ее в капризе или притворстве, когда речь шла о столь глубоком чувстве. Изабелла была только удивлена и огорчена столь неожиданным оборотом дела. — Ты что-нибудь понимаешь* Беатриса? — спросила она наконец. — Может быть, желая добра, я причинила ей горе? Видит бог, я меньше всего этого хотела! Неужели я ранила сердце этого ребенка? Мне казалось, мои слова принесут ей высшее счастье... — Нет, нет, сеньора! — снова прошептала Мерседес, еще теснее прижимаясь к королеве. — Ваше высочество никого не ранили, никого не ранят и не могут ранить — вы слишком для этого добры и снисходительны! — Беатриса, надеюсь, ты мне объяснишь, что прои¬ зошло? Только нечто весьма важное могло так изменить ее чувства! — Боюсь, добрейшая сеньора, что чувства этой юной и неопытной души совсем не изменились, зато в чувствах ветреного юноши произошли значительные перемены. Пламя оскорбленного женского достоинства и негодо¬ вания сверкнуло в обычно столь ясных глазах коро¬ левы, и лицо ее сразу обрело выражение царственного ве¬ личия. — Возможно ли это? — воскликнула она. — Неужели кастилец посмел насмеяться над своей государыней и над этой чистой, нежной девушкой, посмел пренебречь своим долгом перед богом? Неужели бесчестный граф вообра¬ жает, что подобное коварство останется безнаказанным? Пусть лучше поостережется! Могу ли я карать человека, укравшего у соседа какую-то жалкую монету, и прощать того, кто украл и растоптал любовь? Удивляюсь твоему спокойствию, дочь моя маркиза. Раньше ты бывала куда смелее и всегда находила самые резкие и жестокие слова для искреннего осуждения! — Увы, сеньора, любимая моя госпожа! — отозвалась донья Беатриса. — Я уже излила свои чувства и не могу 394
идти против природы. Этот мальчик — сын моего брата. Когда я пытаюсь осуждать его, как он того заслуживает, мне кажется, я осуждаю его дорогого отца, чей образ сра¬ зу возникает у меня перед глазами, и весь гнев мой сразу проходит! — Но это совершенно невероятно! Такое прекрасное, такое юное и благородное создание, богатая наследница, истинное совершенство, — как можно ее позабыть? Может быть, все объясняется каким-то временным увлечением? Что ты скажешь, маркиза де Мойя? Изабелла говорила задумчиво, словно сама с собой, и, подобно многим высоким особам, забывающим о мелочах в минуты сильного волнения, совсем упустила из виду, что Мерседес тоже ее слышит. Об этом ей напомнила конвульсивная дрожь, пробежавшая по телу нашей героини, и королева поспешила прижать ее к сердцу, как родную дочь. — Что же вы хотите, сеньора! — с горечью ответила маркиза. — Луис — юноша легкомысленный и без строгих правил. Якобы для того, чтобы увенчать триумф адмира¬ ла, он уговорил молодую индейскую принцессу покинуть родину и друзей. В действительности же он это сделал, подчиняясь внезапной прихоти и недостойному капри¬ зу. Мужчины все таковы! Вот почему они так часто обманывают нас, женщин, и приносят нам столько горя! — Ты говоришь — индейскую принцессу? Адмирал представил нам одну принцессу, но она уже замужем, и вообще ей весьма далеко до Мерседес де Вальверде! — Ах, сеньора, та, о ком вы говорите, не может быть Озэмой — так зовут эту индейскую девушку. Озэма сов¬ сем на нее не похожа, она настоящая красавица. И, если красота может служить оправданием поступков моего племянника, он, пожалуй, заслуживает снисхождения. — А ты откуда все это знаешь, Беатриса? — Знаю, ваше высочество, потому что Луис доставил ее во дворец и сейчас она находится в этих покоях. Мер¬ седес приняла ее, как родную сестру, хотя та, сама того не подозревая, разбила ей сердце. — Ты говоришь, она здесь, маркиза? В таком случае, между этой чужестранкой и легкомысленным юношей не может быть никакой предосудительной связи. Он никогда 395
не решился бы так оскорбить непорочность и чистоту Мерседес! — О, в этом его никто и не обвиняет, сеньора. Маль¬ чишеское непостоянство и необдуманная жестокость гра¬ фа — вот что меня возмущает! Я никогда не поощряла его ухаживаний за моей воспитанницей, потому что не хотела, чтобы люди говорили, будто я стараюсь устроить этот столь почетный и выгодный для нашей семьи брак. А теперь я считаю, что он просто недостоин ее благород¬ ной души! — О сеньора донья Беатриса, — прошептала Мерсе¬ дес. — Луис не так уж виноват. Всему виной красота Озэмы и мое неумение его удержать. — Красота Озэмы! — медленно повторила королева. — Скажи, Беатриса, неужели эта юная индианка действи¬ тельно так хороша, что может вызвать опасения и рев¬ ность даже у вашей воспитанницы? Я полагала, что такой женщины не существует. — Ваше высочество знает, мужчинам нравятся пере¬ мены; новые лица для них всегда привлекательны. Свя¬ той Яго свидетель, Андрес де Кабрера доказал мне это, хотя я и подумать не могу, чтобы кто-либо осмелился дать столь жестокий урок Изабелле де Трастамара. — Укроти свои бурные страсти, Беатриса, — прогово¬ рила королева, бросая взгляд на Мерседес, которая стояла перед ней на коленях. — Там, где чувства слишком силь¬ ны, трудно добиться истины. Дон Андрес был при жизни нашим верным слугой, воздадим ему должное. А что ка¬ сается моего господина короля, то он не только наш го¬ сударь, но и отец моих детей. Но вернемся к Озэме — я могу ее видеть? — Вам стоит только приказать, сеньора! Она здесь, и ее можно позвать в любую минуту. — Нет, Беатриса, она принцесса и гостья в нашем королевстве. Пусть донья Мерседес пойдет и подготовит ее: я хочу "сама к ней прийти. Правда, час уже поздний, однако, надеюсь, она извинит нашу бесцеремонность и поймет, что я желаю ей только добра. Не ожидая особого приказа, Мерседес поднялась с ко¬ лен и поспешила исполнить желание королевы. Остав¬ шись наедине, Изабелла и маркиза некоторое время си¬ дели молча. Королева, как и подобало, заговорила первой: Меня удивляет, Беатриса, что Колумб ничего не 396