Кареглазка и чудовища
Шрифт:
Помимо множества отступлений личного характера, подробно расписывались маршруты, по которым он летал и ездил. Это были экспедиции по разным научным центрам, институтам, подразделениям противочумной службы и т. д., в которых собиралось оборудование, техника, аппаратура, биологические материалы: все, что могло быть полезным. Часть из этого добра осела в Новом Илионе, и использовалась группой Крыловой для исследований фуремии.
Фактически, самой важной частью дневника для нас стала последняя страница. Надо полагать, перед тем, как сообщить невестке о спасении человечества
— Как я могла забыть? — сокрушалась Кареглазка, поняв, где раньше видела те самые две розовые волны, изображенные на пенале из дипломата Мчатряна. — Конечно, это ведь логотип Биогена!
Дневник подтвердил, что контейнер был из Биогена, и, что мы уже знали, он был заполнен допандемическим штаммом INVITIS. Очевидно, что и видеозаписи делались камерами наблюдения Биогена. То есть, к вечеру мы добрались до финиша наших изысканий. Ковчег не нашли, но где искать дальше — поняли.
К сожалению, единственное упоминание Ковчега находилось в маленьком абзаце, в котором Мчатрян сообщил: «Я, конечно, не сразу понял, что Чапа — это и есть наше спасение. Он — Ковчег для человечества». Мало, но хоть что-то.
Что вообще оставалось вне понимания — это листок с религиозной цитатой. Разобраться в смысле Провидения, Бога и тварей нам пока так и не удалось. Теоретически, это могло ничего и не значить, просто завалящий отрывок бумаги. Хотя, в связке с кулонами — это было подозрительно.
Мы так были заняты, что едва не пропустили то, что происходило снаружи. После скупого полдника, состоящего из черствой булки и остывшего какао, я бахнул крепленого вина, унимая зеленую змею ревности. Но, суперстрадание продолжало набирать силу, рисуя в воображении любовные сцены между Кареглазкой и мужем… и я сходил с ума. Одним глотком осушив бутылку, я вышел подышать, попутно устроив себе перекур.
Каково же было мое удивление, когда я увидел привезенных из Рудников возле Одеона. Афродита сменила синее платье на черные лосины, и они с Томасом о чем-то разговаривали, вглядываясь в Стену. А затем брюнетка засекла меня и заулыбалась, помахав рукой. Я не мог избавиться от чувства, что уже встречался с ней.
Вышел Горин, весь наухналь пьяный, и заорал так, что и я расслышал.
— Отелло, черт мой черномазый! — кричал полковник, брызгая слюной. — На кого ты оставил наш водевиль? Ну-ка, ступай своими черными копытцами на сцену, пока я превратил твою жизнь в сплошную трагедию…
Ну, ладно… значит, негр с девицей подружились с воякой. Время даром не теряли.
— Главное, чтоб Илья не ушел в запой, — сказала Лена еще утром, когда вернулась с Куба. — Он скрытный алкоголик, и превращается в маньяка, когда сорвется.
— Так ты его утешила? — язвительно уточнил я.
— Прекрати. Вы не можете быть соперниками, — И Кареглазка обрубила зарождавшуюся серию моих саркастических монологов. — Он — мой муж, но я его не люблю.
Была еще одна новость — Керезора сообщил, что плоды Лилит развиваются с большой скоростью. Он предположил,
И, словно в подтверждение этой сентенции, из Трилистника пришла весть о гибели форта Джефферсон. Подробностей не было, но, учитывая усилившийся напор тварей на последние человеческие форпосты, все версии сошлись на решающем факторе морфов. Для правительства, и для Горина, в частности, это было не только напоминанием, каким хрупким является сегодняшнее «равновесие», но и означало потерю американских спутников. Уже давно форт Джефферсон координировал деятельность космических спутников, а начальник форта Стив Паркер делился данными с нашей стороной.
Теперь все мы были слепы. И теперь поиски Ковчега стали еще важнее — нужен был хоть какой-то козырь, способный преломить ход событий.
Мы расходились, и Кареглазка была озадачена необходимостью экспедиции в Новониколаевск — она растерялась, когда я приобнял ее за талию и прижался к бедрам, пропуская в дверях. Затем улыбнулась и плавно, как расческой, прошла пальцами сквозь мою отрастающую шевелюру.
— Нам придется сотворить чудо, Гриша. Ты поможешь? — ее карие глаза проникли в меня, и я даже испугался, чтоб она не увидела там чего-то лишнего. — Ты будешь со мной?
— Несомненно — я с тобой до конца, — подмигнул я, имея в виду совсем другой конец.
****
Горину было тяжело и тоскливо. В один миг все стало рушиться, а он оказался к этому не готов. Все его потуги, старания, усилия — могли пойти прахом.
Полковник построил Крепость, спас и защитил сотни людей, дал им хлеб, кров и вообще, жизнь. Он стал для них новым Соломоном, разбирал споры, награждал достойных и наказывал грешных. Он спас Лену от Мечникова, и все эти годы помогал ей в безрезультатной работе по перегону воздушных масс из одного места в другое. Был любящим мужем, и пытался стать хорошим отцом для Миланы.
Взамен он просил немного — лояльность и дисциплину, труд и дружбу. А от Лены — любовь, которая была ему обещана. Гибель Данила подкосила его, и он долго винил в этом именно молодую жену, которая не смогла, или не захотела найти общий язык с его сыном. Но их отношения снова получили шанс, когда она согласилась родить. Илья надеялся, что появление общего ребенка поможет ему справиться с ежедневной болью. Он приходил в Данину комнату, садился на пустую кровать, и мечтал, что скоро здесь снова зазвучит детский смех.
Теперь все это оказалось под угрозой. Он, конечно, и раньше осознавал, что их отношения трещат по швам. Не всегда они с женой понимали друг друга, ссорились — ну, с кем не бывает? Ссоры — это вообще неотъемлемый атрибут человеческих взаимоотношений. Но, он надеялся, что супруга видит и ценит все то, что он для нее делает. Поэтому, когда Степа под синей елью сообщил, что видел Елену Ивановну, изменившую с выродком — Горин разъярился и влепил лейтенанту в ухо. Он не мог в это поверить. Когда же он нашел свои цветы в собственном бачке…