Къ изученію заговора и колдовства въ Россіи.

Леонская Елена

Обратимся теперь къ разсмотрнію тхъ дйствій, которыя изложены въ сборник при заговорныхъ текстахъ, и посмотримъ, какова связь между ними. Магическія дйствія различны; одни изъ нихъ имютъ врачебное значеніе „да то масло да^і пи^ти и ма^жі мла^деца, гд грызе^т“ (№ 63) ³⁾, другія же – символическое. Послднія особенно разнообразны: между ними есть и очень простыя: „гово^р на во^ду и на росу и на мыло и потри по лицу“ (№ 31); есть и сложныя, сопряженныя съ выходомъ изъ дому и совершеніемъ ихъ въ

26

опредленномъ мст; „…Могила выкопа^т, гд не^знаемо^і

мертве^ц, ане вын^ті ме^ртвого во^н да верхн доска сн^ті и сава^н прави^т и прон^з скво^з сава^н г^ж игла“…. (№ 75).

Обыкновенно заговоръ, связанный съ какимъ нибудь дйствіемъ, говоритъ о томъ, что совершается, такъ что дйствіе и слова совпадаютъ. Такъ слова заговора: „Стрлю вско^і боле^зни“ (№ 7) являются параллелью къ указанному дйствію: „здла^т у воды (

ч

) въ его јм з гнилы… да стрел^ти г-ю стрел(ы)“.
–

Иногда слова заговора изображаютъ нчто большее того, что передаетъ дйствіе, но это присходитъ отъ невозможности воспроизвести въ дйствительности то, что мыслится необходимымъ. Такъ, очерчивая вокругъ стада кругъ, нужно произносить слова: „…пусть ты^н желзно^і кру^г моего скота…“ (№ 57).

Въ данномъ случа идея защиты по необходимости выражается ярче въ словахъ, нежели въ дйствіи, но связь внутренняя между словомъ и дломъ не расторгнута. Подобные примры часты: ясно, что разъединеніе слова и дйствія не совершается потому, что символика дйствія, несмотря на кажущееся разногласіе, иметъ полное внутреннее соотвтствіе со словами заговора.

Простыя символическія дйствія, изложенныя въ сборник, обходятся съ помощью самыхъ незначительныхъ предметовъ, да и сами по себ они не выходятъ изъ круга самыхъ обыденныхъ поступковъ: толкнуть ступу (№ 34), бросить въ человка щепотку земли (№ 5), зажечь щепку (№ 27), положить втку рябины на кровать (№ 52); но слова, связанныя съ этими дйствіями, злы и дйствительно могутъ встревожить: „ка^к с ступа пала, так^к бы мо^і недруги повалли^с пре^д мною и попада^лі“, „ка^к гори^т щепка в огн, та^к бы горло сердце…. по мн“… и т. д.

Слова здсь какъ бы вскрываютъ опасность, грозящую отъ ничтожныхъ поступковъ и, собственно говоря, не столько слова страшны, какъ то, что кроется въ дйствіи. Отсюда и длается понятнымъ тотъ страхъ передъ самыми простыми

27

дйстівями человка, если только этотъ человкъ почему либо подозрвается въ обладаніи заговорной силой ^*).

Сложныя символическія дйствія совершаются при многихъ заговорахъ и вн дома, причемъ говорится „ка^к лю^д усну^т“ (№ 25) „в укромно^е мсто“ (№ 58) „на со^лни^чно^м зака^ті (№ 5, 121), иначе сказать, рекомендуется тайна при совершеніи этихъ дйствій.

Если при этомъ употребляются какіе нибудь обыкновенные предметы, то имъ придается таинственность какимъ нибудь способомъ. Нуженъ камень – его берутъ съ могилы (104), понадобятся колобки – ихъ готовятъ въ лсу, пекутъ въ ямк (121) и т. д. Сложныя символическія дйствія должны были исчезнуть раньше, нежели простыя, и возможно, что ихъ исчезновеніе и породило въ заговорномъ текст, неясность, а иногда и загадочность.

При нкоторыхъ заговорахъ находятся указанія, гд и когда нужно ихъ произносить. Оказывается, что: время для магическаго дйствія назначается различное: на утренней зар (№ 1), в л^ті (№ 7), на солнечномъ закат (№ 5), поутру (№ 18), „ка^к лю^д усну^т“ (№ 25), „выва^нскую п^т“ (№ 18), „В велико^і че^твергъ“ (№ 53), „до зори“ (№ 57), до солнца (№ 58), въ ночь, въ вчеръ, по утру; на ве^тху (на ущерб мсяца) в вечери, на но^вцы (при молодомъ мсяц) по утру (№ 63), съ утра (86); утро какъ будто считается боле благопріятнымъ временемъ для произнесенія заговора, нежели вечеръ или ночь. Мсто

такъ же, какъ и время выбирается разное: „у воды (№ 7), у рки (80), на перегород (30), на камени (53), въ лсу (58), на постели (76), въ дверяхъ комнаты (91), у могилы (104), возл муравейника (121); если мсто не указывается, очевидно нужно предположить произнесеніе заговора на мст, въ данный моментъ удобномъ для этого.

Кром мста и времни при заговор указывается предметъ, черезъ который заговорная сила должна подйствовать на человка. Это, обыкновенно, пища и питье: хлбъ, соль, перецъ, чеснокъ, вино, квасъ, масло, вода и т. д. Почему

28

въ одномъ случа нужно взять воду, а въ другомъ квасъ; въ одномъ хлбъ, въ другомъ перецъ – объяснить трудно, но всегда приходится имть въ виду то, что не толъко требованіе магическаго обряда, но и бытовыя условія, такъ же какъ условія даннаго момента могли оказать вліяніе на употребленіе того или другого предмета. Кром того, въ нкоторыхъ случаяхъ могло повліять знаніе какого нибудь лчебнаго средства, тмъ боле, что большинство заговоровъ направлено противъ болзней. Не безъ лчебныхъ цлей употреблялись при заговорахъ и растенія ^*), но при искаженіи и переиначиваніи названія травы или корня могла возникнуть искусственная связь заговора съ растеніемъ. Траву назвали „молчанъ“ и, считая ее чудодйственной, къ ней присоединили такой заговоръ: „ты трава мо^лча^н … мо^лчи^ш …та^к бы… недруги и злые мои супостаты проти^в мен во все^м молча^ли (№ 1). Нкоторыя заговорныя дйствія сопровождаются запрещеніями, которыя обусловливаютъ ихъ успхъ: „Да прише^д вызбу… косте^і собака^м того дни не дава^і и никому ничего не дава^і (№ 57). „То^г го^ду репы с чюже^г города не де^рга^т и колосу не ^рва^т и скво^з руки… не оцыща^т“ (№ 25). Какъ было упомянуто выше, при разсмотрніи заговорныхъ дйствій, связанныхъ съ соотвтствующими имъ словами, обнаруживаются т воззрнія и врованія, которыя лежатъ въ ихъ основаніи. Возможно, что эти врованія не идутъ издалека, что они суть искусственныя образованія, смсь остатковъ различныхъ міровоззрній, но они любопытны и въ такомъ вид, какъ результаты попытокъ повліять словомъ и дломъ на естественный ходъ вещей.

Заговорные тексты разсматриваемаго сборника такъ же, какъ и дйствія, съ ними связанныя, позволяютъ указать на слдующія наиболе яркія врованія: заговорнымъ дйствіямъ, направленнымъ противъ другого человка, помогаютъ умершіе, они могутъ отдать во власть одному человку другого (121), умершіе родные могутъ сохранить отъ

29

злого человка (58), за это умершимъ нужно дать угощеніе. Предметы, имвшіе соприкосновеніе съ умершимъ (саванъ, камень и земля съ могилы) обладаютъ особою силою.

Кром умершихъ могутъ оказать помощь и стихіи, особенно земля, которую нужно просить и которой также можно что нибудь принести. „Восе теб, земл ма^т верча сей животине, старои поблю^ді, а молодо^і по^дроди“ (№ 41). Эта вра въ помощь умершихъ и земли, какъ кажется, наиболе живая и особенно хорошо отразившаяся въ заговорахъ.

Изъ текстовъ заговоровъ усматривается и то обстоятельство, что слова заговорныя считались идущими издалека и – изначально принадлежавшими Самому Господу Богу и Его святымъ, а затмъ уже сохранявшимися среди старыхъ людей, переходившими изъ рода въ родъ: „Починаю^тся добро^і словеса Козмы и Да^міна и стары^х старико^в“ (№ 103). „Говорю слова велики^х родов, въ которы^х роде^х вели^с слова си^лни и удалы и велики“… (№ 122).

Несмотря на то, что обрядовая сторона заговора и черты послдняго, стоящія въ связи съ обрядомъ, позволяютъ до нкоторой степени судить о врованіяхъ, ихъ породившихъ, заговоры и магическіе обряды отличаются такою географическою и этнографическою неопредленностью, что становится крайне трудно сдлать какое либо опредленное пріуроченіе. Обращеніе къ стихіямъ, угощеніе мертвецовъ, отстрливаніе стрлами болзни, наличность рки, камня, обращеніе къ умершимъ, земл, втру и т. д. – все это возможно на весьма большомъ географическомъ протяженіи и въ разнообразной этнографичеекой сред.