Изгнанница
Шрифт:
– Давно. Давно, - она говорила так же, как и читала. Казалось, еще мгновение и она сорвется. Но секунда проходила за секундой, а ничего не менялось. А ты так и оставался в нервном ожидании возможного срыва.
– Когда я вырвалась об общего хаоса Иного мира, желая только одного - возможности получить себя. Неважным даже казался вопрос: сколько. Что есть время? Для людей - обычная человеческая жизнь. Для нас, демонов - одно мгновение, растянутое вечно, или вечность, сосредоточенная в одном мгновении.
Клэр опустилась на белый ковер. Сотня мелких смерчей, потревоженных ее движениями,
Клэр - жестокая, беспощадная, по сути абсолютно не способная что-либо чувствовать. Поручая ей работу можно не сомневаться - она выжмет все соки, а после выпьет до дна. Но поговорить Клэр любила, этого у нее не отнять.
Глядя на то, как белый пух скользит по безволосой голове, Дэвис пытался понять причину этих духовных исканий. И после долгих размышлений склонялся к мысли, что она обожает говорить о том, чего ей не дано. А ей не дано чувствовать. Так человек, не умеющий рисовать, тянется к холсту и краскам. Не хотелось заглядывать вперед, но Дэвис вдруг ясно представил себе, как Клэр достанется кому-то после его смерти. Его не станет, а “бедная девочка” будет также из века в век придумывать себе переживания, с каждым явлением изощренней и тоньше.
Хладнокровная и расчетливая тварь.
За что ругают темных магистров? Сами они ровным счетом ничего не делают. Просто потому, что не могут. Вся вина лежит на тех, кто приходит на Зов, чтобы взвалить на свои плечи грязную работу. Что бы там ни болтали старинные мудрецы “и слово подобно мечу”, это все бред. Слово - это не меч. Между проклятием “чтоб ты сдох”, брошенному в сердцах, и щепоткой Желтой травы, подсыпанной в чай - пропасть. И не всегда слова и дела соединяет путь. Но когда тебе достаточно пожелать, чтобы неугодный тебе человек…
Это развращает. Это балует. Это воодушевляет. И заставляет относиться к себе неадекватно. Как скоро ты способен распоряжаться судьбами других людей, уже не можешь оценивать себя, как человека. Отсюда до мании величия один шаг. Особенно если и сопротивляться не хочется. А там, глядишь, без гимна себе, могучему, не можешь прожить и дня.
– …когда я услышала их в первый раз. Мне приятно думать, что эти стихи написал демон, каким-то образом избежавший опасности и оставшийся в живых. Мне приятно так думать…и…у меня есть надежда.
Клэр лежала на полу, почти погрузившись в белый пух. Когда потревоженные хлопья осели, в белом покрывале виднелись глаза, теперь закрытые, тонкий нос, часть щек и губы.
– Мы так редко разговариваем по душам… Вернее по душе и не душе, - она улыбалась и белый пух скользил по ее губам.
– Все работа, работа…
Дэвис почувствовал легкое раздражение. Скоро для того, чтобы начать злиться, достаточно будет упомянуть имя Клэр.
– А так хочется поболтать. Как сейчас. Ты будешь смеяться, но я не могу расслабиться, зная, что ты испытываешь боль от нашего общения…
Еще издевается! Ее высказывание показалось ему не смешным.
– Кто больше мучается? Думаешь, ты? Невозможно спокойно рассуждать, глядя на то, как ты вынужден от боли прятаться вне собственного тела. В то время как прекрасная сильная оболочка остается без хозяина, когда достаточно протянуть руку…
– Клэриэл Ди`и`с.
Пропала Клэр. Исчез пух. Появился круглый зал и заваленное подушками ложе.
Дэвис расслабил тело и сосредоточил внимание на том, чтобы снять последствия болевых ощущений. Милая крошка Клэр. Если бы форма соответствовала содержанию, Дэвис вряд ли поместился бы в этом зале с безжалостным свирепым монстром. Но так уж повелось, что чем сильнее и умнее демон, тем более хрупкую личину он принимает. Девочки, мальчики, старики, старушки - слезы умиления наворачиваются на глаза. Невольное облегчение испытываешь, когда на Зов откликается лишенное человеческого подобия чудовище. Вот ведь парадокс. Там, где отсутствует стоящее содержание, пытаются выиграть первый бой устрашающим видом. Ведь для того, чтобы понять, что когтями, челюстями, да жвалами, и первого круга не одолеть, необходимо иметь кое-что за… в голове. Или применительно к материалу - быть умнее. А поскольку умственная эволюция демонов заключена в некоем накоплении достаточной силы - чем слабее, тем глупее - приходится добавлять к вышеназванному уму и силу. Ибо неразрывно они следуют рука об руку.
Те, кто сильнее, и как следствие умнее, принимают женскую личину. Отчего-то им кажется, что мужчины должны быть одержимы любовным томлением, и стоит только им увидеть голое тело - победа у тебя в руках. Умнее - чуть. На деле такое воплощение, на взгляд Дэвиса недалеко ушло от лишенного обаяния демона. Исключая то, что на проработанный детально образ нужно потратить силу. Много сил. Чем тоньше образ - тем больше сил. Здесь важно соблюсти равновесие и не переборщить. Кто же потратит больше половины сил только на образ? А как же борьба? Как существа на порядок умнее монстров, они тоже делают ставку на внешний вид. Но в другом плане.
Изначальный обман - вещь тонкая и непредсказуемая. В каждом темном магистре дремлет человеческая сущность. Невозможно угадать, чем тебе аукнется обычная слабость, “благоприобретенная” в, Тьма возьми каком, далеком бытие. Кто-то дрогнет при виде опрятной старушки в старом заплатанном сарафане. А кто-то при виде разбитной молодки. Человеческий образ, выбранный демоном, несмотря на отсутствие сути, только оболочкой уже внушает тебе - хочешь, или скорее, не хочешь, - подсознательное отношение. Стоит угадать, и первый раунд за демоном. И начинаешь, естественно, наперекор собственным знаниям и опыту, а порой и с опасностью для жизни, приписывать те качества, которых в принципе быть не может. Но глаза - разве не такие глаза были у той, первой и единственной? Но неуловимый жест - разве твой погибший, но не забытый друг, не таким же точным движением откидывал прядь со лба? Но дыхание - разве не так же, с хрипом, дышала твоя мать, которую ты давно простил?