Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Ершел

— В некотором смысле, конечно, да, — кивнул Вождь. — Гормоны и превращение веществ. Сущность, которая в тебя вселилась, может усилить или ослабить выработку гормонов или обратить клетки во что-то… Во что — никто не знает.

— Так посмотри мою сущность изнутри.

— Кровомагия не пускает меня.

— Если не пускает даже тебя, то надеяться не на что, — вздохнул Локи. — Когда же придет Алгир? Я хочу спать, а это лучше делать при полной защите.

Хагалар хотел возразить, что и сам в состоянии защитить своего подопечного, но сейчас это было бы ложью. Не сможет он защитить от безумной энергии, раскладывающей предметы на атомы. Что бы сказала несравненная Царица Листиков, если бы увидела Локи таким?

Что она там предсказала? Мальчишка сведет старого мага в Хельхейм? Она ошиблась. Мальчишка точно не сведет, если только монстр, поразивший его сознание и тело.

Тихо вошел Алгир, а с ним несколько магов и целителей. Хагалар узнал своих лучших подчиненных. Они разместились по соседним комнатам к удивлению и неудовольствию рабов. Алгир долго беседовал с Локи, объясняя возможные методы лечения, купирования и успокоения монстра. Монотонный бубнеж успокаивал старого мага. Свечи догорали, стояла бесконечная полярная ночь. Хагалар вспоминал, как когда-то давным-давно он сам спал в темной-темной комнате, а иногда — в просторных покоях, огромных, как ему тогда казалось, — бесконечных. И как тот, кого он любил когда-то давно, также сидел на кровати, что-то объясняя. Как догорали свечи, как он смотрел на знакомые черты лица, на которых играли последние блики пламени. Появление Гринольва напомнило Хагалару немногочисленные счастливые моменты детства. Почти все они были связаны с Ормом. Даже спустя не одну тысячу лет, напрочь забыв о нем, похоронив светлые воспоминания, он подсознательно пытался стать для Локи тем, кем когда-то был для него Орм. И, естественно, терпел одно поражение за другим, ведь пускай приемные, но родители у Локи все-таки были.

Алгир, несмотря на все протесты, остался рядом с царевичем, на кровати. Он чутко следил за сном воспитанника Одина. И словно не поселение жалких отверженных, а дворцовые покои простирались вокруг. Великий боевой маг. Личный врач Одина. Младший наследник престола. Они должны были встретиться во дворце, ведь там их место, там их дом. Но все они оказались среди преступников и бывших крестьян. Догорали свечи, прерывистое дыхание Локи выровнялось. Он засыпал самым обычным сном. Только вот кто проснется следующим утром?

====== Глава 83 ======

Когда-то давным-давно жуткий монстр любил развлекаться с жертвами при неверном свете свечи. Любил истязать так, чтобы они испускали дух, когда наступала полная темнота. Получалось редко, но одна жертва на сотню тешила самолюбие опасной твари, вот и сейчас, когда последняя свеча погасла, Хагалару стало не по себе, показалось, что детеныш вовсе перестал дышать. Впрочем, безотчетный страх рассеялся, стоило разжечь небольшой огонек на ладони и убедиться, что грудь подопечного поднимается и опускается от равномерных вздохов. Алгир сидел рядом с царевичем и дремал: он умел спать в любой позе, даже на ходу. Судя по аурам, маги и целители в соседних покоях тоже крепко спали чуть ли не в обнимку с прислужниками царевича, и только Хагалар не мог позволить себе отключиться от реальности. Была середина ночи — разгар работы для большинства фелагов. Свет далеких звезд едва пробивался сквозь маленькие окна, а искрящийся на улице снег уводил в пучину давних воспоминаний. Хагалар отчаянно скучал. Он удостоверился, что Локи спит. Вернулся в кресло. Погасил огонь. Снова зажег. Так можно было маяться до утра. Снова приблизился к Локи и аккуратно, одним пальцем, дотронулся до его запястья. Ничего не произошло: вспышка не резанула по глазам, не проявилось даже слабенькое голубоватое свечение. Вождь отдёрнул руку и взглянул на мирно посапывающего на шкурах Ивара. Убить его и дело с концом… Но вдруг его смерть выпустит какую-нибудь темную неизвестную сущность?

Хагалар проверил пульс ученого, попытался заглянуть в потаенную суть. В этот раз ничто не помешало ему. Нутро

Ивара нисколько не изменилось: никаких странностей, никакой магии, словно несколько часов назад он не пускал с пальцев материальные молнии. Это было очень плохо — хуже, чем если бы он источал неизвестную доселе энергию. Придется его показать… Только вот великому царю или прекрасной царице? Объяснить странности можно как угодно, хоть неудачным экспериментом с каким-нибудь особо опасным артефактом. Жизнь отверженного ничего не стоит в глазах правящего дома. К тому же он друг Локи, а значит — враг царской семьи. Каждый понимает, что негоже младшему наследнику непонятно какого государства якшаться с преступниками.

Мысленно Хагалар во весь опор скакал в Гладсхейм с бесчувственным естественником на руках, но в реальности не смел оставить царевича на произвол судьбы в лице Алгира. Еще неизвестно, случайно ли Локи приказал положить Ивара подле себя. Быть может, они энергетически связаны, и его присутствие необходимо новой личности Локи.

Мастер с легкостью перенес бесчувственное тело естественника в другую комнату. Ничего не произошло, а если и произошло, то он не почувствовал. В одиночестве вернулся к Локи и крепко сжал его запястье. Царевич не проснулся, не перехватил чужую руку, не провел боевой захват, даже не вздрогнул. Хагалар попытался прочитать обновленную сущность Локи, но уперся всё в тот же барьер кровомагии, что и раньше. Он не мог ничего сделать, как в давние времена, когда стоял подле умирающей Фригги. Натренировавшись убивать, он даже не приблизился к пониманию, как сохранить тех, кто ценен и дорог.

На руке царевича отчетливо проступал шрам от зубов етунши: несколькими часами ранее Локи так и не смог внятно объяснить, откуда он взялся. Глубокая рана от кинжала на другой руке едва покрылась корочкой запекшейся крови. Хагалар растер целительный камень и залечил порез. Почему никто раньше не помог? Ни Алгир, ни прочие целители? Из шестнадцати врачей поселения в царственных палатах спят пятеро. Будто они будут хоть на что-то способны, если случится трагедия!

Хагалар погладил Локи по плечу — никакой реакции. Провел рукой по волосам, по лицу — ничего.

— Эй, детеныш, не пугай меня, — тихо попросил он, легонько тормоша царевича.

Тот застонал и чуть приоткрыл фосфорицирущие, отвратительно блестящие зеленые глаза.

— Что такое? — спросил он хрипло. Глаза потускнели, поголубели, потом окрасились в привычный болотный оттенок.

— Плоть и… неважно, скажи, пожалуйста, сколько яблонь подарила Хель Фенсалиру во время праздника Равноденствия ровно пятьсот лет назад?

— Яблонь? — Локи силился проснуться. — Пять… Нет, четыре… Четыре, кажется, — он зевнул. — Проверяешь, я это или не я? Спроси что-нибудь полегче, я спросонья многие подробности не помню.

— Мне очень сложно придумать вопрос, — Хагалар со вздохом отсел подальше. — Меня не было в Гладсхейме очень давно, всё изменилось, мир изменился, ты изменился.

— Наверное, — Локи зевнул. — Так что такое?

— Ничего. Прости, что разбудил.

— Тебе просто скучно, — заявил Локи лукаво, — ты ищешь проблему там, где ее нет.

— Может и так, — поспешно согласился маг. — Но лучше ты сейчас недоспишь, чем потом вместо тебя проснется нечто.

— Ты так ничего и не смог во мне увидеть?

— Нет.

— А где Ивар?

— В соседней комнате.

— Почему?

— Я опасаюсь вашей близости.

— Сколько честности! — Локи тихо присвистнул. — Спасибо за откровенность. Может, наконец, наступило время задать еще несколько интересующих меня вопросов и получить честные, прямые ответы? Спустя столько месяцев лжи и обмана, — он замолчал и вмиг посерьезнел. — Я сам себя опасаюсь. Мне снятся странные сны.

— Про Етунхейм, разрушение мира, невероятных богов? — оживился Хагалар.