Карл VII. Жизнь и политика
Шрифт:
Означает ли это, что Буржский король после поражения в Битве селедок больше ничего не пытался предпринять? Чтобы попытаться выяснить это можно проанализировать фрагментов счетов генерального приемщика доходов Гийома Шаррье и, более или менее точные, копии тринадцатого и последнего счета мэтра Эмона Рагье, королевского военного казначея, с 1 марта 1425 года по 30 декабря 1433 года, пробывшего на этой должности восемь лет и семь месяцев. Этот счет был представлен в парижскую Счетную палату в 1442 году Антуаном Рагье, сыном Эмона, который, как и его отец, стал военным казначеем и под началом которого служили два его брата, Шарль и Луи. Короче говоря, это была запоздалая регуляризация, сделанная с помощью сохранившихся счетов. Поэтому не стоит ожидать от этого документа слишком многого.
Расходы, которые нас интересуют, включены в счет под общим названием: "Факт оказания помощи городу Орлеану против англичан". Не считая сумм, уплаченных солдатам в городе, следует отметить, что в марте 1429 года Жан де Рошешуар, сеньор де Мортемар, был послан в Ла-Рошель, чтобы забрать 2.000 турских
По-видимому, Жиль де Ре, являлся ответственным за поставки в Орлеан, какими бы они ни были скромными. Тут стоит отметить акт от 8 апреля 1429 года, изданный в Шиноне, которым в знак признания "великих услуг", оказанных Жилем де Ре "уважаемому и могущественному господину Жоржу, сеньору де Ла Тремую, Сюлли и Краон" было обещано обещано покровительство во всех его делах "до смерти и на всю жизнь" против всех других сеньоров "без исключения" (и против герцога Бретонского и Иоланды Арагонской) [246] . Таким образом за Жилем де Ре явно стоял Жорж де Ла Тремуй.
246
La Tremoille II, 1890, 183.
Другие источники отмечают, что в этой операции по снабжению Орлеана, помимо Жиля де Ре, участвовали Амбруаз де Лоре, архиепископ Реймса, в данных обстоятельствах выступавший как военачальник, Рауль де Гокур, маршал Сен-Север и адмирал Кюлан. Таким образом, можно признать, что с начала апреля что-то готовилось, тем более что дипломатическая миссия, возглавляемая Потоном де Сентраем, потерпела неудачу и теперь можно было опасаться самого худшего.
С того момента, когда в середине апреля или чуть раньше король и его Совет решили позволить Деве попытать счастья и явить знак божественного благоволения под Орлеаном, оставался вопрос, как это осуществить. Была ли она просто набожной девушкой, способной вдохновить воинов своими молитвами и поддержкой, как когда-то это сделали капелланы Филиппа Августа в битве при Бувине (1214) или Генриха V в битве при Азенкуре (1415), как поступила пророчица Дебора в Ветхом Завете? Конечно, для Жанны такая роль явно не подходила. Воины во главе с ней должны были сражаться за победу ниспосланную Богом. Ей нужны были доспехи, лошади и пажи, хотя бы в небольшом количестве. Она хотела действовать как полководец, без прямой помощи ангелов, без того, чтобы Бог чудесным образом обрушил английские бастиды, как стены Иерихона. И все, что Жанна хотела, она от короля получила: доспехи, лошадей, нескольких боевых слуг (включая ее братьев Пьера и Жана, которые приехали из Домреми) и даже два штандарта (один большой и один малый). Жанна стала не просто "человеком при оружии", а командиром роты, капитаном и заняла свое место в военной иерархии, в то время чисто дворянской. Она сама, во имя Бога, выбрала цвет и символы своих штандартов: белый цвет, символ чистоты, но также один из цветов французской королевской власти (наряду с лазурью и золотом герба и алым цветом орифламмы), и, несомненно, флер-де-лис. В некотором смысле, Жанна хотела предстать "знаменосцем" Царя Небесного, а не короля Франции.
Но для всего этого требовались деньги. Поэтому Жанне предоставили финансиста (которому также заказали доспехи для участия в кампании), официально отвечавшего за управление ее расходами и поступлениями: им стал некий Мателен Рауль, который был не только управляющим ее двором (оставим этот термин), но и секретарем. Известно, что он получал на эти цели различные суммы, которые нельзя назвать ничтожными, и за которые он отчитывался финансистам короля, несколькими частями, вплоть до сентября 1429 года.
Политическая теология Жанны
Гораздо более удивительным является тот факт, что Жанна д'Арк решила, по собственной инициативе (как показал на реабилитационном процессе
Здесь важно отметить, что Жанна обращалась к врагам говорила не от имени короля Франции, хотя он был ее суверенным господином, а от имени Царя Небесного, который, как она знала по откровению, желал, чтобы "король Карл" был "истинным наследником" королевства Франции. Она требовала не только ухода врагов и возврата добрых городов, которые они захватили, но и выплаты ими своего рода военной репарации. В письме к Бедфорду коронация в Реймсе не упоминалась (возможно, из осторожности), но содержалась угроза причинить большой урон "дворянам, боевым слугам, лучникам и всем остальным", кто осаждал город Орлеан, если они не захотят уйти, и говорилось, что ее намерением является, "изгнать" короля Англии "из всей Франции". Также сообщалось о скором вступлении в Париж Карла VII в сопровождении "славной компании". Жанна и умоляла Бедфорда не продолжать войну, а присоединиться к французам и совершить "самый прекрасный поступок, который когда-либо кто-либо совершал для христианского мира". Ничего не было сказано о присутствии в осадном лагере под Орлеаном "мятежных" бургундцев, что позволяет предположить, что к моменту отправки этого послания они уже ушли. В тексте Франция и королевство Франция упоминаются семь раз, французы — один раз, король Карл — дважды. Письмо-вызов Жанны было одновременно простым и надменным (таков закон жанра). Но не только адресаты могли счесть его дерзким, или даже святотатственным — но и Карл VII, если он вообще его читал, должен был быть несколько ошеломлен претензиями Девы на роль защитницы Божьего дела, а не дела своего сюзерена, короля Франции. Это письмо подразумевало, что Жанна находится между Богом и королем. Тем не менее, королевский Совет, который еще мог все отменить, принял решение отправить ее в Орлеан.
Идея о том, что король был прежде всего наместником Бога, получившим свое королевство через Деву, выражена в отрывке из дополнения к Историческому Бревиарию (Breviarium historiale) написанного доминиканцем Жаном Дюпюи во время его пребывания в Риме, вероятно, в июне 1429 года: «Однажды Дева попросила короля сделать ей подарок. Король сказал, что эта просьба будет немедленно удовлетворена. Но Жанна просила не меньше, чем королевство Франция. Король, пораженный, после минутного раздумья, все-таки преподнес его ей в подарок. Жанна приняла его и пожелала, чтобы от ее имени были написаны письма четырьмя королевскими нотариусами, и эти письма были бы торжественно зачитаны. Когда это было сделано, король на мгновение растерялся. А Дева сказала его приближенным: "Вот самый бедный рыцарь в своем королевстве!" И тут же, в присутствии упомянутых нотариусов, как владелец королевства Франции, она передала его Богу Всемогущему. Чуть позже, по велению Божьему, она передала королевство Франции королю Карлу, и попросила обо всем этом написать торжественные письма». Сцена, конечно, кажется сказочной, вымышленной, но она частично соответствует показаниям герцога Алансонского на реабилитационном процессе, когда он упомянул о том, что во время одной из первых встреч с Карлом VII Жанна обратилась к нему с несколькими просьбами, в том числе о передаче своего королевства Царю Небесному.
Эта политическая теология получила определенное распространение. Как пишет немецкий мемуарист Эберхард Виндеке: "Во время встречи Девы с королем, она просила его пообещать сделать три вещи. Первое — отказаться от своего королевства и передать его Богу, ибо он и получил его от Него. Второе — простить всех своих подданных, которые нанесли ему обиду или стали его врагами. Третье — проявить полное смирение, и всех, кто придет к нему, будь то друг или враг, бедняк или богач, одаривать своей милостью" [247] . В версии Жана Дюпюи интересно то, что Жанна представляет себя обязательным посредником между Богом и королем Франции, "прокуратором" Царя Небесного, которому поручено утвердить Карла, вновь ставшего королем Франции по милости Божьей, но при посредничестве Жанны.
247
Lefevre-Pontalis 1903, 152–154.
Состояние Буржского королевства в апреле 1429 года
Многое было сказано о реальном положении Орлеана, Карла VII и королевства Франция накануне появления Жанны. В частности, говорилось, что Бедфорд был в трудном положении, так как у него не было достаточно войск для полной блокады города, особенно после вывода бургундского контингента, тем более что этот вывод выявил колебания Филиппа Доброго, который похоже серьезно опасался полной победы англичан. Так например, в какой-то момент осады Жан, бастард де Ваврен и Филипп д'Эгревиль по приказу Бедфорда попытались переправить припасы в английский лагерь под Орлеаном, но мало чего добились, поскольку против них выступили "восставшие общины страны" [248] .
248
Wavrin 1879, 283–284.