Коллапсис
Шрифт:
– Тогда почему вас так заинтересовал Дэниел Холвуд?
– Я просто навестил его с Джеком Тракером, не преследуя никакой цели. Вы сами говорили не искать ни в чём причины. – Никка распирало возбуждение от радости того, что он нашёл, чем парировать Райли.
– И именно поэтому вы не задумались о причине, по которой ваш брат находился в депрессии долгие годы?
Никк принял это за риторический вопрос, только стиснул зубы. А Райли продолжил:
– Тем не менее ваша история гнусная ложь.
– На основании чего вы сделали подобные выводы?
Райли достал из-под
– На основании слов Эрика Делроя, – и торжествующе расправил личное дело Эрика.
Никк отодвинулся, больше непроизвольно, как от возможного удара. От улыбающегося человека – лицедея в белой шкуре врача.
– Мистер Делрой, вы рассказали мне свою правду. Правда же вашего брата заключена в этих страницах, с прямо противоположной вам историей. Где вы, когда Эрик пришёл к вам ночью в слезах, прогнали его, заявив, что если он ещё раз разбудит вас, то зайка выпотрошит его и расчленит.
– Это неправда.
– Правда – вещь относительная, весьма относительная.
– Я могу с ними ознакомиться? – Никк протянул руку к карте брата, но Райли цокнул языком и уронил папку обратно на колени, спрятав её за личным делом Никка Делроя.
– Увы, но нет, это конфиденциальная информация. И я должен буду вернуть это дело лечащему врачу Эрика.
– Всё, что написано на этих страницах, ложь. Всё, что я рассказал, правда, – Никк пытался говорить спокойно, сохраняя самообладание, но щурящийся взгляд и тянущаяся улыбка только раззадоривали его гнев, как ветер огонь.
– Нет, мистер Делрой, ведь по этому делу во всех записях Эрик говорит, что вы издевались над ним в детстве.
– Простая мальчишеская забава!
– Считали его обузой…
– Это было сказано в порыве гнева один раз!
– И винили в смерти родителей.
– Заткнись! – вскричал Делрой, подорвавшись с места, возвысившись над наигранно удивлённым Райли. Доктор возмущённо вздохнул.
– Ваша детская ненависть к брату, мистер Делрой, могла быть обусловлена простой ревностью. Насколько мне известно из данных анамнеза, вы не родные братья, а единокровные. Отсюда могло родиться нездоровое соперничество и непринятие. Подумайте хорошенько и ответьте себе. Не пытались ли вы отыграться на Эрике за выбор вашего отца?
– Я рассказал вам правду, – процедил сквозь зубы Никк, насильно заставив себя сесть на койку, но он всё ещё следил за Полом исподлобья, готовый в любой момент на защиту и атаку.
– Я же сказал, правда – вещь относительная. И хочу заметить, зависящая от ряда факторов: убеждений, принципов, чувств, эмоций, мировоззрения. В этом нет ничего предосудительного, не нужно так нервничать. Одну и ту же информацию несколько людей воспримут по-разному, и пересказ их будет разительно отличаться. Это естественная реакция восприятия психики.
– Моя информация абсолютно верная. – Закрыв глаза и сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, Никк вернул контроль – больше он никогда не позволит им вывести себя.
– В таком случае, если вы утверждаете, что вы говорите чистую правду, значит, вы признаете что ваш брат
И напоследок улыбнулся так, будто нож прочертил его улыбку на губах, а глаза за оковами стекла сощурились – он насытился своей дичью. Красная пилюля вместо куска мяса для выдрессированной собаки, заранее приготовленная Райли – решение всех насущных проблем.
Водянистая овсянка стояла поперёк горла, не позволяя нормально позавтракать. Никк ковырял ложкой в тарелке пятнадцать минут, пока желудок не свело новой болью, после чего последовал приступ кашля. Решив ограничиться чаем, Делрой искал взглядом Джека, но Тракер так и не появился в столовой.
Искал он его и в комнате отдыха, где граф Гастингс, выглядящий больше как посетитель, сидел в кресле, в руках его покоилась старая потрёпанная книга Сунь-Цзы «Искусство войны». На вопрос, не видел ли он Джека Тракера, мистер Гастингс устало вздохнул, с истинно аристократической утончённостью указав на выход.
– Мистер Тракер покинул зал пять минут назад. Только прошу вас, идите аккуратнее.
Делрой понял, о чём остерегал старый граф, когда на него налетел Мэтт, выплясывающий ламбаду по всему залу. Никто не обращал внимания на его призыв присоединиться к танцу, к нему и его невидимой партнёрши. Насколько Никк помнил, ламбаду он танцевать начал ещё ранним утром, а сейчас уже стоял жаркий обед.
Не нашёл Джека Делрой ни в душевой, ни в туалетных кабинках. Помимо дрочащего мужчины, который забылся второпях к плотским утехам закрыть дверь. Никк только извинился и получил туалетной бумагой по голове, после чего вернулся в длинный коридор, по которому вели под руки больного на процедуру. Дрожащий мужчина, заикаясь, повторял одну и ту же фразу:
– Три вещи нельзя скрыть: солнце, луну и истину.
Никк отвернулся, он предпочитал долго не смотреть на пациентов, полностью игнорируя. Он искал в них только одного – Эрика.
– Никк, здравствуй, – навстречу Делрою ступал главврач Клиффорд Гилмор, о котором Никк успел забыть за прошедшие три дня.
Остановившись, Гилмор любезно улыбнулся и справился о здоровье своего пациента.
– Как ты себя чувствуешь? Ты выглядишь бледным и изнурённым с нашей последней встречи. Всё в порядке?
Делрой готов был поклясться, что слышит беспокойство, пускай и стандартное, заученное для любого врача по отношению к своему пациенту.
– Спасибо, мистер Гилмор. Со мной всё в порядке. И хотелось бы знать, что и с Эриком тоже.
– За это не беспокойся.
– Вы обещали мне встречу с братом.
– Как только Эрик будет способен контролировать себя, и ты будешь готов с ним встретиться, я лично устрою вам встречу, обещаю, – заверил Клиффорд и окинул Делроя всё тем же встревоженным взглядом. – Мне не нравится твой вид, у тебя нет температуры? – и дотронулся до лба ладонью. И только из-за ледяного неприятного прикосновения сильной мужской руки к своему телу, Никк осознал, что он вспотевший и возможно у него есть небольшой жар.