Красная роса (сборник)
Шрифт:
— А дальше ничего. Препроводил в сторожку да и сдал дядьке Гаврилу.
Присутствующие невольно улыбнулись, а судья повернулся вправо, потом влево к членам
трибунала, у тех вопросов не было.
Дождался своего часа государственный обвинитель.
— Скажите, свидетель, известно ли вам, с какой целью подсудимый схватил за руку
Рыдаева?
— Разве я знаю? — искренне удивилась девушка.
— А вас он не пытался схватить?
— Пусть бы попробовал…
Кармен
невольно съежился, втянул голову в плечи. Не понял, о чем речь, просто был обескуражен
воинственным движением девушки.
То, с какой целью Ганс схватил за руку Спартака, так и осталось невыясненным.
Выступал общественный обвинитель, Исидор Зотович Голова.
За время пребывания в лесу этот крепкий человек, давно не бритый, закоптившийся у
партизанского костра, потерял свою былую импозантность и только издали напоминал грозу
нарушителей в Калиновском районе.
Он нервно-порывистым движением забросил назад седеющие волосы, суровым и
придирчивым взглядом осмотрел присутствующих.
— Уважаемые члены трибунала! Уважаемые товарищи!
Голос у Головы был глубокий, басовитый. Когда прокурор выступал на заседаниях
народного суда в мирные дни, когда провозглашал первую фразу обвинения, в зале все невольно
затихали, а стекла окон от этого голоса даже звенели.
И теперь все затаили дыхание, даже подсудимый, не понимавший ни слова.
— Настало грозное время, пришло тяжелое горе на нашу землю, и народный суд вынужден,
встав на защиту Родины и советского образа жизни, нашего социалистического строя, принять на
себя особые обязанности. Это будет суд не просто над антиобщественными и антинародными
поступками, враждебными человеку и человечеству, это будет осуждение и наказание тех, кто
нарушил мир на земле.
Рассмотрев факт нападения рядового Ганса Рандольфа на советских граждан с целью
завоевать их, после чего они должны были превратиться в рабов или пройти сквозь жестокие
пытки и погибнуть, обвинитель подошел к выводу, что обвиняемый Рандольф, солдат армии
Гитлера, совершил тягчайшее преступление перед человечеством и должен понести суровое
наказание…
Защищал Ганса Рандольфа калиновский учитель Юлий Лан.
Защищать было трудно, наверное, здесь и опытнейшему адвокату пришлось бы нелегко, а
что уж говорить про учителя Лана, который вообще впервые в жизни выступал в такой роли.
— Какие аргументы можно привести в защиту подсудимого? Есть вещи, которые защите не
подлежат, да и не стоит их защищать… — взволнованно заговорил Лан. — Фашизм — это
проклятие, это
к которым стремится Гитлер, уже существовало на планете. В свое время Римская империя
покорила было почти всю Европу, проникла в Африку, рвалась к славянским землям… Но
развалилась могучая империя, державшаяся на крови и горе народов. История, казалось бы,
должна стать поучительным уроком… Не стала… Рабство — пережитый человечеством
исторический этап, и его никому и никогда не вернуть. Поэтому все человечество сегодня
осуждает фашизм. Он обречен, он будет уничтожен. Но досадно, что миллионы немцев,
ослепленных бреднями Гитлера о всемирном господстве немецкой расы, поддались на его
авантюризм, восприняли захватническую войну как жизненную необходимость… Однако при
рассмотрении обвинения отдельных участников разбойничьего нападения надо исходить из
конкретных обстоятельств… Надо принять во внимание рабочее происхождение Рандольфа, юный
возраст и полную политическую слепоту. Считаю, что трибунал должен проявить к нему
гуманное отношение, протянуть ему руку интернациональной солидарности и попытаться
перевоспитать…
— Правильно! — отозвалась Зиночка. Белокор.
Спартак долго подбирал слова, и наконец Ганс понял, чего от него требуют.
— Партизан? Их — партизан? — переспросил, ткнув себя пальцем в грудь.
— Я, я! — обрадовался Спартак.
Ганс Рандольф слышал о партизанах, ефрейтор Кальт вдалбливал своим подчиненным, что
именно партизаны и есть самые большие враги немецких солдат.
— Партизан шлехт, партизан — пуф-пуф… — не задумываясь, ответил Ганс Рандольф.
— Все понятно, — констатировал председатель трибунала.
— Фашистяка проклятый! — прошипел Зорик. — Такого надо к стенке…
Был объявлен перерыв, и трибунал уединился за густым кустом орешника. Совещание было
недолгим, несколько минут спустя трибунал в полном составе занял свое место на бревне. Клим
Степанович Комар бесцветным голосом объявил приговор: волей народа, борющегося против
захватчиков, фашистский захватчик немецкий солдат Ганс Рандольф приговорен к расстрелу…
XXII
Андрей Гаврилович так и не узнал, почему Лысак перекрестился в Рысака, так как в ту
минуту, когда услышал это странное и неожиданное признание от бывшего водителя, в комнату
внес свое сытое тело комендант, разморенный после обеда. Кратко бросил что-то переводчику, и
тот сразу же залопотал, как догадался Качуренко, докладывал об итогах разговора.