Красноармеец Горшечников
Шрифт:
Вышел Шмелёв, поздоровался с Чернецким.
Километрах в сорока от станицы снова начали рваться снаряды.
– Всё время так: чуть отдохнёт и опять начинают, - заметил артиллерист Фингалов.
– Беспокойное хозяйство. Как бы сюда не повернули, опасаюсь - не сдюжим.
– Comment l''echec se ressent de courage des combattants?
– По интонации Шмелёва Гарька угадал, что это был вопрос.
– Ils sont pr^ets `a se battre * * , - очевидно, забывшись, ответил Север.
Чернецкий посмотрел на него с
«Контра», - окончательно определился Гарька.
* * *
Увидев Кондрата Засувку, он решился заступить ему дорогу и заговорить.
– У меня есть важное сообщение.
– Что случилось?
– спокойно спросил Засувка.
– Отойдём, товарищ начштаба, - Гарька покосился на комиссара, говорящего с Маголовой.
Засувка отвёл его в сторону.
– Не волнуйся, говори спокойно.
– Хорошо, - Гарька вздохнул.
– Тут такое дело… Не знаю, с чего начать.
– С начала, - улыбнулся начштаба.
– Речь идёт о жизни Шмелёва.
– Считаешь, кто-то подбирается к командарму?
– Засувка потёр массивную, в угольных крапинах щёку.
– Я расскажу, что знаю, а вы судите.
Тут Гарька замолчал. Поступал он верно, это он знал, и всё же на душе кошки скребли, и чувствовал он себя последним гадом.
– Продолжай, - поторопил его Засувка.
– Я ведь, товарищ начштаба, за общее дело болею, - сказал Гарька горячо.
– Вы не подумайте, будто у меня личные счёты. Я ведь не наговариваю, я хочу, чтоб по правде…
– Ты подозреваешь кого-то из своих товарищей?
– догадался Засувка.
– Да. Комиссара нашего, - Гарька, краснея от волнения, рассказал о находке.
Выслушав его, Засувка вздохнул и огляделся по сторонам.
– Ты тайны хранить умеешь?
Гарька растерялся, но кивнул.
– К бывшим дворянам нынче известно какое отношение. Оно и справедливо, да только не всегда. Комиссар - старый большевик, с десятого года. Примкнул к нашей партии сразу после того, как сбежал с каторги.
– А на каторге?
– Уголовная история, - поморщился Кондрат.
В голове Гарьки будто щёлкнуло.
– Его осудили за убийство мужчины и женщины?
– спросил он глухо.
– Нет, - удивился Засувка.
– Север же не разбойник. Фамилия его и вправду не Снейп. По происхождению он - из грузинских князей…
Гарька встрепенулся.
– В Грузии каждый третий князь, - усмехнулся Засувка.
– У этого всего богатства было - отцовские долги да дедово ружьё. Через то и на каторгу попал. Тебе сейчас сколько?
– Летом восемнадцать будет, - гордо сказал Гарька.
– Ага. Север тогда был на два года помоложе - самый дурной возраст. Отправился он как-то на охоту. Лошади у него не было, потому пошёл пешком. На дороге его нагнал конный офицер - тоже на прогулку отправился. Что там дальше
– В воздух, - сказал Гарька.
– Случайно. Ага.
Они с Засувкой посмотрели друг на друга. Начштаба ухмыльнулся.
– Так или не так, а князя Салазариани отправили на каторгу. В Александровской каторжной познакомился с товарищем Арсением…
– С кем?
– Ты что, про Фрунзе не слыхал?
– удивился Засувка.
– А. Кто ж про товарища Фрунзе не слышал… Неужто они вместе бежали?
– Нет, Север раньше ушёл, в десятом. Товарищи добыли ему документы. До войны Ксаверий жил в Нижнем Новгороде, работал на наше дело. Жандармы долго не могли его сыскать, однако едва не добрались. К счастью, его вовремя оповестили о возникших подозрениях. Тут как раз началась германская. Север ушёл на фронт добровольцем, получил полного «Георгия», выбился в офицеры… а потом грянула революция. Тут уж царской охранке крышка вышла.
Гарька слушал, раскрыв рот.
– Как же… - он запнулся.
– А почему он продолжает называться фальшивым именем?
– Привык за столько лет, да и не хочет вспоминать о своём происхождении. Как в песне поётся: «Отречёмся от старого мира, отряхнём его прах с наших ног».
– Это верные сведения?
– Спроси у Маголовой, сыщик, - Засувка добродушно засмеялся и хлопнул Гарьку по спине.- Она его давно знает. Спроси про Химика или Блондина, такие у него были партийные имена. А ты, верно, Конан Дойлем увлекаешься?
Гарька смущенно опустил глаза.
– Ничего. Я сам по его историям грамоте выучился. Добьём контриков - устроим тебя в милицию, будешь работать по методам товарища Дойля.
– В сыскной, что ли? Никогда в жизни!
– возмутился Гарька.
– В нашей советской милиции, - строго поправил Засувка.
– Думаешь, довоюем - и можно как сыр в масле кататься? Хорошо бы так-то да не выйдет. Враги кругом, точат зубы на наш молодой строй. Страна полна оружия, почитай, каждый его держал в руках и умеет стрелять. В людей стрелять, Горшечников, не по уткам. Нам ещё серьёзная борьба предстоит. А сейчас возвращайся в свой отряд.
– Но что делать со шпионом?
– Шпиона мы найдём. Спасибо за сигнал.
Гарька отдал честь и ушёл.
– Опять мы ишаки получаемся, Ромка, - сказал он Улизину, вернувшись.
– Север, оказывается, на каторге вместе с товарищем Фрунзе сидел, и бежать ему большевики помогли, и паспорт поддельный сделали.
– Ты откуда знаешь?
– От Засувки, - он пересказал Ромке историю Севера и задумчиво прибавил: - А всё ж таки чего-то начштаба не досказал. И предатель у нас в отряде имеется, факт. Надо подумать.