Когда погаснут все огни
Шрифт:
– Да. О величайшем преступлении и величайшем деянии Принца-Журавля, - Байхэ покачал головой, задумчиво тронув листья на низко нависшей над дорожкой ветви.
Хроники Пяти Дворов, запретные для смертных, сохранили эту историю. Принц-Журавль, великий и преступный бессмертный былых времен, чьи деяния стали последней каплей, переполнившей чашу гнева Небес и навлекли на бессмертных вечную кару, в попытке исправить свои дела, вырвал сердце из груди своего смертного побратима, который всецело доверял ему. Обратив еще бьющееся
Шэнли от крови Принца-Сокола…
– Поле костей, - тихо проговорил Чжу Юйсан, пораженный внезапным озарением.
– Поле костей, судья Чжу?
– Да. У водопадов близ реки Юйхэ земля извергла из себя древние кости и оружие. Жилы Дракона в тот миг были спутаны. Быть может, порожденное этим возмущение энергий и появление потомка Принца-Сокола…
– Хотите сказать, что это могло вызвать краткую вспышку памяти места? – Байхэ задумчиво склонил голову к плечу, - Принц-Сокол много где бился, желая защитить Яшмовую Ганьдэ. Если это так, и верные воины через века приветствовали кровь своего господина… это делает принца Шэнли еще важнее. Храните его. Храните так, как хранили бы прах вашей матери.
– Я сохраню Его высочество. Однако что первый принц и его нерожденное дитя…
Байхэ чуть прикрыл глаза, едва заметно качнув головой.
– Заклинающие и гадатели дворцовой коллегии сильны и опытны. Даже те, кого набрали вновь после затмения. Принц Шэньгун стараниями своей матери защищен лучше своего брата. Приближение к нему кого-либо из бессмертных будет замечено гадателями дворца.
Да, это было верно. Наверняка императрица позаботилась найти лучших из возможных заклинающих для защиты своего сына.
– Мне следует уходить. Нельзя, чтобы мой след в этих садах стал слишком глубок.
Чжу Юйсан был готов отдать земной поклон, но внезапно бледные руки старейшины Байхэ удержали его за плечи. Их прикосновение обжигало неживым холодом даже сквозь слои плотных одежд.
– Вы стали весьма сильны, судья Чжу. Потому будьте осторожны, используя свои силы. Вы на опасной грани. Если оступитесь – останетесь нести проклятие Небес навеки. Но если удержитесь… у вас есть возможность мирно упокоиться.
Помилование Небес и избавление от тягот существования отвергнутого мертвеца? Величайшая цель и мечта любого в Пяти Дворах. Неужели это достижимо для него? Неужели он, сам того не ожидая, оказался столь благочестив? Потрясенный Чжу Юйсан хотел спросить слишком о многом, но старейшина Байхэ лишь с короткой полуулыбкой качнул головой, пресекая расспросы.
– Будьте осторожны, судья Чжу. И будьте верны долгу, как были верны всегда.
***
Руки Хэ Минь были легкими и осторожными. Не стягивая и не дергая, они расчесывали его волосы, разбирая на пряди, поднимая в прическу и скрепляя затканной золотом
Хао Вэньянь знал, что поступает дурно. Что это против всех приличий и законов – отправляться на помолвку с девицей из благородной семьи прямиком из объятий наложницы, выкупленной в доме для утех. Что наложница, какого бы рода она ни была, вообще не должна помогать ему собираться в этот день. Но слишком ценен был для его сердца каждый миг, проведенный подле Хэ Минь.
– Ты… вы прекрасно выглядите, - голос Хэ Минь звучал непривычно глуховато.
Хао Вэньянь, развернувшись, поймал ее руки. Осторожно сжал тонкие холодные пальцы в ладонях, стараясь согреть.
– Прости меня.
Хэ Минь, храбро пытаясь улыбнуться, покачала головой.
– Не нужно. Вы не виноваты. И вы, и я – мы знали, что этот день настанет.
Знали. Конечно, они знали с самой первой встречи, что он должен будет со временем жениться на другой. На той, которую будут считать достойной супругой, не запятнавшей себя ничем. Но ни он, ни Хэ Минь не предполагали, что что это произойдет так скоро. Что радость от его возвращения из Цзянли окажется отравлена вестью о сватовстве, совершенном без ведома самого Хао Вэньяня.
Теперь у них остается лишь год. Год, который они смогут прожить так, как прежде. А потом он введет в дом чужую женщину, которая станет именоваться молодой госпожой Хао и хозяйкой этих стен.
Хэ Минь ни разу не заплакала и не пожаловалась, и это тихое принятие судьбы разрывало сердце Хао Вэньяня больнее, чем любые крики и рыдания.
– Я вернусь к тебе, как только все закончится. Обещаю.
– Не нужно. Если будущая госпожа узнает…
Будущая госпожа. Племянница советника Юна еще не перешагнула порог его дома, но ее тень уже маячила рядом.
Да, если станет известно, что он пришел на помолвку из объятий наложницы и вернул в них, едва сняв торжественные одежды, это будет невероятным скандалом. Однако впервые в жизни Хао Вэньянь не опасался порицания. Его согласия не спросили даже для вида. Он мог лишь почтительно благодарить сиятельную госпожу Чжучжэн за проявленную заботу о его судьбе. Так пусть же не отнимают у него последние часы счастья.
– Она не узнает. И не отошлет тебя, когда станет супругой, - Хао Вэньянь нежно взял лицо Хэ Минь в ладони и коснулся ее губ своими, - верь мне.
Хэ Минь только вздохнула. Коротко и горько, как будто знала нечто, неведомое ему.
– Идите. Вам нельзя опоздать.
Что он мог сказать ей, уходя? Попросить улыбнуться? Жестоко. Попросить не грустить? Глупо. Попросить ждать? Но Хэ Минь и без этих слов будет ждать его, даже если он не сможет вернуться. Поняв, что так и не может найти нужных слов, Хао Вэньянь порывисто обнял Хэ Минь, покрывая беспорядочными поцелуями ее лицо и волосы.
Тонкие руки слабо, но настойчиво уперлись в его плечи.