Коронованный наемник

Serpent

– Мне ли вас расспрашивать, господин, – глухо ответил вассал, орк же покачал головой:

– А не грех было спросить. Тебя исцелил не я, думаю, ты и сам об этом догадывался. Такие, как я, никого не могут исцелить. Тебя спас Эрвиг, Таргис. Ты пристрелил собственной рукой того, кто совершил для тебя немыслимое благодеяние.

На шее варгера струнами натянулись сухожилия, словно у того перехватило дыхание, и Таргис опустил глаза:

– Я не знал этого, господин. Я никогда не поднял бы руки на того, кто сделал для меня… такое.

– А вот сейчас ты не лукавишь, – сухо отсек Сармагат, – я знаю тебя. Ты куда больший проныра, чем хочешь казаться, но ты не подлец. И потому, если бы сейчас ты узнал, что убил своего спасителя, ты был бы бледен, как осенняя луна, у тебя тряслись бы губы, а в глазах был бы тот самый зверь, от которого

тебя освободил мой несчастный друг. Но ты хмуришься и отводишь глаза. А значит, ты лжешь, Таргис. Ты не мог не понять, что Леголас был не один, ведь следы коня, отягощенного двойным грузом, совсем другие. Ты не мог найти хижину по его следу – Эрвиг заговорил свой дом так, что его могут отыскать лишь те, кто уже бывал там, или кого хозяин привел сам, да и они увидят лишь руины. И уж тем более хижину не нашли бы мои бойцы. Отряд эльфов несколько часов кругами ходил по лесу и тоже ни балрога не нашел. Вот так-то, друг мой. Ты врешь, бесталанно и нескладно. Эрвига убил не ты, и мне до колик любопытно, кого ты так истово покрываешь, рискуя собственной шеей. У меня есть один кандидат – некий не в меру проворный рыцарь, который тоже там оказался, не зван, не ждан. Только все не докопаюсь, чем ему насолил безобидный старый знахарь, и почему ты его защищаешь.

Сармагат поднялся из кресла и оперся ладонями о стол, нависая над вассалом:

– Так что ж выходит, Таргис. Это ты все эти месяцы был шпионом Йолафа?

Варгер молчал, только чуть вздрагивали крылья носа, да глаза поблескивали в полумраке зала с неожиданной упрямой дерзостью. А Сармагат понизил голос:

– Чего обмер-то, приятель? С Йолафом я больше не в раздоре, и его шпионы свои роли отыграли. А вот при себе змею терпеть мне как-то не с руки.

Но Таргис все так же молчал, и Сармагат снова опустился на прежнее место:

– Чего тебе не хватало? – ровно и прямо спросил он, – я знаю, служба мне нелегка. Но я никогда не причинял тебе зла. Ответь, Таргис, не молчи. Я хочу понять.

Повисла тишина, в которой вдруг неестественно громко раздался скрип двери:

– Тебе ни к чему его ответ, – послышалось вслед за скрипом, и в зал вошла Камрин, снова облаченная в дорожный камзол, разрумянившаяся и заметно взволнованная. Таргис вздрогнул, а Сармагат поднялся навстречу девушке:

– Тугхаш. Я даже не заметил, как ты исчезла, пока мы со старым другом… предавались воспоминаниям.

Камрин захлопнула дверь.

– Я была совсем не к месту при вашей беседе. Признаться, я не знаю, не испортила ли я чего-нибудь. Ведь Леголас не знал о приезде отца, но, взглянув на мое перекошенное лицо, тут же заподозрил, что происходит что-то важное, и рванулся к тебе.

Она приблизилась к камину и встала спиной к огню:

– Но не об этом речь. Сармагат, оставь светские беседы. Ты хочешь узнать о смерти Эрвига… Так вот, Таргис действительно лжет. Эрвига убила я.

Орк вскинул брови со скептическим выражением отца, которого пытается обмануть малолетний отпрыск, но в глазах явственно затлело замешательство. А Камрин спокойно села на каменный подклет очага и отрезала:

– Я надеялась, что отшельник согласится уйти так же незаметно, как жил. Но видимо, за все придется отвечать. Выслушай меня, а потом… все решишь сам.

Несколько секунд она молчала, шнуры камзола вздрагивали на груди от сдерживаемого прерывистого дыхания, и мелкие бисеринки пота, предательски выступившие на лбу, обличали, что за бестрепетным фасадом бурлит котел чувств. Но потом Камрин глубоко вдохнула и начала:

– Я не стану заводить рассказ издалека. Я догадывалась, что принц Леголас болен. Еще в ночь, когда он приехал в Тон-Гарт полумертвым, я увидела у него в волосах запутавшийся цветок и поняла, что он был у Плачущей Хельги. А что мог делать там раненный, если не пить и обмывать раны?.. Ты не посвящал меня в свои планы, я исправно возила тебе донесения, в штаб меня пропускали без доклада, словом… у меня хватало возможностей для случайных открытий. В один такой визит я приехала к тебе ранним утром и, уже подходя к этой двери, услышала, что ты не один. Ты говорил с кем-то, кто отвечал тебе глуховатым, незнакомым мне стариковским голосом. Подслушивать было неловко, но ваш разговор был столь любопытен, что я, каюсь, буквально прижалась к двери. Ты сердился и яростно толковал старику, что обращение принца Леголаса нарушит всю твою затею.

– Так и вышло, – пробормотал Сармагат, а Камрин продолжала:

–

Но старик в ответ горячо убеждал тебя, что месть должна поражать лишь самого обидчика, восстанавливая справедливость, а не вновь ее попирая. Что Эру сам идет тебе навстречу, а потому ты должен отбросить упрямство. И тогда непременно поймешь, что такой удар несравним даже с десятками смертей, и что тебе дан шанс преподать врагу за его подлость неоценимый урок, а ты отталкиваешь его, жаждая обыкновенного злодеяния. Ты что-то презрительно рявкнул в ответ, а твой собеседник мягко попросил тебя подумать и заверил, что охотно поможет тебе напоследок, если ты примешь верное решение. Тогда я впервые узнала, что ты ищешь мести, а не каких-то банальных переделов земель или власти. Дальше я не дослушала, послышались чьи-то шаги. Я лишь успела запомнить, как старик эдак веско добавил: «Подумай трижды. Я не был прежде мстителен, но здесь я на твоей стороне. Лишь дай мне знать. Поверь, ему не оправиться от такой потери. Эта кара будет достойна его вины перед тобой». Ты же долго молчал, а потом ответил: «Я не подозревал раньше, как ты можешь быть жесток, друг мой»… Я мало поняла из этой беседы, и она меня порядком напугала. Но вскоре я так же случайно стала свидетельницей того, как ты отдаешь приказ Таргису об убийстве принца.

Камрин запнулась, стиснула дрожащие руки в кулаки. Сейчас трудно было понять, снедает ли ее страх собственной откровенности, или тревоги тех дней снова объяли ее, как наяву.

– Да! – рявкнула она вдруг, и голос ее сорвался, – я подслушивала, вынюхивала и строила козни. Я не лучше, чем я есть…

Сармагат молча слушал, огоньки камина поблескивали в глубине глаз, плотно сжатые губы ничего не выражали. Овладев собой, Камрин снова заговорила:

– Я скоро узнала, кто был твоим гостем. Это был Эрвиг… Но мне не было известно о сути твоих планов, и враг твой был неведом. А потому поначалу я попыталась выбросить из головы этот непонятный разговор, как не свое дело. Однако твой приговор принцу показался мне донельзя жестоким и бессмысленным. Леголас уже тогда был симпатичен мне. Кроме того, он приходил мне на помощь по первому зову. Я не могла отплатить ему так… мерзко. И я предупредила брата о грозящей Леголасу опасности и попросила его в случае нужды вмешаться. Тогда Йолаф и поделился со мной своими подозрениями, что вся круговерть затеяна ради эльфов. Мне эта идея показалась малость надуманной. Но вскоре… случилось это нелепое несчастье с Леголасом.

Таргис и правда выследил, куда знахарь отвез принца, но не стал рассиживать у хижины. Он знал, что Эрвиг маг, и справедливо опасался связываться с ним в одиночку. Таргис примчался на орочий пост, где тем временем я как раз передавала для тебя очередную эпистолу. От Таргиса я услышала обо всем произошедшем.

– Занятно, – сдержанным тоном отозвался Сармагат, – так значит, Таргису было известно и об эрвиговом чародействе? Ты не в меру скромен, друг мой.

Таргис же поднял глаза и встретился взглядом с вождем:

– Я уже говорил милорд, я не люблю чего-то не знать. Я не раз встречал Эрвига в лесу. Меня заинтересовал этот одинокий старик, я несколько раз следил за ним до самого дома, но он каждый раз куда-то исчезал, приближаясь к развалинам хижины. Нетрудно было докумекать, что это ворожба.

– Вот теперь я верю тебе, – так же сдержанно ответил орк, – продолжай, Тугхаш, мне все любопытнее.

Камрин провела ладонью по лбу и нахмурилась:

– Таргису не слишком повезло. Тем постом командовал Тург. Услышав о принце, он тут же устроил кавардак, стал требовать, чтоб Таргис отвел его туда немедленно, поскольку сам с эльфом справиться не может, а значит, остроухий, дескать, законный трофей Турга. Я не знаю, сколько они препирались и теряли время. Но мне его терять было не с руки, и я вихрем понеслась к хижине. Я вспомнила ваш разговор с Эрвигом, сопоставила его с твоими распоряжениями и решила, что поняла, о чем вы говорили. Если Йолаф был прав, то «десятки жизней» – это наверняка эльфийский отряд. Для кого они представляют ценность, если не для своего военачальника? Но твоим врагом не мог быть Леголас. Ведь у тебя не было гарантий, кто именно будет возглавлять эльфов. В Ирин-Таур мог прийти любой офицер. Значит, нужно было брать выше. Оставался король. А какая потеря в этой ситуации может быть горше, чем гибель целого отряда? Только потеря сына. Эрвиг предложил тебе ударить в самое чувствительное место, верно? И даже предложил тебе помощь. А сейчас Леголас был в его руках.