Когда налетел норд-ост
Шрифт:
— Вот эти беру. — Он взял весла и пошел к выходу. Колька взвалил на плечо два спасательных пояса.
В дверях стояла Женя и молча смотрела на него.
— Возьми у Кольки пояса, — сухо сказал Дмитрий.
Женя будто не слышала, посторонилась, пропустив его.
Лицо у нее было отчужденное. Дмитрия взяла досада: «Опять придется оправдываться и объяснять, что к чему… Поднадоело уже, признаться».
Колька бросил в лодку пояса. Дмитрий осмотрел черпак — деревянный и тяжелый. Он притянул соседнюю лодку, взял из
Потом подозвал Женю:
— Давай руку.
Женя без его помощи села в лодку. Дмитрий отвязал «Ласточку», взялся за весла. Женя и Колька расположились на корме.
— Ну чего ты? Я нехороший, да? Проштрафился?
Женя отвернулась:
— Тебе не было стыдно?
— Было, — через силу сказал он. — Еще есть вопросы?
— Нет.
— Ну тогда прости меня… Пришлось.
Женя промолчала. И на том спасибо. Легко отделался.
Глава 17
НА КОСЯКЕ
Дмитрий быстро подогнал лодку к занесенному галькой устью речки. Вместе с Колькой они протащили ее через накат и вывели в море.
Женя сидела молчаливая и безучастная. Все, что ему так нравилось в ее лице, куда-то исчезло. Даже странно было: те же глаза, губы, лоб и нос, а лицо совсем другое!
Дмитрий старался не смотреть на Женю, но не мог — то и дело исподволь поглядывал на нее. Ну что он сделал плохого? Просто оказался находчивей других. Хотел объясниться, потом раздумал. Стоит ли потакать всем ее капризам?
Меж тем заметно похолодало. Особенно посвежело под тучей, синевато-сизой и густой, стоявшей над ними. Она заслоняла солнце, и под ней было сумеречно.
— В какую сторону нас сегодня понесет? — спросил Дмитрий. — К Туапсе или Геленджику?
— Это как когда, — сказал Колька, — течение меняется, не угадаешь.
Берег быстро удалялся. Дмитрий греб легко. В него словно вселилась беспечная веселая сила. Что бы там ни думала о нем Женя, хорошо, что он не дал утереть себе нос и вышел на отличной лодке с хорошими веслами.
— Надень кофту, — Дмитрий кивнул на рюкзак, лежавший в ее ногах, — на этот раз он основательно подготовился, не забыл даже взять термос с чаем.
— Мне не холодно.
Они отошли на километр от берега, и Дмитрий хотел уже опустить свой самодур, но Колька удержал его: рано, надо выйти на большую глубину. Они отошли еще на километр, и перед ними открылась вся Джубга, Ежик и окрестные горы, подернутые дымкой.
— Дальше?
— Еще немного, — сказал Колька и вдруг весь напрягся. — Лорд, — шепнул он, — смотрите, лорд! Он вытащил три ставридины! Сразу!
— Что ты говоришь? Где он? На той вон лодке, да? — оживленно спросила Женя.
— Подгребем к нему, — предложил Колька. — Дим… Дмитрий, давайте к нему… Лорд, а ловит как все! И от обычных людей мало чем
— Воспитание, — сказал Дмитрий. — Воспитанный человек везде умеет держаться и не покажет, что у него внутри… Страшное это дело — хорошее воспитание.
Дмитрий увидел на лице Жени улыбку.
— Давай к нему! — сказал Колька.
— Можно. — Дмитрий развернул лодку и стал изо всех сил грести. Лорд был в толстом черном свитере с четким, словно из красной меди, лицом. С ним был Василий, второй матрос-спасатель со станции. Колька сразу его узнал. Рука лорда, сухая и загорелая, все время подергивала леску. Матрос тоже ловил.
— Приветствуем! — крикнул Дмитрий, подгребая к ним, и повторил приветствие по-английски.
Лорд удивился и мгновенно повернулся в их сторону, а рука с тусклым перстнем на пальце продолжала ритмично подтягивать и отпускать леску, Женя с Колькой пристально смотрели на его лицо. Лорд о чем-то заговорил с Дмитрием.
— О, о! — вдруг вскрикнул он, стал быстро сматывать туго натянувшуюся леску, и в воздухе забились две ставридины.
— Как маленький! — сказал Колька. — Было бы с чего радоваться. У рыбаков бы мог купить кефаль: рубь-полтора штука, так то рыбины!
— Это ж азарт, как ты не понимаешь! — Лицо у Жени совсем повеселело.
Дмитрий тем временем продолжал разговаривать с лордом. Он подгреб совсем близко к его моторке, полез в вещевой мешок и достал новенький самодур с грузилом, который они отливали с Колькой, и подал лорду. Рука с перстнем протянулась над бортом. Лорд заулыбался, закивал головой, приложил руку к сердцу.
Дмитрий что-то долго говорил и объяснял ему, показывая на новую снасть, потом приподнял в приветствии руку и стал быстро грести. Лорд долго махал им.
— Эх, узнали бы у меня на работе, что с лордом якшаюсь, — по головке не погладили бы! — сказал Дмитрий, вовсю нажимая на весла: лодка шла легко и быстро.
— Почему? — спросил Колька.
— Работа у меня такая. Да я ведь сам не дурак и все понимаю… Но до этого никому нет дела: нельзя, и все.
На этот раз даже Женя не поняла Дмитрия. Когда они отгребли довольно далеко от лорда, Колька снова пристал к Дмитрию.
— Вы о чем с ним говорили?
— Да ни о чем. Узнал он меня, вспомнил, как помог ему на причале. Ругал себя, старого яхтсмена, за неловкость.
— И все? — чуть разочаровался Колька.
— Ну еще очень хвалил Черное море. Он и не знал, что существует такая смешная и азартная ловля на самодур.
Женя тоже внимательно слушала Дмитрия.
— Сегодня вечером они с женой уезжают отсюда, и он счастлив, что хоть на старости лет ему удалось здесь побывать. Ну, еще он говорил, что администрация дома отдыха, отдыхающие и вообще все люди здесь были очень добры и внимательны к нему с женой — о, это знаменитое русское гостеприимство!