Коронованный наемник
Шрифт:
Девушка снова сделала паузу, а потом заговорила кратко, четко и отрывисто:
– То были странные сутки... У реки меня ждал посыльный брата. Йолаф знал, по каким дням я вожу тебе сообщения, и обычно тоже высылал мне навстречу… хм… эмиссара. На сей раз Сет принес мне краткую записку: «Принц Леголас у Эрвига. Отличный шанс. Начинаю». И вот тут, Сармагат, я должна рассказать тебе то, что… едва ли тебе понравится, хотя большую часть ты уже знаешь. После истории со свитком ты в курсе, что мы с Йолафом давно затеяли свою игру, пытаясь обойти твои условия и добыть секрет исцеления. И я задумала рискованную затею. Мне нужно было остаться в штабе на несколько дней, чтоб ты не задался вопросом, почему я не спешу назад в Тон-Гарт. А это можно было устроить только одним способом – я должна была быть ранена достаточно серьезно, чтоб ты не решился отправить меня в столицу. Я подготовилась на совесть… так мне казалось. Я сделала копии со всех ключей в штабе. Оставалось главное – меня должен был ранить стрелок, достаточно искусный, чтоб убедительно пустить мне кровь, но ненароком не прикончить. А потом отвлечь тебя
– Догадываюсь, о ком ты, – проворчал Сармагат.
– Да… – Камрин покусала губы, – но в Йолафе порой совсем некстати просыпается старший брат. Услышав о моем плане, он орал так, что я уж опасалась, не посадит ли он меня под замок. Я согласна, план не отличался безупречностью… Но Йолаф вдруг заявил, что идея хороша, однако есть одна поправка – в твой штаб пойдет он сам. Он и так уже не раз обходил ваш уговор. Достаточно еще одной-двух существенных провокаций, и ты непременно захочешь показать, кто тут ставит условия. Ну, а попав сюда, он уже сумеет так повернуть дело, чтоб ты его не выпустил слишком скоро.
Камрин устало вздохнула, проводя ладонями по лицу.
– Ни к чему пересказывать наши споры. Йолафа сложно переубедить. Но в тот день он решил, что, выручив Леголаса, он сразу достигнет и второй цели – раздует огонь твоего негодования. Я была в ужасе… Боюсь, что именно тогда я и потеряла ясность мысли и начала лишнюю суету. Я спешно нацарапала ему ответное письмо, где просила не соваться в пекло, велела Сету мчаться в убежище и постараться перехватить командира, а сама понеслась дальше. Я же не знала о ворожбе… Словом, я вволю покружила по лесу близ Моровых болот, и все могло кончиться иначе, но тут подал голос Стриж… Он почуял Подкупа, они обычно перекликаются. Мы с Йолафом столкнулись в лесу. Я было обрадовалась, что сумею отговорить его от его затеи. Но брат, в отличие от меня, держался совершенно спокойно. Он сам привел меня к хижине, объяснил, что она зачарована, а потому мы с ним видим лишь развалины. Я пыталась рассказать об орочьем отряде, но он отмахнулся и сказал, что оркам хижину не найти. Таргис мог прийти к ней, только следя за хозяином, в сущности, тот вел бы его за собой. Но сам он ее не отыщет. Йолаф же бывал тут званым гостем, потому находил ее легко. Сама не знаю, откуда он все это выведал… Но мне было не до того. Брат велел мне прекратить истерику, довериться ему и убираться прочь. Что бы ни задумал Эрвиг, ему все равно когда-то придется покинуть хижину. И тогда Йолаф с ним потолкует и наверняка сумеет узнать немало важного о твоих замыслах. Быть может, нужно было его послушать. Но я помнила только о том, что Эрвиг замыслил месть, которую даже ты назвал жестокой. И ее центральной фигурой был Леголас. Да, я сделала вид, что уезжаю. Но я вернулась… Дальше же все было почти так, как рассказывает Таргис. В ворожбе Эрвига, видимо, что-то было не так. Хижина скрывала все, кроме открытого огня. Зарево пламени рассеивало чары. И я увидела сквозь окошко кладовой свет шандала и часть лица, несколько седых прядей… А потом блеск кинжального лезвия…
Спина Камрин почти судорожно выпрямилась, она добела сжала кулаки, и Таргису, молча сгорбившемуся в кресле, показалось, что она сдерживает крупную дрожь.
– Я больше не рассуждала, – отрезала она почти с вызовом, – я просто подняла лук и выстрелила ниже лица. Сейчас это кажется невероятно глупым, но я выпустила в Эрвига лихолесскую стрелу, одну из тех, что оставил в стволах деревьев принц. В тот момент мне в этом почудилось нечто символичное. А потом… Потом началось самое худшее. Я не знаю, сколько я стояла вот так, с луком в руках. Принять решение было легко, мне слишком часто приходилось принимать какие-то быстрые и отчаянные решения. Но что делать после выстрела я толком не соображала. Голова была пуста, как орех. Потом мне показалось, что в кладовой занимается пожар, но огонь не разгорелся. Хуже всего было то, что я не знала, ни где Леголас, ни где Йолаф. Я опасалась, что опоздала, и Эрвиг успел навредить принцу. Кто мог знать, что он затеял? Он знал толк в ворожбе… А ведь есть участи и похуже обычной смерти… Ну, а дальше ты все знаешь. Трудно сказать, сколько времени я тряслась от холода и страха на опушке, бродила вокруг хижины... Наверное очень долго. Я отчаянно хотела войти или хотя бы окликнуть принца. Но мне не удавалось. Собственный голос разбегался каким-то жутким эхом, мне мерещились то люди в плащах, то шепот прямо за плечом, то крики в лесу. Эру, мне в жизни не было так страшно, как в ту ужасную ночь. Говорят, если знаешь, что на тебя действуют чары, страх можно преодолеть. Только это все сказки. Я чувствовала себя, как единственное живое существо, уцелевшее в мире после какой-то войны или катастрофы. Я почти верила, что брата вообще тут не было, и я одна против целых полчищ призраков. Потом Стриж предупредил меня о приближении варгов, и я сроду так не радовалась этим тварям. Таргис все же привел отряд. Они подошли на удивление бесшумно. Я не знала, что и подумать… А потом поняла, что со смертью Эрвига чары его начали рушиться. Началась атака… Я ничего не успела предпринять. Варги тут же почуяли меня. Стриж успел спрятаться в лесу, а на меня напал один из верховых зверей. Все могло там и закончиться, но Таргис пристрелил его и уволок меня в чащу… Йолаф же и по сей день не знает о моем участии в событиях той ночи…
Камрин замолчала, глядя куда-то перед собой. Таргис почти слился с креслом. Сармагат же задумчиво снял со свеч нагар и повертел щипцы в руке.
– Как странно все сложилось, – проговорил он с неожиданным спокойствием, – Эрвиг погиб из-за нелепого стечения обстоятельств. А все случилось так, как он и предлагал… Что это, судьба? Или просто очередной
Он перевел глаза на Камрин, и она ответила прямым взглядом, на дне которого отчетливо теплилось смятение.
– Эрвиг не собирался убивать Леголаса, Тугхаш. Он планировал держать его у себя, понемногу одурманивая снадобьями, чтобы принц не мог покинуть хижину раньше времени. Потом он рассказал бы Леголасу обо мне, моей личности и предательстве Трандуила. Он сумел бы преподнести рассказ так, чтоб Леголасу захотелось встретиться со мной. Ну, а потом… У всех это происходит одинаково. Одиночество, чувство отверженности и ущербности. И себе подобный рядом. Тот, кого можно не стыдиться, не опасаться и не избегать. В этом Эрвиг и видел изощренную и справедливую месть. Отнять у Трандуила сына. Отнять, а не убить.
Сармагат болезненно поморщился и бросил щипцы на стол:
– Что бы ни случилось той ночью, фактически во всех бедах Эрвига, как и в его смерти, виноват я. Он был моим другом, а этот человек не умел дружить, стоя в стороне. Он участвовал во всех моих безумствах – и поплатился за это, став изгоем и отшельником. Не думай, что Эрвиг был безумен. Такие, как он, не сходят с ума. Но в его душе словно вывихнулся какой-то сустав. Он отчаянно хотел что-то исправить. Хоть что-то изменить. Словно вечно искал какого-то высшего прощения. Я должен был оставить его в покое, как он и просил, но мне казалось, что я не вправе его бросить в одиночестве. Это была странная дружба. Эрвиг тяготился мною и все равно искал встреч. Он так и не сказал мне, что хижина зачарована, значит, он заворожил ее, пряча именно от меня. Я видел его всего несколько раз с того времени, и он уходил от вопросов, где теперь живет, и не раз упоминал, что собирается покинуть княжество. И все же он опять попытался все исправить…
Камрин пробормотала что-то, съеживаясь. А потом вновь подняла голову:
– Я не знала о вашей дружбе. Но не уверена, что знание что-то изменило бы. Это моя вечная беда, Сармагат. Я часто лезу судьбе под руку. Я не умаляю своей вины, но Эрвиг действительно замышлял недоброе. Суди сам.
Орк же чуть наклонился к ней:
– Тугхаш, ты догадалась, что истинная цель моей мести – эльфийский король. Почему ты не предупредила эльфов?
Камрин пристально посмотрела в глаза вождя, но не увидела в них сарказма. Она безнадежно пожала плечами:
– Это ваши с ним счеты. Что мне за дело до короля? Ты собирался ему мстить, значит, у тебя были на то причины. А ты мне намного важнее, чем неизвестный мне монарх.
– Но ты защитила принца и позаботилась о его восемнадцати дезертирах. То есть, тебе все же было до них дело.
Губы Камрин горько искривились, но вместо слез она вдруг разразилась смехом:
– Да, Сармагат, да, – отрубила она, вдруг обрывая хохот, – я знаю, я металась, как белка с прищемленным хвостом. Я сражалась разом по обе стороны стены, предавала то одних, то других. Но Сармагат. Мне легко было быть на твоей стороне, когда речь шла о ни разу мной не виданном короле Трандуиле. Он нанес тебе какое-то оскорбление – так поделом ему. Ведь я не знала, что за месть ты задумал. Но принц Леголас был моим другом. И его соратников я знала в лицо, они кланялись мне в замке, они сопровождали меня в поездках по лесам, они обороняли наши деревни от разбойников. Они были не абстрактными титулами и именами. Они были живыми эльфами. И они ни в чем не были перед тобой виноваты. Я не могла просто дать им сгинуть в наших лесах в угоду чужим обидам. Непоследовательно? Ребячливо? Да. Но у меня не получается иначе.
Сармагат помолчал. А потом обратил на Камрин сумрачный взгляд:
– Иди, Тугхаш. Тебе нужно отдохнуть.
В иной раз девушка бы, возможно, начала бы спорить. Но у Камрин не было сил. Она медленно и тяжело поднялась с подклета и двинулась к двери.
– Тугхаш! – окликнул ее низкий голос, и девица обернулась. Сармагат все так же сумрачно смотрел на нее, но на сей раз в его взгляде сквозила плохо скрытая нежность, – твой план и правда был неразумен. Неужели ты думаешь, что я отошел бы от тебя хоть на полчаса, окажись ты серьезно ранена? Так что и впредь предоставляй подобные идиотские выходки своему сумасшедшему брату. Ему они боле пристали.
Скулы Камрин вспыхнули, и она, ускорив шаг, скрылась за дверью. Орк же перевел взгляд на Таргиса.
– Итак, тьма все более наливается светом, друг мой. Но, если от Тугхаш я услышал ответы на все вопросы, то ты пока не удовлетворил мое любопытство. Подсчитаем твои чудачества…
Орк поднял руку и загнул длинный когтистый палец:
– У Тугхаш нет доступа к ключам от казематов, однако он есть у тебя. А копиями она обзавелась всеми. Далее. Йолаф, украв свиток, позвал сестру на подмогу. Я обыскался своей фляги, друг мой… А только ты знал, где я ее храню. Затем. Тебе бы недолюбливать Тугхаш за ее особое положение при мне и привилегии. Но ты убил своего питомца, за которых обычно готов перегрызть горло любому, чтоб спасти ее. Кроме того. Ты терпеть не можешь Йолафа, это я знал всегда. Но преданно помчался вместе с ним к Плачущей Хельге. И наконец. Варги брата и сестры умеют перекликаться меж собой, а этому обучить зверей мог только мой верный варгер. У меня есть еще немало примеров твоей загадочной деятельности, а значит, ты едва ли не с самого начала участвовал в заговоре Йолафа и Тугхаш. Однако едва ли они доверчиво пришли к тебе за помощью. Я знаю Йолафа, этот авантюрист осторожен. Стало быть, ты сам почуял подвох. Но не донес мне, а методично разобрался в его сути и сознательно втерся в игру. И вместе с тем, никто и ничто не могло помешать тебе остаться в Тон-Гарте и не возвращаться ко мне после столь триумфальной победы. Но ты вернулся, – Сармагат слегка прищурился и чуть склонил голову влево, будто сидящий перед ним землисто-бледный вассал был редкостной бабочкой, – зачем, Таргис? Не торопись с ответом. Он может стать для тебя роковым.