Коллапсис
Шрифт:
Мистер Райли прописал постельный режим и маленькие синенькие пилюли, которые теперь Делрой был не против спрятать под языком и выплюнуть под подушку. Но Райли тем же беззаботным тоном невинно спрашивал: «Нам ведь не нужно проверять, выпили ли вы таблетку?». А сам проверял, светя медицинским фонариком в самую глотку, будто ища в нём раковую опухоль, и, удовлетворившись результатом, скалил белоснежную улыбку, которая преследовала в первый кошмар. Во вторую ночь Никк силился не уснуть в надежде услышать, что происходит в оковах клиники, но сон сморил новым бредом, пробудив кинжальной болью по всему животу и новым выблеванным сгустком
– Может, это побочные действия от таблеток? – предположил Делрой уставшим голосом, пока Пол, закончив мерить давление, считал пульс на влажном от пота запястье. Никк и сейчас полагал, что может выблевать собственный желудок прямо на Райли, пока тот, следя за стрелкой карманных часов, игнорировал его предположения о собственном здоровье.
– Не думаю, мистер Делрой. У вас всего лишь акклиматизация. Скорее всего, стресс или на кухне что-то было несвежим. Что же, ваше давление почти пришло в норму, сохраняется тахикардия, но это не смертельно. У вас совсем осунувшийся вид, думаю, я направлю вас сегодня на электрический сон.
– Электрический сон? – скептически переспросил Никк, выкашливая последний горький ком, застрявший в носоглотке.
– К глазам цепляются маленькие электроды и вас погружают в сон на полчаса. Заменяет обычные восемь часов сна. Вы ещё не адаптировались к нашему режиму и плохо спите. – Райли с чинным видом выводил непонятные зашифрованные закорючки в карте, которые мог разобрать либо умалишённый, либо врач.
– Я слышу крики вторую ночь.
– Пациенты часто вопят ночью, это нормальное явление.
– А что тогда является ненормальным явлением в вашей клинике?
– Оу…
Райли, прервавший формальности, снял очки, возведя взгляд к потолку, будто там могли таиться все сакральные тайны мира.
– Хороший вопрос, мистер Делрой. Я думаю, что «нормального» в принципе не может существовать в нашем мире. Это бы означало тотальную стандартизацию.
– Что же, значит, даже вы ненормальны? – Никку едва удалось сдержать высокомерную ухмылку, но дрогнувший уголок губ не смог скрыться от Райли. Печально вздохнув, он натянул очки на законное место.
– Знаете, мистер Делрой, в отличие от нас, врачей, у вас есть шанс выйти из дома умалишённых.
– Я ловлю вас на слове.
– Безусловно.
– И всё же, как вы определяете, что человек ненормален?
– Вы слишком обобщаете. Я предпочитаю делить людей на психотиков и невротиков.
– Что же абсолютно всех?
– Именно так, – цокнул языком Райли. – Каждый из нас немного невротик, в этом нет ничего зазорного. Как я уже сказал: нормальность – есть стандартизация. А кто придумал эти стандарты? Где этот законодатель? Знаете различие между невротиком и психотиком? Невротик не хочет принимать и знать о реальности – вечные сомнения, страхи, заблуждения, поиск причины и виновных. Вот первый признак на пути к сумасшествию – причина. Вам отказали в приёме на работу – вы ищете причину; с вами не поздоровалась подружка, по которой вы воздыхаете, – вы ищите причину; вам не ответили на вопрос – вы ищите причину; вам сказали, что всё хорошо – вы ищете причину. Вы терзаете себя, как опытный мазохист, самостоятельно развивая в себе невроз. Так в чём отличие невротика от любого среднестатистического человека? Да ни в чём. Вы все для меня невротики. Так что прошу, не пытайтесь убедить меня в том, что вы нормальны, мистер Делрой. Это
– Но, по крайней мере, я не психотик?
– Кто знает, рано ещё об этом судить. Психотики, как по мне, ребята более интересные. Вот с ними есть о чём поговорить. Они создают целые миры, накладывают одну реальность на другую, продумывают детали до самых мелочей. Они настолько уверены в своих убеждениях и прямо заявляют о них вам в лицо, что порой просто преступление им не проверить. Знаете, есть одна хорошая фраза: «У невротика есть проблемы, у психотика есть решения». – Райли самодовольно рассмеялся – тихим, хриплым, неприятным смехом, совсем как нож, медленно скребущий по стеклу.
– Тем не менее, мистер Райли, я уверен, что нормален, – твёрдо заявил Делрой с улыбкой высокомерного торжества, не вяжущейся с видом бледного, вспотевшего юноши на краю койки.
– Вы чего-то боитесь? – как бы с сомнением спросил Пол, пытаясь найти нить, за которую мог бы дёрнуть утопающего.
– Нет. Абсолютно ничего.
– Такого не может быть. Каждый подвержен страху. Это заложено нашей природой в качестве инстинкта самосохранения.
– Уверяю вас, у меня нет ни одного страха. Я абсолютно нормален.
Но Райли улыбнулся той улыбкой, какой может только врач, утешающий смертельно больного пациента – была в ней некая злорадность, которую Пол не смог скрыть за саркастическим тоном:
– Простите меня, мистер Делрой. Но боюсь вас огорчить. Отсутствие страха уже является вашей ненормальностью.
«Медитокс» дарил призрачное ощущение свободы. Ничем не стеснённые прогулки по территории отрезвляло, как нашатырь так же резко и неприятно, наличие дежуривших охранников под видом медбратьев на каждом углу – навострившие уши, готовые усмирить каждого, осмелившегося нарушить идиллию внутреннего порядка. Высокие потолки клиники кружили голову, неосвещённые вечером они тянулись в бездну, в которую Никк вглядывался, бесцельно бродя по коридору. Из-за чёртовых успокоительных таблеток мысли мешались в кучу, как типичный бардак в комнате Эрика. Он не мог нормально продумать план по проникновению в башню, где обитали более сложные пациенты. Прошло два дня, у него осталось всего пять, из которых нужно умудриться не свихнуться в конец, найти Эрика и забрать его из клиники.
Решетчатое витражное окно переливалось радужными бликами, отбрасываемыми на пол. Никк шёл к источнику света и свежего воздуха, облокотился боком о стену и ловил лучики света, пока не наткнулся на бумажную фигурку. Ангел, подвешенный на нитке, качался на ветру, распростерев клетчатые крылья. Делрой поймал его в ладони, аккуратно и бережно, точно мог сломать хрупкую фигурку, которая, быть может, имела большое значение для некоего больного.
– Это символ надежды или скорее хранитель кричащих душ, как его тут называют местные.
К окну так же медленно и бесцельно, как и Никк минуту назад, брёл пациент с групповой терапии. Не глядя на Делроя, он теребил в ладони спичечный коробок, приставлял к уху, проверяя лишь ему одну известную тайну, и кивнув самому себе, спрятал его в карман, остановившись у подоконника.
– Ты тоже видишь ангела?
– Ещё чего, – скривился и огрызнулся так, словно его обвинили в преступление, к которому он не имел отношение. – Я не сумасшедший, чтобы разговаривать с ангелами и верить в эту чушь.