Изгнанник Ардена

Анри Софи

– Ты в моем доме, так что изволь выполнять мои требования, если не хочешь, чтобы я тебя вышвырнул.

За спиной раздался звук захлопнувшейся книги, а потом тихие шаги. Тристан приготовился выплеснуть свой гнев на эту надоедливую занозу, но перед глазами снова все расплылось, и его повело в сторону. Он врезался плечом в стену и зашипел от боли. Кажется, его ударили в то место, пока он лежал без сознания.

Адалина приблизилась, молча закинула его руку себе на плечо и обняла за талию.

– Необязательно звать Флоренс. Я тоже могу помочь.

Тристан

стоял как вкопанный, а злость лишь набирала силу, и он не мог ее обуздать. Сегодня он мог погибнуть самым идиотским образом. Его тайну узнали не те люди, и завтра, вероятно, все Южное королевство будет стоять на ушах от новости, что Тристан Вейланд на самом деле жив. Он упустил Виолу и понятия не имел, она была той несостоявшейся убийцей или же очередной пешкой.

– Пойдем. Тебе в столовую или в умывальню? Лучше бы, конечно, в умывальню, от тебя несет как от свиньи.

Тристан глубоко вздохнул и осторожно отстранил от себя Адалину. Единый свидетель, каких усилий ему стоило сделать это без грубости. Он неторопливо поднялся по винтовой лестнице и, миновав свою комнату, прошел в умывальню.

– Если хочешь помочь, – бросил он через плечо семенящей следом Адалине, – разбуди Флоренс и убирайся.

– Да что ты заладил, Флоренс да Флоренс? Она отдыхает. Чем тебя не устраивает моя кандидатура? Тем, что в отличие от Флоренс я не молчу и могу дать отпор, когда ты ведешь себя как последний болван?

Тристан мысленно обрушил на эту надоедливую девицу весь запас отборной ругани. Скинув сюртук и рубашку, он опустил руку в наполненную ванну. Видимо, Флоренс подготовила ее к его приходу, но вода уже остыла.

Он обернулся к Адалине, которая замерла в дверном проеме в ожидании его ответа. Что ж, она его получит.

– Флоренс – моя подчиненная, верный член моей гильдии, мой друг и, считай, член семьи. А ты мне никто. Позови Флоренс и уходи. Ты мне не нужна. – Он говорил это убийственно тихим и спокойным тоном, но Адалина увидела в его потемневшем взгляде всю палитру гнева.

Ее губы дрогнули, и Тристану показалось, что она вот-вот заплачет. Но изумление быстро сменилось холодным безразличием.

Когда она развернулась и наконец оставила его одного, он с облегчением выдохнул, игнорируя неприятный шепоток совести. Потом разделся догола и полез в холодную ванну, поморщившись от гадкого ощущения, хотя на улице стояла летняя жара. Тристан любил принимать горячую ванну вне зависимости от времени года.

Стараясь не обращать внимание на неприятное покалывание на коже, он прикрыл веки, но не успел погрузиться в раздумья о случившемся на заброшенном складе, как на лестнице снова раздались шаги. Дверь комнаты распахнулась, и на пороге возникла Адалина, держа чайник с помощью прихватки.

– Ты издеваешься надо мной? Я же велел тебе убираться. Или мне вышвырнуть тебя за шкирку, как нашкодившего котенка?

Адалина проигнорировала его ругань. Молча подошла к ванне и, не глядя на него, подняла чайник над водой.

– Подбери ноги, а то ошпарю

за твой скверный нрав, – сказала она. Едва он подогнул ноги, как в ванну полился кипяток, от которого поднималось облако пара. – Я как раз разогрела воду на печи, – пояснила Адалина. – Хотела выпить чай.

Злость Тристана тут же схлынула, и он устало опустил голову на колени.

– Спасибо, – едва слышно прошептал он, когда противно холодная вода стала теплой. – И… В общем, я не должен был на тебя срываться.

– В слове «прости» всего шесть букв, но будем считать, что я приняла твои извинения. – Адалина говорила будничным тоном, будто не ее обругали и угрожали выгнать силой.

Она снова ушла и через несколько минут вернулась с ведром горячей воды.

– Ты собралась позвать на чай всю округу? – хмыкнул Тристан.

– Нет, эту воду я разогрела для тебя. Полагаю, гусиный жир смыть не так-то просто.

Адалина взяла кусок мыла и начала натирать им макушку Тристана. Он не знал, что на нее нашло и почему она так отчаянно хотела помочь ему, но спорить и препираться у него не осталось сил. Он расслабился и отдался во власть нежных, но требовательных рук Адалины. Она трижды промыла его волосы, пока они не заскрипели от чистоты, а потом растерла мыльной мочалкой спину и плечи.

– Дальше справишься сам, а я пока спущусь за мазью, тебе нужно обработать ссадины.

Тристан не стал возражать, знал, что это бесполезно. Когда он надел чистые штаны и рубашку и вышел из умывальни, Адалина уже ждала в его спальне. Она держала маленький деревянный сундучок, который всегда стоял на подоконнике в столовой.

– Я даже не знал, что в нем лекарские принадлежности. Всегда думал, что Флоренс хранит там свои украшения, – признался он, когда Адалина вытащила пузырек с янтарной жидкостью.

Она промокнула ей чистый носовой платок и приблизилась к Тристану, сидевшему на кровати.

– Зажмурься, чтобы снадобье в глаза не попало.

Тристан послушно выполнил просьбу. Он чувствовал исходящий от нее аромат яблок и корицы, который действовал на него умиротворяюще.

– Я ругался с тобой как старая торговка на рынке, а ты все равно помогаешь мне. Почему?

Адалина прижала пропитанную снадобьем ткань к его брови, и Тристан стиснул зубы от щиплющей боли.

– Меня не так-то просто напугать. Да и твоя ругань сродни рычанию раненого зверя.

– Как поэтично.

– На самом деле сначала мне в голову пришло другое сравнение, – сказала она и, вновь смочив платок, сильнее прижала к ране.

– Какое же?

– Ты рявкал как старый обиженный пес, которого пнул злой хозяин.

С губ Тристана сорвался хриплый смешок, который резко стих, когда он почувствовал дыхание Адалины рядом. Он распахнул глаза и сухо сглотнул, пытаясь избавиться от странного ноющего чувства в груди, вызванного тем, что эта демонесса склонилась к нему и подула на рану. Его руки сами собой потянулись к ее талии и стиснули ткань легкого льняного платья.