Кукловод: Реквием по Потрошителю
Шрифт:
Донесшийся сверху хлопок заставил встрепенуться и умолкнуть с замиранием сердца. Темари слушала спускающиеся по лестнице неторопливые шаги. Треск замочной скважины и пророчащий зло скрип двери. Она инстинктивно вжалась в спинку, но внешне старалась казаться холодной. Однако глаза не способны обмануть, и в них читался испуг. Алебастровая маска Потрошителя под неоновым светом мерцала, как будто была лакированная. Красные растрепанные пряди смотрелись дисгармонично в сочетании с белым медицинским халатом, который сидел совсем не по плечам. Шаги, все такие же неторопливые и ленивые, заставляли
На его руках не было перчаток, и, когда серийный убийца подошел к креслу, он заботливо пригладил растрепавшиеся светлые кудри, еще раз проведя уже более успокаивающим жестом, едва наклонив голову набок.
Темари смотрела в запятые глаз и растянутые в улыбку губы в отверстии.
Лезвие вынутого из кармана халата ножа блеснуло в паре сантиметров. Темари не сдержала крика и зажмурилась — острие прошлось по щеке, оставляя кровавую дорожку. Словно не нож, а кисть художника, оно плавно спускалось вниз и остановилось на сонной артерии.
— П-пожалуйста, — прошептала Темари, не открывая глаза. — Кукловод-сама… — она сделала паузу, проверяя реакцию. Убийца и правда прекратил действия. — Я слышала, что вы сначала выкачиваете кровь, а потом уже потрошите…
— Потрошу? — в голосе его проскользнуло оскорбление. Такой привычный меланхоличный голос, но заглушенный материалом маски. — О чем ты, Темари? Потрошить тебя буду не я, — он провел пальцами по влажному подбородку, и Темари открыла глаза, встретившись с угольными запятыми. Не убирая пальцев, он развернул её лицо в сторону. — А она.
Пустые безжизненные глаза цвета безоблачного неба жутко смотрелись на кукольном лице. Почти что живом, настолько естественна была её бархатистая кожа, и только отсутствие мимики и дыхания напоминали о её недостатке — пустоте внутри под материалом пластика и дерева.
Человеческих размеров кукла сидела на столике рядом с креслом и смотрела в упор на Темари, словно заинтригованный зритель.
Холод, поднимающийся от низа живота, подошел сжимающимся на горле лассо. Занесенное лезвие ножа предсмертно сверкнуло, но так и застыло в расширенных зрачках жертвы.
Звонок донесся сверху вместе с настойчивым стуком. Убийца обернулся, прислушиваясь. И, убрав нож в карман, снял маску, открыв лицо. Все-таки это был он. Темари впитывала его каждой предоставленной секундой, запоминая каждую черту, изгиб, все возможные родинки. Сасори пристроил маску на законное место — лицо куклы Потрошителя — и заклеил рот попытавшейся пронзительно закричать Темари. Приложив палец к губам, издал заговорщическое «тсс», пронзив глазами цвета кофе со льдом, и кинулся наверх.
Он закрыл вход в подвальное помещение и направился к массивной дубовой входной двери. Нажал на кнопку установленного небольшого экрана для видеонаблюдения, где отобразилось изображение у порога. Уже знакомые лица детективов. На устах всплыла легкая полуулыбка.
— Успели как раз к началу нашей небольшой репризы. Что же, господа, занимайте свои места и наслаждайтесь представлением с самой сцены.
Акасуна отключил видеоизображение и кинулся в коридор, сорвав картину со стены, что скрывала панель. Щелкнув несколькими тумблерами и
Темари продолжала наивные попытки кричать.
Увидев воплощение своей смерти, агент замотала головой, тушь вперемешку со слезами растеклась по щекам. Дрожащей рукой он достал нож и с не меньшим страхом в своих глазах, чем в её, занес над грудью. Пальцы обеих рук сжали рукоятку, но лезвие так и дрожало над тяжело вздымающейся грудной клеткой, что сама норовила впустить в себя острие.
— Заткнись! — вырвался истерический крик, словно вспыхнувшее пламя из зева развороченной механизмом бомбы. В доселе отстранено-холодных глазах всплыло безумие, подкрепленное неистовым гневом. — Сколько можно? — Сасори швырнул нож в куклу. — Я дал тебе уже достаточно тел! Что ты еще от меня хочешь?!
Темари наблюдала во все глаза за развернувшейся трагедией. Безумный гений схватил куклу за плечи, затряс ее с такой силой, что маска слетела с лица. Он продолжал трясти, но, словно опомнившись, отпустил, сделав несколько шагов назад. Его руки била дрожь, а глаза расфокусировано бегали по помещению.
Тогда-то Темари поняла, в чем причина его паники. Резкий хлопок — дверь выбили. В груди расцвела надежда, что детскими слезами счастья прошлась по щекам. Сасори, словно ничего и не произошло, подкатил к креслу капельницу, выдернув из неё трубку, и воткнул в вену иглу, но бросил трубочку на пол, даже не удосужившись приготовить емкость для слива крови.
Темари застонала сквозь заклеенный рот в попытке брыкнуть ногами и вырвать руки. Но для Акасуны она больше не существовала. Художник подхватил маску с пола и кинулся к внутренней двери. И её хлопок оповестил о начале первого акта.
После четвертого настойчивого звонка Хаширама молча кивнул коллегам. Итачи и Минато приготовили оружие, стоя позади, когда Хаширама и Тобирама выбили дверь собственным весом. Дом встретил пугающей тишиной, погруженной в полумрак, впустивший в свои просторы четырех непрошеных гостей. Мужчины продвигались плавно, не спеша, цепочкой. Минато встретился взглядом с пластиковыми янтарными глазами, мимолетно отступив назад, — сидящая на тумбе у входа кукла напоминала живую всем, кроме бесцельного пустого взгляда. Даже синие волосы были будто только приглажены расческой. Намикадзе направился дальше под пристальным взглядом куклы, скрипнувшим механизмом повернувшей голову. Её глазные яблоки двинулись в сторону вслед за исчезающими тенями.
Тобирама выглянул из-за угла. Обычная гостиная, смежная с кухней, в стороне от коридора — лестница, ведущая наверх, дальше впереди — еще комнаты.
Тобирама скользнул в сторону лестницы, кивнув Намикадзе, чтобы тот следовал за ним. Итачи двинулся за Хаширамой. Дощатый пол скрипнул под тяжелым шагом Сенджу, держащего пистолет вскинутым и готового в любую минуту пустить пулю. Но, продвигаясь вперед, стреляя взглядом-прицелом, мужчина не заметил невидимых хитросплетенных по всей комнате нитей. А, когда наткнулся на неё, было уже поздно.