Кукловод: Реквием по Потрошителю
Шрифт:
— Что!? Мы должны прекратить расследование? — взревел Тобирама, подскочив с грохнувшегося стула. Ладони его приземлились на несчастный стол с такой силой, что пепельницы подскочили.
Итачи непоколебимо сжал зубы вместе с подлокотниками стула, смотря на агента исподлобья.
— Две жертвы. Кукловод изменил своему ритуалу, и это уже не его привычная система. Такие люди, как он, не совершают действий просто так из прихоти. Если мы продолжим иди по его следу, можем попасть в ловушку, — спокойным, беспристрастным тоном объяснил свою позицию Учиха.
Тобирама взревел на подобную
— Бросить расследование — спустить все дело в унитаз, — примирительно развел руками Хаширама. — Тебе не кажется, Итачи, это несправедливым? К тому же, благодаря мэру, у нас появилась ниточка. Не стоит отрицать, что Отороки пусть и не был Кукловодом, но все равно был с ним связан. Его убийство нельзя назвать полноценным произведением искусства, скорее, убийство из надобности.
— Но Кукловод написал его картину. Вы же сами все видели. В его доме висели картины всех жертв Кукловода, эксперты подтвердили, что это копии, но все же, — заметил Намикадзе, полностью поддерживая позицию коллеги.
— Но он не был забальзамирован как Яманака Ино! Значит, он не пресловутый «шедевр», одно убийство — ритуал выполнен. Следующая дата в ноябре, и мы должны успеть до того, как он затащит к себе в лабораторию очередную глупую девчонку-вертихвостку, — продолжал гнуть свою палку Тобирама.
— Но мэр ведь не был девчонкой-вертихвосткой! — Минато забарабанил пальцами по столу, пытаясь подавить нервный тик.
— Раз уж на то пошло, может, еще скажете, что Яманака тоже не была «произведением»? — сардонически усмехнулся Тобирама.
— Именно так и скажу, — Итачи будто и не замечал накаляющейся обстановки. — Кукловод не удалил ей мозг, только органы. Да и само бальзамирование будто проведено на скорую руку.
— Кстати, в этом могу согласиться, — чинно кивнул Хаширама. — Такое впечатление, что это не его работа.
— Куда важнее то, что еще сказали эксперты, — прервал затянувшийся спор об искусстве Минато, тактично кашлянув в кулак.
Хаширама лениво пролистал папку, быстро пробегая по строчкам. Губы мужчины сжались в тонкую полоску, а брови нахмурились, проявив морщинку на переносице.
— В желудке мэра был найден вырванный у Ино язык. Тоже обработанный в растворе.
«Рейко, и это ты называешь отсутствием садистских замашек?» — Итачи сжал пальцы, уткнувшись в кулаки подбородком.
— Картина мэра была написана кровью с помощью загустителей там, где использовались красные оттенки, остальные краски были лишь смешаны с кровью. Но мерзости этот факт не уменьшает.
— Кровью? — переспросил Итачи. — Но чьей?
— Мало ли сколько у этого ублюдка запасов накопилось со всех жертв, — цинично хмыкнул Тобирама, демонстративно скривившись.
— А как обстоят дела с суицидником?
— Удалось выяснить, что он простой курьер. Из видео наблюдения были изъяты необходимые файлы, — Минато поспешно открыл борсетку, откуда извлек принесенные диски.
На экране ноутбука высветилось черно-белое изображение. Из всех видеозаписей удалось сложить хронологию. Мужчина подъехал после 10 вечера, когда здание, к удивлению детективов, полностью опустело. Охранник
— С семьей уже разговаривали? — Хаширама тяжко вздохнул, полностью облокотившись о твердую спинку стула, запрокинув голову.
— Они напуганы, но ничего не знают, — уверил Минато. — Что важнее. Его предсмертная фраза «Они убьют мою семью». Стоит расценивать это как существование возможных соучастников?
— Верно, да и не мог он все эти годы проворачивать подобные махинация без следов. У него должны быть могущественные друзья, — Хаширама размял костяшки пальцев, обведя коллег непривычно холодным взглядом с искрами серьезности.
— Скорее, поклонники, — поправил Итачи. — В квартире мэра хранились картины всех жертв Кукловода, и не трудно догадаться, что он восхищался его работами.
— Сейчас наша задача — проверить всех людей мэра. Вряд ли здесь замешан один несчастный курьер. Да и к тому же стоит прошерситить все объекты недвижимости, находящиеся в его собственности прямо или косвенно, — поспешно собирая все файлы в папку, Хаширама поднялся, давая понять, что импровизированное собрание подходит к концу. — Мы с Тобирамой займемся людьми мэра, а вы, Итачи и Минато, — его недвижимостью. У кого-то с этим явный талант. Но для начала получите орден на обыск.
Итачи пропустил мимо ушей укол насчет незаконного проникновения в дом мэра и с наигранным чванством пожал плечами.
Холенные пальцы, не переставая наносить безжалостные линии на почти завершенной работе, дрогнули — Сасори ощутил тяжесть на локте. Кто-то беспардонно дергал за край рубашки. Меланхоличный, но пронзительный взгляд опустился на маячившую девчушку, напоминающую ожившую куклу-лоли. Явно отбившись от матери, девочка попыталась заглянуть на портрет, который Акасуна сконфуженно прикрыл, озираясь вокруг. В парке стояла обычная обеденная тишина, которую нарушали прогуливающиеся жители.
— Эй, почему у тебя такая неестественная фарфоровая кожа? Ты кукла? — с беззаботным ребяческим любопытством слишком громко полюбопытствовала девочка.
— Я купаюсь в крови девственниц, — безразлично бросил Сасори.
Вряд ли ребенок вообще понимал, что такое «девственница» и с чем её едят. Но благо мать малышки забрала нарушительницу покоя, и Акасуна вновь открыл портрет. Почти забытое лицо, которое он вновь пытался восстановить по памяти из их небрежной встречи. Рейко. Два слога, отталкивающиеся от неба, отдающие приторным вкусом на кончике языка — то ли горькое, то ли сладкое, Сасори так и не разобрал. Сбежавший незавершенный материал никак не входил в его планы в этом году, он до сих пор наивно полагал, что девушка, скорее всего, либо сидела в глухой префектуре отшельником, выращивая капусту на грядке, либо доживала деньки в психушке. Ибо по-другому объяснить, почему его до сих пор не поймали при наличии живого свидетеля, Сасори так и не смог. Он должен был вновь увидеть её лицо, чтобы раз и навсегда удостовериться в минутном видении.