Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Ершел

— Возможно, ты о том этапе его жизни, когда он узнал о своем происхождении и не признал свою етунскую половину, — пробормотал Вождь рассеяно.

— Реальность мне неведома, — ответила царевна. — Я вижу лишь божественное, читаю его магию, сны. Силы смерти его предали, хотя среди всего, что он любил, только они были его настоящей любовью, но больше они не вернутся. А нерастраченная магия подтачивала его тело тысячу лет и вскоре бы сломала.

— Я говорил Одину…

— Мой государь болел и дремал до сего дня, зато теперь он благословлен покоем. А ты, его любя, исполнишь свое бремя.

— Но чем он будет? — Хагалар нахмурился. — Он не умеет общаться с темными богами. Силами светлой магии не владеет и отказывается учиться. Про смерть я слышу

впервые.

— Его разум светел, а душа темна, предоставь ему все решения.

— Правильными ли они будут?

— Если неправильными, то конец его дороги приблизится. Кратки часы победы. Вслушайся, его сердце едва стучит, — царевна положила свою огромную ладонь на грудь Локи. — Если бы мой голос не прозвучал, он бы умер от удара. Не в этот миг, так вскоре.

Ивар чувствовал, что засыпает в объятиях Хагалара. Возможно, его специально усыпляли. Чтобы прогнать дремоту, он спросил:

— А где живет смерть? Не в сердце и не в душе. Где тогда?

— Здесь, — царевна указала на солнечное сплетение. — Она — алая дея войны.

Ивар не знал, что еще спросить. Он не понял большей части того, о чем говорили маг с царевной. И ему казалось, что Хагалар тоже многого не понял. Нет, ему не казалось, он знал точно, он чувствовал. Он видел, что маг изломан, что его нутро перевернуто и испещрено шрамами. Раньше он никогда не задумывался о том, как выглядит сущность старого боевого мага, который заживо сжигал неугодных щелчком пальцев. Ему стало жалко Вождя. Возможно, царевна способна исцелить его душевную боль и шрамы, но просить об этом сейчас неуместно, тем более что Локи вдруг распахнул глаза. Они вспыхнули яркими изумрудами, подобными радужке царевен. Но вспышка потухла, уступив место голубизне. Расширившаяся радужка перманентно меняла цвет, пока не стала зелено-голубой, более яркой, чем у обычного аса, но менее яркой, чем у царевен.

— Как он помолодел! — воскликнул Хагалар, будто только сейчас обратил внимание. — Стал таким, как два года назад. Если еще волосы подстричь…

Вождь замолчал, когда поймал на себе остекленевший взгляд Локи. Безумный и отсутствующий.

— Государь еще не здесь, — прошептала царевна. Она подошла ближе, опустилась на колени и с явным трудом прикрыла веки. Шрамы постепенно исчезали, а вместе с ними и магия, пронизывающая каждый уголок комнаты. Не прошло и минуты, как подле Локи сидела асинья. Неестественно большого роста с ярко-зелеными глазами, сверкающими изумрудами, с длинными черными волосами, в которые можно было укутаться, словно в рубаху. Асинья. Не темная жрица.

====== Глава 82 ======

Еще вчера Хагалар смертельно обиделся бы на любого, кто посмел бы назвать его стариком, выжившим из ума. Однако за сегодняшний день он успел десяток раз проклясть свою старость, глупость, недальновидность и прочее, что презирал в других и до последнего отказывался признавать в себе. Ладно дурак Ивар, ладно мальчишка Локи, ладно весь поселенский тинг, будь он неладен, но как боевой маг, лично руководивший Етунхеймской операцией, пустил на самотек встречу царевны и царевича? Мол, женщины в Етунхейме не играют никакой роли. Мол, это просто подруги Ивара. Мол, они ученые, и их прошлый визит носил чисто научный характер. Хагалар мог оправдаться чем угодно, но факт оставался фактом: он проморгал перевоплощение жрицы темных богов, поскольку убедил себя, что темные боги Етунхейма ничтожны, что местные жрицы ни на что не способны. Они не могут помочь своему народу, не могут ничего предсказать, не могут позвать божественных защитников! То ли в год последней войны они были слабы, то ли еще что, но сейчас Хагалар стал свидетелем невероятной мощи служительницы культа неизвестного темного бога.

Спешно передавая Ивару силы и сканируя его энергетический фон, Вождь пытался вспомнить всё, что знал о темных богах Етунхейма да и о «богах» вообще. В свое время Один сам себя назвал богом, хотя таковым не являлся ни для кого, кроме суеверных мидгардцев. Всеотец не обладал никакими запредельными силами, которые

были бы недоступны магам прочих миров, просто он и его тень прекрасно умели пускать пыль в глаза — так и появился Всеотец. У большинства племен Девятимирья были свои местные божки, по сути — воплощения стихий, не более чем выдумка для обоснования законов природы, непознаваемых дикими племенами. Но в Нифльхейме, Муспельхейме, а, главное, в Етунхейме — мире потомков двух древнейших народов — жили жрецы вроде как настоящих богов. Правда, ни их лика, ни проявления силы не видел никто из ныне живущих, но из воспоминаний и легенд можно было сделать вывод, что речь шла не о богах, а о существах огромного роста из четырехмерного пространства. Все ученые знали, что Тессеракт — великий артефакт перемещения — не более чем проекция тетракуба в трехмерном пространстве. Поэтому его и назвали Тессерактом — фигурой из четвертого измерения, которое где-то существовало, но где именно — на этот счет мнения расходились: не то глубоко в Бездне, не то вокруг Девятимирья. Четвертое измерение могло охватывать трехмерный мир, подобно тому, как трехмерный мир мог охватить страну, расположенную на пергаменте. И если жрецы так называемых «темных богов» умели призывать на помощь жителей четвертого измерения, то это означало их фактическое всесилие. Одним из доказательств того, что речь шла именно о четвертом измерении, а не о какой-то другой высшей сущности, ученые считали легенды про «богов», которые умудрялись вынимать внутренности, не повреждая телесную оболочку. Это очень походило на вынимание вещей из двумерного квадрата-сундука без повреждения периметра.

Если речь действительно шла о существах из четвертого измерения, то они могли внешне не отличаться от тех же асов. Явись они в Иггдрасиль, все увидят только трехмерную проекцию, возможно, похожую на человекоподобное существо, которое господствовало как в Иггдрасиле, так и в Бездне.

А вдруг царевна переступила через третье измерение в четвертое? А вдруг утащила с собой Локи? Подняла над третьим измерением, подобно тому, как плоскую фигуру можно поднять в несуществующий для нее верх и позволить обозреть крохотную двухмерную вселенную?

Вождь терялся в догадках. Безобидные с виду царевны оказались достойными дочерьми своего подлого отца. Они довели ритуал до конца, теперь Локи себе не принадлежал. Может ли четырехмерное существо вселиться в трехмерное? Для ответа на сей вопрос познаний Хагалара в математике не хватало. Зато его сил хватало на то, чтобы убить царевну: не жрицу, а простую полукровку, что сидела сейчас подле Локи. Потом стоило отправиться в Етунхейм, добить раненых ученых и вторую царевну… Только вот кто сказал, что сестры Локи ни о чем не говорили другим етунам? Почему мастер магии считал, что они безобидны? Потому что они годами общались с Иваром и не выказывали дурных намерений? Зато теперь выказали сполна.

Хагалар прекратил сканировать Ивара: он даже не мог понять, является ли магией тот сумбур, который он ощущает. Возможно, горе-ученому уготована роль двойника, еще одного посланца темных богов, призванного уничтожить Асгард и отомстить за разрушение Етунхейма на случай, если с Локи ничего не выйдет. Убить Ивара? Кто знает, куда денется сущность, в него вселенная?!

На полу подле Хагалара лежали две большие картины. Семья Лафея в полном составе. Царица выглядела так же, как в их последнюю встречу. Это была старая, умудренная годами асинья, которой вовсе не по возрасту было рожать шестого ребенка.

Старшая Царевна молча сидела рядом с Локи и водила руками над ним. Царевич походил на старших братьев. Маг видел их в обличие асов только однажды и то мельком, царевна же знала их с детства, и, конечно, ей приятно встретить знакомые черты. С другой стороны, умри Локи тысячу лет назад, ее семья была бы жива. Или нет. Хагалар помнил, что сыновья Лафея пали до ритуала, как и царица. Но Етунхейм мог победить, и етуны диктовали бы условия Иггдрасилю, а вовсе не асы, царица была бы похоронена рядом со своими сыновьями, а не на асгардском кладбище.