Кольца Джудекки
Шрифт:
– Ну?
– скептически вякнул Углов.
– Абстинентный синдром.
– Переведи, - зло потребовал Сергей.
– Смена поля. Не знаю, как точнее сказать. Помните, старик говорил про разницу сил на берегу и на плато. Так вот: на плато сила, скажем, со знаком плюс. Мы там хоть и не долго, но пробыли, и естественно, оказались носителями положительного заряда. Пронесли его через всю сельву. Сельва-то заряда не имеет. Сейчас мы на границе отрицательной зоны. Положительный заряд исчерпан, отрицательного пока не накопили. Накатывает, в общем.
– Ну, заплел, -
– Нет. Да. Погоди… - Руслик мучительно подбирал слова.
– Он прав, - наконец выдавил парень. Лицо Углова вытянулось.
– Что будет, если мы тут останемся?
– Привыкнем?
– спросил Илья у Руслана. Тот кивнул.
– Ладно, перетрем при случае, - подытожил Углов.
– Лучше, повращайте мозгой, как в подземный ход попадать.
– Ты уже что-то надумал?
– предположил Илья.
– Тропинка ведет к двери в скале. Из двери выходит г-н Алмазов. Усек?
– Нет.
– Входит и выходит. Входит и выходит.
– Допер.
– Нам надо только войти.
– Выйти, мечтаешь за стеной?
– А это уже без разницы. Я знаю, как туда добраться из города. Но если, минуем городские кварталы - тоже ничего.
– Стой! Мы вроде так не договаривались.
– А мы вообще никак не договаривались. Сейчас все и обсудим. Руслан, тебе в город надо?
– Нет, - лаконично отозвался парень.
– А тебе, носатый?
– От гада слышу. Нет, тоже не надо.
– У китайцев не хочешь задержаться? Тут два варианта: могут отправить, улучшать породу, могут - урожайность. Сам знаешь, какие они удобрения на полях используют.
– Китайцы отпадают. Но ты же собирался осесть в сельве, хозяйство завести…
– Кто? Я? Не помню.
– Говорю же - гад! Сам к черту в пасть лезешь и нас тянешь.
– А вот это ты брось! Никто тебя как телка на веревке не тащит. Не хочешь за стену, чеши по бережку в сторону плато. Желаю тебе встретить в лесу молодую интеллигентную новопроявленку. Глядишь, заживете, детей народите белесеньких да носатых.
Сергей откровенно издевался, прекрасно понимая, а Илья понимал это еще лучше, что никуда ему не деться - пойдет. Хуже - увяжется, даже если гнать будут.
Детали, которые обсуждали Сергей и Руслан, Илью уже не интересовали. После расскажут и научат, как спасаться на тропе. Он отполз подальше. Опять потянуло лечь на досточки и прижаться щекой к мокрому дереву.
Сильно хотелось есть. Припасы кончились. Жевали, что ни попадя, иногда такую дрянь - хоть глаза закрывай. Но что примиряло: впервые за очень долгое время, именно, хотелось есть. В таком желании было нечто, абсолютно человеческое. Будто побыл Илья Николаев Донков в ангелах райских, и вот, возвращается с небес в свою собственную шкуру с ее нормальными земными потребностями.
Илья затих и даже придремал, пока друзья кумекали, как пробраться на вражескую территорию.
Назавтра Руслан чуть свет канул в зеленке и вернулся только в густых сумерках.
Они прождали его, лежа на плоту. Есть обоим хотелось до головокружения. Руслик, кстати, озаботился за обоих: принес
Руслан за день прошел по тропке туда - обратно дважды; видел, кстати, возвращение г-на Алммазова. Заприметил и часового на посту у двери в подземный ход. Про стражу он рассказал удрученно, мол, теперь весь план придется менять.
Но Сергей успокоил: ничего страшного, часовой нас, вроде как, не заметит. Руслан с надеждой глянул на друга. Лицо у Сергея было ясное-ясное - чистый ангел. Илью же только слегка помутило от догадки, и забыл, как выкинул. Придется часового утишать - утишит. Сам. Только, пожалуй, прикинуться овцой как Углов, не сможет.
Не дорос еще. Опять замутило, и это перемог.
Если он день-два еще проваляется в затончике, на постепенно оседающем плоту - взбесится! Пойдет крушить направо и налево. Если его рывок прозевают, Илья дорвется до китайской границы, передушит и перережет на своем пути все живое, чтобы в конце концов нарваться на пулю из до боли родного калаша, и лечь в рисовое поле новой порцией удобрения. Внутри бродило. Если из этой бутыли не вытащить пробку - разнесет.
Три шага. На черной тропе поперек белела тонкая полоска папира. Руслан и Сергей были уже у двери. Так. Постоять. Только не считать быстро! Надо ориентироваться по стуку сердца. Хрена тут сориентируешься, если оно несется как бешеная кошка, толкается в грудь изнутри. Три шага. Так. Две полоски. Что там Руслик втолковывал? Ой! Илья плюхнулся на четвереньки. Вовремя. Над головой просвистело, шевельнулись волосы. По самому краешку прошло! В голове мигом все перепуталось.
Он забыл, что делать дальше! Так и стоял, наливаясь темным отчаянием. Казалось, еще вдох, и начнется. Что? Крики, свет прожекторов, выстрелы, урчание… Именно урчание. Некто голодный должен подползти, вцепиться и рвать…
В секундное просветление, в краткий пробел влетело: надо ползти или идти на четвереньках. И все!
Как он добрался до крохотной площадки, на которой прижались к стене друзья, не помнил. В голове гудело. Сердце, кажется, вырвалось из реберного плена и колотилось прямо под кожей.
Когда Илья выполз на площадку и наткнулся на Угловский сапог, так обрадовался, чуть ни закричал. Сверху ухватили за шиворот, вонючая твердая как деревянный черпак грабка зажала рот. От грубого обращения с организмом, страх начал стремительно убывать, пока не растворился в возмущении. Илья дернулся. Его отпустили.
За выступом скалы перед дверью сидел часовой. Склон холма мертвенно светился.
Откуда идет свечение, понять было невозможно. Но его хватало, чтобы не спотыкаться друг о друга.
Сергей, вжимаясь в стену, двинулся к краю площадки. Следом за ним качнулся Руслан, но Углов вскинул руку. Все замерли. Ночь голосила, иначе их давно бы услышали. Кто-то орал в отдалении голосом дурной обезьяны. Что-то с прихлюпом ухало. Верещали ночные обитатели близкой сельвы - не видно, но слышно и страшно.