Когда нация борется за свою свободу
Шрифт:
Действительно, в восстании сикариев наблюдается определенная примитивно выраженная классовая борьба. ”Мечтатели”, о которых мы только что говорили, ”лжепророки”, плачевную роль которых в войне, приведшей к разрушению, часто подчеркивает Флавий, и лжемессии или предвестники Мессии, которые появились тогда, — все они тяготели к сикариям, и все подстрекали массы бедняков против богачей и привилегированных слоев населения. Они были убеждены, что этим, а также бунтом против власти язычников они приближают приход Мессии.
Ибо все известные нам со времен Второго храма четыре секты, не считая саддукеев, — фарисеи, ессеи, зелоты и сикарии — были преисполнены веры в Мессию. Разница состояла в том, что фарисеи были умеренными мессианцами. По их представлениям, мессианское предназначение — дело далекого будущего, когда Бог осуществит его через Мессию из династии царя Давида, а евреи вернутся к Богу в полном раскаянии, будут исполнять Его заповеди и совершать добрые деяния. Ессеи же пытались сами вызвать наступление мессианского периода ликвидацией частной собственности (у них были общие
То, что ессеи не были своего рода монашеской сектой, обособленной от мирской суеты, подобно христианским или буддийским монахам, а, будучи настоящими евреями по духу, не отдалялись от национальной жизни, в особенности во время опасности для своего народа, можно видеть из следующего факта: несмотря на неприятие ими войны и сопротивление кровопролитию, они не только участвовали в войне евреев против римлян, но даже занимали командные посты в ряде стратегических пунктов. Несмотря на то, что, по словам Плиния, ессеи, как и все мессианские мечтатели, удалились в оазис Эйн-Геди, — это будет важно, когда разговор зайдет о Шимоне Бар-Гиоре, — одни из городских ворот Иерусалима назывались ”Воротами ессеев”. Ясно поэтому, что ессеи не были всего лишь отшельниками. Что же касается их участия в войне, то Флавий определенно говорит: ”Война с римлянами явно выявила их духовный склад. Они переносили всевозможные пытки римлян — их растягивали, им ломали кости, рвали кожу и причиняли разные увечья, чтобы заставить хулить законодателя или есть запрещенную пищу, но они переносили все и не выполняли требований врага. Они не молили своих мучителей о пощаде и не плакали, а с усмешкой переносили страдания, насмехались над палачами и с радостью жертвовали жизнью в надежде на воскресение из мертвых”. В этом отношении сходство ессеев с зелотами и сикариями совершенно ясно. Ведь и о последователях ”четвертой философии” Иехуды Галилеянина, которые ”во всем остальном были согласны с фарисеями”, Флавий рассказывает почти то же самое: ”Им нетрудно отдаться на всякие муки, и они не отступятся даже от убийства родственников и друзей — но не признают никого господином над собой”. А в другом месте Флавий говорит про ”банду сикариев”: ”Их упрямство, безумие или героизм — назовите это как хотите — поражали. Все мучения и пытки, которым их подвергали только ради того, чтобы они признали императора своим властелином, не заставили ни одного из них сказать так и признать это. Все стояли на своем, не поддаваясь никакому принуждению, как будто их тела были бесчувственны к пыткам и огню, тогда как душа их даже радовалась этому”. Итак, ессеи участвовали в войне против римлян и переносили все испытания наравне с зелотами и сикариями; это не группа отшельников и не секта философов-пифагорейцев. Но это не все. После поражения Цестия Галла были избраны правители областей и военачальники, которые должны были возглавить восстание и вести войну с войском Веспасиана. Для управления областью Тимна был избран ессей Иоханан, и ему подчинялись также города Лод (Лидда) , Яффа и Эммаус. Выходит, начальником таких важных городов, как Лод, Яффа и Эммаус, ключевых пунктов по дороге к Иерусалиму, был поставлен командир-ессей! Иоханан воевал за Ашкелон вместе с героями Нигере:.:
из Заиорданья и Шилой из Вавилонии и пал в этой войне смертью героя.
Совершенно ясно, что ессеи, стремившиеся к духовному коммунизму”, если можно так выразиться, и вопреки своей чрезмерной духовности, отказу от частной собственности и отходу от бурь житейских не очень отличались от зелотов и сикариев во всем, что связано с защитой нации и обороной родины, а во время войны против Рима были готовы, обороняясь, проливать кровь, несмотря на то, что были против заготовки оружия и даже заклания скота на жертвеннике. Мессианская идея была общей для всех трех сект, но у каждой она имела иную окраску: ессеи пытались осуществить мессианскую идею в собственной жизни, в рамках своих особых общин; зелоты считали, что прежде всего необходимо освободить мечом народ и родину от тяжелого римского ига, и тогда само собой наступит ”царство небесное”; сикарии же полагали, что война против римлян является одновременно и войной против богачей и правящих классов, за народное благо и что именно война служит средством осуществления ”царства небесного” путем упразднения богатства и аннулирования долгов. Мы одновременно наблюдаем тут национальное восстание и социальную революцию. Разница была в том, что зелоты подчеркивали политическую сторону национального восстания, тогда как ессеи выдвигали на первый план его социально-духовную сторону, а сикарии — его социально-политический аспект.
В такой оценке
о ”новшествах” и Новых путях”, которым следовали повстанцы. Более того: он останавливается также на
некоторых социалистических и коммунистических шагах зелотов и сикариев при поддержке народных масс и подчеркивает их особую цель. Еще в начале восстания, после тяжелой войны между восставшей народной массой под руководством Элазара бен Ханании и аристократами-миролюбцами под командованием полководцев Агриппы II, 15 ава, в день принесения дров в Храм (в 66 г. н. э.) зелоты и сикарии сожгли не только дворец первосвященника Ханании (отца командующего) , но и городской архив, в котором хранились векселя должников, выданные ими своим богатым кредиторам, а также списки неуплаченных налогов. Это событие Флавий подчеркивает особенно: этим ”они (повстанцы) увлекли за собой массу увязших в долгах, а после уничтожения векселей подняли бедняков против богачей”. Совершенно ясно: перед нами социальная революция в процессе национального восстания; социальная революция как плод мессианских, экономических и духовных воззрений ессеев, эвионитов (”бедняков” — раннехристианская секта) и сикариев; воззрения, расшатывавшие экономические и общественные устои жизни.
Тут не требуется особых доказательств. О самом начале мятежа, когда был убит Зхария бен Барух, Флавий говорит: ”Одно наказание было за самые тяжелые преступления и за самые легкие проступки — смерть; избегнуть его мог только тот, кто огаосился к низшему сословию, благодаря тому, что не принадлежал к привилегированным классам или был бедняком”.
Эти социальные революционеры сами стремились быть мессиями. В особенности добивались этого сикарии. Менахем бен Иехуда Галилеянин из Масады прибыл в начале революции в Иерусалим, ”как будто был царем”, и явился в Храм, облаченный в царские одежды; вместе с этим Флавий называет его ”весьма премудрым”. Почти не приходится сомневаться в том, что Менахем бен Иехуда выдавал себя за Мессию, и поэтому с ним боролись сторонники Элазара бен Ханании — зелоты, национально-политически настроенные, но не сикарии — политические мессианцы. Зелоты убили его и рассеяли его людей, которые убежали в Масаду — сильную сикарийскую крепость, во главе которой стоял родственник Менахема — Элазар бен Яир, главный герой масадской трагедии.
Конечно, в Палестине предшествовавшего разрушению Храма периода существовали не только эти четыре секты, а гораздо больше. Но из этих четырех сект, о которых Флавий рассказывает больше всего, лишь саддукеям была чужда мессианская идея. Остальные три были мессианскими, но только две из них были по-настоящему революционными и в политическом, и в социальном смысле. А разница между ними состояла в том, что для зелотов главным было политическое восстание, социальная же революция была второстепенной, тогда как для сикариев главной целью была социальная революция, а политическое восстание служило средством для нее — правда, необходимым и очень важным средством, но отнюдь не столь важным, как для зелотов.
IV
Именно в этом было основное различие во взглядах между Иоханан ом Гисхальским и Шимоном Бар-Гиорой.
Что известно о Иоханане Гисхальском?
Иосиф Флавий, предъявляющий Иоханану всевозможные обвинения, начинает рассказ о нем в своей автобиографии следующими словами: ”Иоханан бен Леви, увидевши, что некоторые граждане (Гуш-Халава — Гисхалы) собираются бунтовать против римлян, пытался их успокоить и советовал им оставаться верными римлянам”. Но когда соседи-неевреи Гуш-Халава напали на город, захватили, разрушили и спалили его, Иоханан стал другим человеком: он собрал войско, вооружил его, напал на этих чужеземцев и разбил их и тогда заново отстроил Гуш-Халав. Он окружил город непри
ступной стеной и отстроил его красивей, чем раньше. Так как всех нападавших на евреев в Палестине и Сирии подстрекали римляне, стремившиеся кровопусканием ослабить силы евреев в их борьбе с Римом, Иоханан превратился в противника римлян и сблизился с зелотами.
Он сблизился с зелотами, но не отождествлял себя с ними. Флавий часто упоминает сторонников Иоханана вместе с зелотами, что лишь доказывает, что это не одно и то же: они лишь близки и равно не согласны с сикариями, сторонниками Шимона Бар-Гиоры. Особенно ярко это выражено в длинном и очень важном отрывке в ”Иудейской войне”, в котором Флавий как бы дает общий обзор всех участвовавших в восстании и войне с римлянами еврейских сект. Он начинает с зелотов, переходит к сикариям, отмечает отрицательные действия Шимона Бар-Гиоры и Иоханана Гисхальского, а затем возвращается к Шимону и переходит к идумеям; лишь после этого он подробно останавливается на зелотах. Между Иохананом и зелотами находятся сикарии с их командующим Шимоном Бар-Гиорой и идумеи. Таким образом, ”люди Иоханана” и зелоты — не одна и та же группа. Иоханан - еврейский патриот, ставший врагом римлян после того, как он убедился в том, что римляне тайно натравливали на евреев их нееврейских соседей в Заиорданье, Галилее и Сирии, подстрекая их к истреблению евреев. С тех пор он сблизился с зелотами и вместе с ними стремился сбросить римское ярмо с шеи народа. Но он не сделался зелотом-фанатиком, оставаясь вместе с тем непримиримым противником сикариев и их ”новых путей”, которые они пытались проложить для еврейского народа. Он также сопротивлялся преждевременному и сопряженному с жестокостями осуществлению ессейского мессианства.