Когда мы встретимся вновь
Шрифт:
– Ты вернулась, – все еще неверяще прошептал он, словно опасаясь, что если он заговорит в полный голос, то этот чарующий, долгожданный, сладкий сон исчезнет. Он проснется – и всё будет как прежде. Он и Альберт будут сидеть друг напротив друга в знакомом кабинете и обсуждать нудный, опостылевший финансовый отчет, а Кенди здесь не будет. Она снова окажется далеко-далеко за океаном. Во Франции. – Ты вернулась.
– Ну, да, я вернулась, как и обещала, – видение улыбнулось и повернулось к Альберту. – И со мной ничего не случилось, как видите, – она снова посмотрела на Арчи и чуть нахмурилась. – Господи, Арчи, да приди же, наконец, в себя. Это я, Кенди. Та самая Кенди! Я вернулась, жива
– Как ты можешь так говорить! – возмутился Арчи, силясь взять себя в руки. – Я очень-очень рад тебя видеть! Я так… так ждал тебя. Я… Мы… Мы так переживали… Так надеялись. И вот теперь… Ты здесь… И… Это… Просто это произошло так неожиданно… – от волнения он начал запинаться, словно никак не мог подобрать нужные слова. – Я не ждал… Не думал, что все произойдет вот так!
– Как так? – улыбнулась Кенди.
– Вот так. Обыкновенно. Раз – и всё. Ты здесь.
– Арчи хочет сказать, что мы надеялись, что ты предупредишь нас о дате своего возращения, – вмешался в разговор Альберт. Все это время он так и продолжал сидеть за столом, откинувшись на высокую спинку кресла и с улыбкой наблюдая за ними. – Тогда бы мы встретили тебя в Бостоне.
Кенди смешно наморщила носик и бросила на него недовольный взгляд.
– Вот именно поэтому я и не стала предупреждать вас о своем приезде! – объявила она. – Я знала, что стоит вам узнать о дне моего прибытия в Америку – и вы бы не удержались и устроили мне какую-нибудь громкую помпезную встречу, а я этого не хотела. Я вернулась не одна. На корабле было много девушек, которые работали медсестрами в военных госпиталях, и многих из них никто не встречал. Я не хотела выделяться. Кроме того, письма из Европы в Америку идут очень долго. Поэтому даже если бы я написала вам, то не исключено, что вы бы получили мое письмо уже после того, как я прибыла сюда сама.
– Боюсь, ты права, – согласно кивнул Альберт. Он старался сохранить обычный серьезный вид, но его глаза искрились радостью. – Узнай мы дату твоего прибытия, все так и было бы. Верно, Арчи?
Потрясенный пережитым волнением, Арчи обессилено опустился в кресло и рассеянно кивнул.
– Да, пожалуй.
– Кто бы сомневался, – рассмеялась Кенди.
Альберт неторопливо поднялся с места и, обогнув стол, остановился перед своей приемной дочерью. С минуту он внимательно всматривался в ее лицо, машинально отметив худобу и бледность, еще не успевшие изгладиться до конца, а затем осторожно обнял ее за плечи и прижал к себе, уткнувшись лицом в пахнущие морем и весной золотые пряди.
– Я так рад, что ты вернулась, Кенди, – прошептал он. – Мы очень волновались за тебя.
– Волновались?!! – вскричал наконец-то пришедший в себя Арчи. – Не то слово! Дня не было, чтобы не говорили о тебе. Чтобы не гадали, как ты там, все ли с тобой в порядке, не ранили ли тебя или еще хуже. А письма почти наизусть выучили! Господи, да этот жуткий год стоил мне десяти лет жизни. Я едва не поседел. Волновались… Ха! Ну, уж нет. Как знаешь, Кенди, но мы больше не позволим тебе выкидывать такие безумные шутки. Это ж надо было додуматься – отправиться на войну! Добровольцем! И не куда-нибудь, а в военно-полевой госпиталь. Практически под самые пули! И ради чего? – Арчи распалялся все сильнее. Подавленные год назад гнев и непонимание проснулись с новой силой, требуя выхода, требуя ответа. – Зачем?!!
– Чтобы спасти жизнь хоть кому-то из тех, кто попал в эту мясорубку, – тихо и серьезно, и как-то сурово ответила Кенди. Словно отрубила. – Чтобы кто-то еще так же, как и я, вернулся домой. Пусть не целым и невредимым,
Услышав ее слова, Арчи застыл с открытым ртом, словно внезапно налетел на невидимую стену.
– Прости, – наконец с трудом выдавил он целую минуту спустя, виновато опуская голову. – Я не хотел. Я не это хотел сказать. Просто…
Кенди чуть улыбнулась и, протянув руку, ласково погладила его по щеке.
– Я понимаю, Арчи. Я все понимаю. Все в порядке. И ты меня прости. Я тоже не хотела быть такой резкой. Это просто привычка. Война многое меняет, видимо, изменила и меня. Прости.
– Ну, хватит о войне, – мягко вмешался Альберт. – Теперь это в прошлом, там пусть и остается. Нечего об этом разговаривать. Теперь Кенди здесь, с нами, и с ней все хорошо – это главное. Все остальное не имеет сейчас ровно никакого значения. Но в одном Арчи прав, – Альберт посмотрел на девушку и наигранно сурово свел брови, – мы больше не позволим тебе выкидывать такие безумные шутки.
И снова веселый беззаботный смех прежней Кенди россыпью сияющих хрустальных искр полетел по комнате.
– Хорошо-хорошо, – пробормотала она, украдкой смахивая невольно навернувшиеся на глаза слезы, и добавила голосом маленькой девочки, пойманной за очередной проказой, но совершенно не раскаивающейся в содеянном. – Я больше не буду.
“Будешь, – с ласковой усмешкой одновременно подумали Альберт и Арчи. – Конечно же, будешь. Стоит тебе узнать, что кому-то нужна твоя помощь – и ты тут же снова отправишься в путь. Куда бы он ни вел. Даже если на край земли. Виновато улыбнешься на прощание, пообещаешь, что все будет в порядке, и уйдешь. Потому что иначе ты не можешь. Потому что ты такая, какая есть. Ты – Кенди, и этим все сказано. Наша Кенди. Единственная и неповторимая, неуемная медсестра Кенди”.
Молчание затягивалось.
– Альберт прав, – наконец снова заговорил Арчи. – Теперь ты здесь, с нами – это самое главное. Полагаю, столь важное событие нужно непременно отметить. Альберт, как ты смотришь на то, чтобы устроить праздник в честь возвращения нашей Кенди?
– Безусловно, – согласился Альберт. – Я и сам хотел предложить нечто в этом роде.
– Не стоит, – решительно возразила Кенди. – Не такое уж это важное событие. Я вернулась, снова увидела вас. С вами и со мной все в порядке. Все живы и здоровы. А большего мне и не надо. Всё остальное – никому не нужная мишура. Да и мадам Элрой, полагаю, будет против.
– Кенди, глава семьи – я, а не тетушка Элрой. И все будет так, как я скажу. К тому же, не забывай, ты тоже член нашей семьи.
– Нет, Альберт. Ты знаешь, что мадам Элрой не считает меня членом семьи Эндри. Да и все остальные, кроме тебя и Арчи, тоже. Кроме того, я сама отказалась от этой фамилии и всего, что она давала. В том числе и от положения и привилегий. И сделала это сознательно. Потому что мне это не нужно. Я – не Эндри, Альберт, как бы тебе и Арчи не хотелось, чтобы всё было иначе. Мое имя Кендис Уайт. Просто Кендис Уайт, подкидыш из дома Пони. Можно назвать чертополох розой, но от этого он вряд ли станет благоухать. Потому что он – не роза. Как бы мы его ни называли, но он все равно останется неприметным чертополохом. Такова жизнь – и ничего с этим не поделаешь. Кроме того, меня всё устраивает в моей жизни и в моем положении. Мне нравится быть Кендис Уайт. Простой медсестрой, не связанной кучей глупых и бесполезных предписаний общества и правил приличия. Мне нравится быть собой и делать то, что я хочу и считаю нужным, а не то, что мне диктуют посторонние только потому, что так, видите ли, принято. Поэтому не стоит ради меня устраивать раздоры в семье. Это ни к чему. Полагаю, у тебя и без того забот хватает. Ты ведь глава семьи.