Когда была война

Арно Александра

Инженер стоял у ворот и растерянно озирался вокруг. Сзади бабахнул взрыв, и он, пригнувшись, побежал к мотоциклу и принялся его переворачивать. Лиза прицелилась, и он припал на одно колено, цепляясь пальцами за всё ещё крутящееся колесо, на дорогу закапали бордовые капли. Савин без приказа ринулся вперёд и запетлял зигзагами. Пули колотили по земле, выбивая в воздух клочки серой пыли.

– Дурак!
– ругнулся ему вслед Промахновский и снова вскинул свою винтовку.

Савин укрылся за мотоциклом и стал потихоньку

подбираться к инженеру. Лиза, не дыша, следила за ним. Немцы ещё не знали, где они укрылись, и это давало им несколько лишних минут.

Зашуршали ветви, и из-за деревьев показался Бакарёв. Промахновский радостно улыбнулся:

– Ну где ты ходишь? Мы тут...

Он замолчал на полуслове, брови его поползли вверх. Лиза обернулась. За Бакарёвым стояли три немца, направив на них автоматы.

– Штеен!
– гаркнул один из них.
– Ваффен ауф ден бодэн!(1)

Промахновский медленно поднял руки. Пальцы его разжались, и трёхлинейка полетела на усыпанную гнилой прошлогодней листвой землю. Бакарёв со страхом и сожалением смотрел на него, потом перевёл взгляд на Лизу.

– Простите... простите меня, товарищ лейтенант, я... я не мог...

Лиза присела, спокойно положила винтовку себе под ноги и встала.

– Не у меня прощения проси, сержант. У страны проси. Которую ты предал.

Немцы о чём-то коротко переговорили между собой, и они колонной двинулись к заводу. Точнее, к тому, что от него осталось. Ни Савина, ни инженера там уже не было, лишь в пыли у мотоцикла божьими коровками роились красные точки, да полыхал у ворот искорёженный "хорьх".

Бакарёв плёлся где-то позади. Лиза обернулась, но не успела посмотреть ему в глаза - немец грубо ткнул в спину автоматом, и она чуть было не полетела за землю, запнувшись о какую-то корягу. Ею овладела знакомая тупая ярость. Она незаметно нащупала спрятанный на груди кинжал и уверенно сжала ладонью рукоятку, потом искоса глянула на Промахновского. Тот поймал её взгляд и едва заметно кивнул. Лиза глубоко вдохнула воздух и, не выдыхая, резко развернулась назад. Остриё кинжала сверкнуло в золотистых солнечных лучах и жалом впилось немцу в горло. Тот захрипел, выпучив глаза, а Лиза перехватила кинжал за остриё и метнула в другого немца. Промахновский вырвал у него автомат. Короткая оглушительная очередь и последний немец сполз по стволу дерева, оставляя на жёсткой морщинистой коре кровавый след.

– Я не смотрел ему в глаза, - прошептал Промахновский.

Бакарёв испуганно сделал шаг назад и замер немым изваянием, не сводя глаз с Лизы. Лицо было белым, как кусок пергамента, губы подрагивали. Она тщательно вытерла кровь с кинжала и снова спрятала его на груди, пока Промахновский собирал в кучу трофейное оружие.

– Ну что, Бакарёв?
– усмехнулся он.
– Как оправдываться будешь за предательство? Зачем фрицев на нас вывел?

Бакарёв сел на землю - видно,

ноги его не держали совсем.

– Саш, ты ж меня знаешь, я... я не предавал... я...

– А что ты тогда сделал? Благое дело?

– Нет... просто, понимаешь, они меня ещё в самом начале нашли. И сказали, мол, не скажешь, что тут да как, мы тебя это... капут. Вот я и...
– Он вскинул голову, глаза его блеснули.
– А ты бы на моём месте как поступил?! Так же, зуб даю! Потому что жить хочется, Саша! Да, струсил! Признаю! Но виноват я только в том, что выбрал жизнь, а не смерть!

– Ты выбрал себе жизнь, а нам смерть, - спокойно прервала его Лиза.

Бакарёв покачал головой и грустно рассмеялся.

– Нет. Я о вас не думал.

– Это было понятно сразу, - презрительно усмехнулся Промахновский, взял автомат и ткнул дулом ему в лоб.
– Ну? Ещё что скажешь, или я уже могу тебя по законам военного времени пристрелить?

– Не надо!
– закричал тот и испуганно отпрянул.

Промахновский наклонился к нему и, схватив одной рукой за грудки, дёрнул на себя.

– Когда ж ты, сволочь поганая, немцам продаться-то успел? Вроде не отлучался никуда надолго. Когда?!

Последнее слово он буквально выплюнул и встряхнул Бакарёва так, что его голова заболталась из стороны в сторону.

– Я не продавался!
– заорал Бакарёв.
– Я просто хотел жить! Жить, понимаешь?!

– Не понимаю, - сквозь зубы прошипел Промахновский.

Лиза приблизилась к ним и встала, прислонившись плечом к тонкой молодой осине.

– Оставь его, сержант. Пусть трибунал решает, что с ним делать.

Выбирались из леса они долго. Немцы так и не успели очухаться после внезапного налёта, завод был полностью уничтожен, и Савин успешно взял инженера в плен. Промахновский натянул ему на голову мешок и перевязал на шее обрывком шпагата. Сперва он пытался что-то сказать, вырывался из рук, но потом затих и присмирел, и покорно пошёл туда, куда его вели. Солнце уже нависло над горизонтом, и лес погрузился в призрачную тьму. Бакарёв, смотря себе под ноги, шёл рядом с инженером.

Лиза не чувствовала ног от усталости. Свалиться бы сейчас на кровать да проспать несколько часов к ряду! Хотелось радоваться, ведь всё-таки они выполнили такое трудное и практически невыполнимое задание. Но сил на радость не осталось совсем. Мысли обрывались на середине и рассеивались, как сигаретный дым.

Левашов, увидав их, изумлённо выпучил глаза, будто не ждал их возвращения, и тут же принялся названивать в штаб армии. Лиза с Промахновским устало топтались у входа в палатку. Когда он наконец вызвал их к себе, уже опустилась ночь. Застрекотали цикады, из-за тонких клочкастых облаков выплыла грустная луна.